Работа мозга: все, что ты должен знать, чтобы не выжить из ума. Все что ты должен знать о хостеле
Оказывается, истории о том, как викторианцы облачали свои уродливые ноги в маленькие брюки, сомнительны или, по крайней мере, шуточны. Тем не менее, идея в том, что наши прадеды окутывали свои тела тяжелыми тканями и молчанием. Эту идею мы подхватили из начала XX столетия и затем решили не давать ей хода из-за того, что нам было лестно представить себя столь отличающимися от наших бедных застегнутых наглухо, ненавидящих себя предков.
Тем не менее, вам стоит предпринять в своем воображении лишь беглую экскурсию по физическим условиям, в которых жили викторианцы, чтобы понять, что они были очень далеки от сухой физической самодостаточности. С конца 18 века британцы потянулись из сельской местности в растущие города. Незнакомцы, которые раньше едва бы взглянули друг на друга, невольно оказались плечом к плечу на заводе, железнодорожном вокзале, в съемном жилье, парке или на верхнем этаже автобуса. Без преувеличения, чужие чихание, зады, локти, запахи, сопение, кишечные газы и громкие вздохи были у вас прямо перед носом. Частная жизнь в виде ширм, замков, уборных, экипажей первого класса и односпальных кроватей была доступна лишь привилегированному меньшинству. Все остальные решали вопрос защиты своих органов чувств от перегрузки воздвижением барьеров из смущения и стыда.
К животной близости чужого тела добавлялось и мучение жить в собственном теле. В пору отсутствия антибиотиков и развитой медицины неудобства, которые мы в современном мире можем волшебным образом устранить менее чем за неделю (запор, зубная боль, опухший палец на ноге), становились хроническими проблемами, с которыми приходилось мириться десятки дней. В процессе на теле могли появиться символы его земного бытия (остеопорозный нарост, множество оспин, отсутствующий палец), которые оставались с человеком до самой смерти.
Так что если викторианцы и заслужили репутацию людей, отрицающих или скрывающих свое тело, то потому, что им приходилось жить такой напряженной жизнью. И эта замкнутость естественным образом обернулась в то, как они писали или, скорее, не писали о своем физическом я. Большинство биографов XIX столетия делали вид, будто личности, о которых они пишут, или лишены тела, или никогда им и не обладали. Если плоть и кровь и упоминалась в жизнеописаниях викторианской эпохи, то это сводилось к самым пространным и размытым общим чертам: то мужественная походка здесь, то милейшая улыбка там. Таким образом, в большинстве биографических текстов там, где должны были быть руки, ноги, грудь и живот, зияла дыра.
Отсутствие подобных вещей характерно и для современной манеры написания текстов об относительно недалеком прошлом. Именно поэтому даже самый внимательный читатель может закончить чтение биографии личности викторианской эпохи с чувством, что с трудом бы смог визуально идентифицировать эту личность среди предложенных вариантов. (В биографиях обычно бывают портреты, но все эти черно-белые картинки на четверть страницы не позволяют увидеть тело в движении, не могу дать представление о том, как человек ведет себя в расслабленном состоянии в свободное время, не говоря уже о запахе и звуках.) Так что хоть жизнеописание Шарлотты Бронте вдоль и поперек опишет ее внутренний мир, оно не подготовит вас к тому факту, что она говорила с ирландским акцентом (вы же ожидали благородный йоркширский). Точно так же, проглотив биографию Элизабет Баррет Браунинг, вам покажется, что вы почувствовали то же приятное возбуждение, что и она, при бегстве в Италию, и всю витиеватость ее поэтического слога. Но каким шоком бы стало столкнуться с ней лицом к лицу и увидеть, что она частично африканка с темным цветом кожи и полным ртом. Все это – физический след ее западно-индийского происхождения, исходящего из случая, произошедшего двумя поколениями ранее, когда владельцу плантации приглянулась одна из его темнокожих рабынь, и он почувствовал свое право на нее.
Следующая остановка – Озерный край, где вы осторожно кружите вокруг Уильяма Вордсворта, пытаясь понять, почему его тело выглядит сзади совсем не так, как спереди. Это что, какая-то игра света? Наконец, вы натыкаетесь на Уильяма Гладстона, достопочтенного либерального премьер-министра, и ошеломлены тем, что у него нет левого указательного пальца. Он потерял его в перестрелке еще в молодости, но по правилам хорошего тона его современники никогда этого не упоминали, портретисты игнорировали, и даже карикатуристы тактично скрывали. Вы, однако, продолжаете таращиться на это дряблое черное место, где должен быть палец.
Под «вы», конечно же, я имею в виду «я». Так как я являюсь читателем, который страдает от постоянной «недостачи» физических подробностей в биографиях. Я жажду знать, как выглядели люди в XIX веке. Рассказывайте мне об их книгах, сражениях, невероятных любовных романах и маленьких подлостях сколько угодно. Но каково было увидеть их в зале, полном людей, или сидеть напротив во время обеда? Наклонялись ли они поближе и шептали, или стояли поодаль и кричали? На что похож был их запах? Были ли они опрятными или неряшливыми, облизывали ли губы, ковырялись ли в носу?
Чтобы ответить на эти вопросы, я взялась проследить за телами нескольких знаменитых викторианцев, в надежде, что последовав за утолщенным указательным пальцем или низким баритоном в сферы социальной истории, медицинской теории и эстетической практики, смогу приблизиться к физиологии 150-летней давности. Мимоходом я надеялась указать на определенного рода комковатость канонических жизнеописаний, исполненных столь гладко, симметрично и неубедительно, будто это посмертная маска. Потому как именно через кривобокость и незавершенность, выпуклости, впадины, ложбины, выделения и царапины мы приближаемся к ощущению того, каково жить наедине со своим телом, как тогда, так и сейчас.
Борода Чарльза Дарвина
В апреле 1866 года Чарльз Дарвин, автор эпохального труда «О происхождении видов», удостоил редким визитом званый вечер Королевского общества в Берлингтон-Хаус на Пикадилли. Вскоре стало очевидно, что единицы из числа присутствующих узнали высокого, сутулого мужчину в элегантном вечернем ансамбле. Научная суперзвезда была вынуждена подходить к старым друзьям и представляться, что было суровым испытанием для столь застенчивого человека, и вызвало стыд у тех, кто слишком поздно понял, что весь вечер пренебрегал самой выдающейся личностью в зале.
Последний раз Дарвина видели в обществе четырьмя годами ранее, тогда он был чисто выбрит и носил лишь бакенбарды. Сейчас же здесь он был совсем другим, с густой седой бородой, которая делала его как минимум на десяток лет старше его 57. Борода так же делала его совершенно не похожим на себя. «Борода так его изменила», - объясняла его жена Эмма в письме своей тете Фанни Аллен позднее, радуясь незапланированным последствиям перемены внешности.
Именно Эмма первой предложила Чарльзу отрастить бороду, чтобы скрыть его страшную экзему. С юношеских лет он страдал от разрывов кожи, из-за которых у него опухли губы, и его приятно полноватое лицо сделалось красным, в результате чего временами он выглядел, как злобный херувим. Отказ от бритья уменьшил бы раздражение на коже после ежедневного царапанья сталью, и позволил бы Дарвину скрыть покрасневшие чешуйки на лице, которые с подросткового возраста смущали его. Конечно, скрыться за толстой копной волос на лице было облегчением для мужчины, который долгое время сам себя называл, говоря его словами, «отвратительным».
Дарвин не был единственным, кто воспользовался новой модой на ношение бороды для сокрытия личных психических травм. Последние 15 лет мужчины всех сословий отращивали впечатляюще густые бороды из своих ранневикторианских бакенбардов или «piccadilly weepers» (длинные бачки и чисто выбритый подбородок, по сути, синоним бакенбардом – прим. пер.) . Альфред Теннисон начал свою поэтическую карьеру чисто выбритым молодым человеком, и его нижнюю челюсть можно было описать лишь словом «сияющая». Но к 45 годам его лицо стало разрушаться, благодаря «странному» комплекту вставных зубов. Экстравагантные усы и борода позволили поэту-лауреату не только скрыть ввалившийся рот, но и представить себя в образе мудреца вне времени, источающего мудрость лет.
Тем временем Диккенс так смущался своего хрупкого подбородка, особенно когда его стали осаждать просьбами позировать для фотопортретов, что отрастил свою фирменную бородку в форме дверного молотка, как своеобразный протез (целая борода была выше его сил). Американский поэт Лонгфелло хотел скрыть ужасные шрамы, которые получил, пытаясь спасти свою жену из огня. Писатель-абсурдист Эдвард Лир, как и Дарвин, был убежден в своей уродливости и просто хотел спрятаться, заявляя: «Жил-был мужчина с бородой,/Который сказал, ‘Все так, как я и боялся! / Две совы и курица, /Четыре жаворонка и крапивник, / Свили гнезда в моей бороде!’»
Несмотря на все эти экстравагантные стрижки вокруг, Дарвин понимал, что способность мужчины отрастить бороду должна быть связана с чем-то большим, чем с тщеславием, неврозом или модой. В «Происхождении человека» он бьется над проблемой, зачем нужна борода. Для привлечения женского пола, как яркие перья на хвосте петуха или львиная грива? Или это как-то связано с соперничеством среди мужчин – мужчина с самой густой бородой будет доминировать над своими менее волосатыми друзьями? Но, в таком случае, как объяснить, что когда Дарвин прибыл, будучи молодым натуралистом на корабле «Бигль» на Огненную Землю, он обнаружил, что живущие там аборигены, которые теоретически «ближе всех к Природе», имели такие реденькие бороды? И почему огнеземельцы встретили колючие подбородки команды «Бигля» с таким ужасом, будто это тетки из пригородных графств Лондона? Ответ на этот вопрос находится в сферах культуры или биологии, или в обеих?
Дарвин так и не пришел к определенному выводу, современные ученые также продолжают ломать над этим голову. Но, несомненно, женщины викторианской эпохи не разделяли энтузиазма относительно щетинистых подбородков. Эмили Теннисон жаждала, чтобы ее «Элли» сбрил свой зловонный нарост (личная гигиена никогда не была сильной стороной поэта-лауреата), а Мэри Батлер, с которой дружил Дарвин, заявила, что ей «не нравится идея отрастить такую длинную бороду» и больше никогда ему не писала. Но больше всех в дрожь бросало леди Морли, которая сказала про герцога Ньюкасла, что всегда может определить, сколько блюд он имел на обед, взглянув на его бороду. Неудивительно, что супруг леди Морли всегда был чисто выбрит.
Рука Джордж Элиот
В один из прекрасных дней 1840-х молодая женщина 25 лет разговаривала со своей соседкой в ее изящной вилле в пригороде Ковентри. В какой-то момент беседы Мэри Энн Эванс вытянула свою правую руку «с некоторой гордостью», дабы продемонстрировать, что она значительно больше левой. Как она объяснила, это досталось ей в наследство от проведенных еще подростком лет на ферме ее семьи, где она делала масло и сыр. Энергичная работа маслобойкой сорок раз в минуту и выдавливание створожившейся массы, чтобы получить молочную сыворотку, развили мышцы ее правой руки.
Даже по прошествии многих лет, ее правая рука оставалась намного шире левой, делая всю фигуру немного кособокой.
История могла кануть в неизвестность, если бы не тот факт, что через 15 лет после той беседы в Ковентри Эванс ворвалась в общественное сознание под именем «Джордж Элиот». В «Адаме Биде», ее первом длинном романе, Элиот рассказывает историю Хетти Сорел, красивой доярки, которой не нравится то, как ее руки загрубели от «сбивания масла и другой работы, которую женщины никогда не делали». Охваченная ужасом от того, как ее тело кричит о ее социальном статусе, Хетти наслаждается использованием камуфлирующих штучек (симпатичные сережки, красивый платок), которые, как ей кажется, сотрут унизительные признаки ее низкого происхождения. Эта страсть иметь другое тело ироническим образом приводит Хетти к традиционной судьбе – ее соблазняет молодой сквайр, и она беременеет. Когда роман напечатали в 1859 году, «Адам Бид» стал сенсацией и сделал триумфальным начало карьеры Элиот, в течение которой она выдала порцию романов, основанных на ее собственном опыте взросления в сельских районах Мидлендс.
Наверно, вы думаете, что после неожиданной смерти Элиот в 1880 году хранители ее посмертной репутации, вдовец, брат и племянник, были рады, чтобы публика услышала эту очаровательную историю о том, как тело великой романистки хранило постоянное напоминание о ее ранних годах в сельском Уорикшире. Ничего подобного. Когда спустя всего 28 месяцев после смерти Элиот вышла первая неавторизованная биография, эти профессионалы своего дела, банкир, священник и землевладелец, пришли в ужас, узнав, что соседка по вилле в Ковентри выдала тот анекдот о большой руке Мэри Энн Эванс. И теперь каждый мог об этом прочесть.
Им не оставалось ничего другого, как предпринять активную кампанию по дезинформированию. Следующие 50 лет исключительно благородные наследники Джордж Элиот периодически жестко отрицали тяжелый труд романистки на маслобойне. Они утверждали, что нет ничего странного в ее правой руке: ничего сложнее игры на пианино и питья чая она ей не делала. От любого писателя, желающего написать ее биографию и получить доступ к документам драгоценной семьи Эванс, требовали включить в текст твердое опровержение странной истории о том, как великая романистка Джордж Элиот, автор несравненной книги «Миддлмарч», провела юношество за потным, вонючим, изнурительным физическим трудом. Что до ее правой руки, наследники Элиот настаивали, что им известен лишь факт, что она не отличалась от левой.
Губы Фанни Корнфорт
В начале 1960 года Данте Габриэль Россетти показал свою последнюю картину избранной группе друзей и единомышленников. На ней изображены голова и торс роскошной молодой женщины в парчовом платье, обнажающем толстый столб ее шеи и кремового оттенка грудную клетку. Беспорядок золотисто-рыжих волос подчеркивает пропитывающее картину чувство незаконченности. И вот взгляд падает на ее губы. «Губы мулатки», как назвали их критики, стали фирменным почерком Россетти в последующие десятилетия. Тем не менее, только это и имеет здесь значение: полные, пухлые и такие спелые, что их невозможно полностью закрыть. Это будто бы подчеркивает, что именно губы этой женщины являются темой этой картины, Россетти назвал ее «Bocca Baciata», что в переводе означает «После поцелуя».
Губы Фанни Корнфорт ознаменовали момент переворота в искусстве Россетти. Конечно, каждый, кто бы посмотрел через плечо 31-летнему художнику, делающему финальные мазки картины «Bocca Baciata» осенью 1859 года, с трудом бы поверил, что картина вышла из-под кисти того же художника, который создал «Юность Девы Марии» и «Благовещение» не более десятилетия назад. Эти юношеские картины отличались четкими линиями, яркостью красок и чистотой мыслей. Другими словами, это был тот лаконичный стиль прерафаэлитов, который Россетти и его сподвижники создали вместе в 1848 году, намереваясь привнести в английскую живопись художественную и моральную строгость итальянского кватроченто. В качестве натурщиц Россетти использовал Лиззи Сиддал и ее сестру Кристину, фигуры женщин на его ранних полотнах угловаты и худы. К тому же свои тонкие губы они держали крепко сомкнутыми.
Эта же картина была чем-то совершенно иным. Хотя ее название и заимствовано из «Декамерона» Боккаччо, «Bocca Baciata» Россетти абсолютно лишена повествовательности, не иллюстрирует литературный сюжет и не преподает урок морали. Если и можно сказать, что у картины есть тема, то это удовольствие – не только удовольствие от созерцания роскошных черт Корнфорт, но и от физического качества картины, широких масляных мазков, так сильно отличающихся от частых и точечных мазков раннего Россети. Это, согласно критикам, тот момент, когда британская живопись отошла от обязанности изображать внешний мир и стала задумываться о том, как она сама сделана. Или, другими словами, то, что мы видим, является первым примером художественного модернизма.
Корнфорт была не просто любимой натурщицей Россетти в ранние 1860-е. Она также с перерывами была его сожительницей в течение четверти века. Ее губы, не столько их форма, сколько то, что она ими делала, обозначают ее отдаленность и отличие от двух других, гораздо более известных, моделей в жизни Россетти. Речь идет о Элизабет Сиддал (на которой Россетти был недолго женат) и Джейн Моррис (супруге его друга и делового партнера Уильяма Морриса). Как и Сиддал и Моррис, Корнфорт происходила из семьи рабочего класса. Но в отличие от них, она никогда не пыталась поменять манеру речи ради того, чтобы подстроиться под обычаи прерафаэлитов из среднего класса (молодые люди могут быть богемой, что не мешает им быть снобами). Так что пока Сиддал и Моррис старались истребить свои диалекты (лондонский и оксфордский соответственно) и поражали публику своей исключительной необщительностью, словоохотливая Корнфорт щебетала с дюжинами на своем грассирующем среднесассекском. «Я знаю, что говорю неправильно», - пожимала она плечами, когда друзья Россетти посмеивались над ее склонностью коверкать придыхательные звуки, причастия прошедшего времени и даже формы множественного числа.
Также имел место вопрос еды, даже скорее аппетита. Сиддал и Моррис были очень худыми, до такой степени, которую сейчас бы назвали анорексичной худобой. Блюсти свою плоть было необходимо, чтобы иметь шанс надеть «эстетичное» платье, в которые прерафаэлиты любили облачать своих женщин – свободные, просторные платья с минимальным количеством белья, чтобы это выглядело, будто женщина сошла со средневековой фрески. Корнфорт же любила поесть, предпочитала веселую вульгарность современной моды и полагалась на корсеты и кринолины, которые сжимали ее тело до нужных размеров. Редкая фотография, на которой она запечатлена в возрасте до 30 лет, показывает нам, как надута ее грудь, сжата талия, а огромная, торчащая колом юбка напоминает галеон на всех парусах. К тому времени Россетти постоянно называл ее «Глыбой», чтобы она слышала. Она также была его «Слоником» – это прозвище одновременно обыгрывало и ее имя, и фигуру (EleFANt).
Хотя друзья Россетти и отмечали «пышную» красоту Корнфорт, это не значило, что они готовы были признать, что эта вульгарная женщина с несдержанным ртом является значительной частью жизни художника. После его смерти в 1882 году в возрасте 53 лет Корнфорт, что называется, изгнали из того, что осталось от кружка прерафаэлитов, и вычеркнули из всех биографических записей. Последние дни она провела в психиатрической лечебнице в родном Сассексе, где в журнале регистрации значится, что эта старая дама «нестабильна и постоянно болтает», но все так же любит поесть. А что касается, того рта, который когда-то называли и «страшно прекрасным», и отвратительно вульгарным, то представители лечебницы сказали, что в нем почти не осталось зубов, не считая нескольких гниющих обрубков, на которых еле держатся зубные протезы. Более того, представители лечебницы также отметили после краткого осмотра и отпрянули назад с отвращением, что у нее обложенный язык, а дыхание нечисто. Грустно, конечно, но точно не неуместно. Потому что именно с помощью запахов, грязных пятен и бульканий, присущих живому физическому телу, открываются самые откровенные биографические истории о викторианцах.
Книга «Victorians Undone» вышла в издательстве Fourth Estate.
Гении составляют всего 2% от остальных людей на планете, которые не отличаются яркой одаренностью и считаются нормальными. Известно, что гениальные люди обладают своеобразным и необычным мышлением. Именно по этой причине окружающие довольно часто говорят про таких людей: "Да он с чудинкой!".
В формате «ВОПРОС-ОТВЕТ» мы чуть подробнее расскажем о том, что надо знать о таком явлении как гениальность.
1. Какая нация самая умная?
Согласно исследованиям, самый высокий средний IQ у евреев, на втором месте японцы, китайцы и корейцы. Русские, в свою очередь, занимают 17 место по среднему IQ в Европе.
2. Мужчины и женщины. Кто все-таки умнее?
Исследования показали, что, вопреки распространенному стереотипу, мужчины не умнее женщин: коэффициент интеллекта не зависит от пола. Единственное доказанное различие — у мужчин в среднем лучше развито пространственное мышление, чем у женщин.
3. В какие дни недели чаще всего рождаются гении?
Ученые Центрального аэрогидрологического института проанализировали около 750 биографий выдающихся людей разных эпох, чтобы выяснить, в какие дни недели чаще всего рождаются гении. Их исследование показало, что наиболее благоприятным временем для рождения гениев являются вторая половина вторника и первая половина среды и субботы.
4. Возраст гениальности. Что это?
Американские ученые проанализировали, на какой период жизненного цикла пришлось больше всего изобретений и открытий, удостоенных Нобелевской премии, и смогли вычислить "возраст гениальности". 93% нобелевских и просто значимых открытий были совершены учеными старше 26 лет. Часть открытий, действительно, делаются в довольно раннем возрасте, однако, пик продуктивности приходится на период между 30 и 40 годами. Средний возраст гениальности в 20 веке составляет 39 лет. После 40 вероятность сделать что-то великое резкое сокращается.
Ты можешь вступить в одно из международных обществ для людей с высоким IQ. Так в Общество Менса принимают людей, чей IQ выше, чем у 98% населения планеты, а в Общество Тройной Девятки — тех, чей IQ выше 99,9% населения Земли.
6. От чего зависит гениальность?
Многие исследования показывают, что IQ зависит от генов, однако не все так просто. Другие исследования говорят о том, что уровень гениальности населения зависит от экономики страны. Чем лучше она развита, тем умнее страна.
7. Тестов на IQ очень много. Какой верный?
Наиболее известен тест Айзенка. Однако более точными считаются тесты Векслера, Равена, Амтхауэра и Кеттелла. На данный момент не существует какого-либо единого стандарта на тесты IQ.
В социальных сетях набирает обороты флешмоб #PadManChallenge, в ходе которого женщины разного уровня известности (в их числе красотка Наталья Водянова) выкладывают собственные фотографии с гигиенической прокладкой в руках. Тем самым барышни требуют признать, что в менструации нет ничего постыдного. Мы фото с тампонами выкладывать не будем, но, конечно же, присоединяемся к мнению дам. И даже знаем, как пережить женские ежемесячные недомогания без жертв и разрушений - но с удовольствием и пользой.
Кровь, слезы, временный целибат… Считаешь, что лучше даже не думать об этом? Ну и зря. Безусловное право ничего не знать о том, что происходит внутри женщины, имеет только мужчина, живущий с другим мужчиной. А невежды гетеросексуальной ориентации рискуют не только расположением партнерши, но и собственными нервами/сексуальной жизнью. Ты, конечно, можешь отправиться на рыбалку, не запариваясь, кто ловится в облюбованном тобой месте, на что этот «кто» клюет и в какое время суток стоит забросить крючок. Но не жалуйся потом, что твой кукан так и остался сухим. Все, на этом завязываем с метафорами и переходим к теории.
Факт первый из тех, что тебе нужно знать: не все в вашем общении зависит от вас — очень многое зависит от темных природных сил, которые в просторечии называются прогестерон и эстроген (разъяснения дадим позже). Управлять ими практически невозможно, но для начала просто испугайся и запомни эти названия. Факт второй: принципиальная разница между мужчинами и женщинами заключается, как это ни банально, в количестве половых клеток. Ты ежедневно выдаешь на-гора порядка 300 миллионов сперматозоидов. Женский организм за весь месяц формирует одну-единственную яйцеклетку. Неудивительно, что целый ряд физиологических процессов направлен на обеспечение максимально благоприятных условий для этой эксклюзивной драгоценности (и для потенциального эмбриона!). А уж насколько это соответствует интересам современной женщины и ее партнера, с точки зрения эволюции дело десятое.
Вкратце менструальный цикл выглядит так. Всю первую половину месяца происходит созревание яйцеклетки. Одновременно матка наращивает новый эпителий (слизистую оболочку), чтобы в него мог заселиться зародыш. В середине цикла происходит овуляция - выход яйцеклетки на боевые позиции. Всю следующую неделю организм пребывает в позиции голкипера: ему нужно ухватить и надежно зафиксировать беременность. Наконец, в последнюю неделю цикла становится понятно, что ребенка в этот раз не будет, и организм разочарованно готовится отправить в утиль не понадобившийся реквизит (речь все о том же эпителии). День, когда обломки этих декораций появляются на свет, и есть первый день, с которого отсчитывают начало следующего цикла. Не пропусти этот момент (как это сделать - уже твоя забота)! Ведь именно с него и начинается наш специальный репортаж из внутреннего мира твоей женщины.
День 1-7
Что с ней происходит
Мускулатура матки сокращается, чтобы эффективнее отслоить эпителий. Три четверти женщин в это время испытывают боль внизу живота и совершенно не расположены ни двигаться, ни работать, ни радоваться жизни. Многие вынуждены принимать обезболивающее. К счастью, боль обычно проходит за день-два, параллельно улучшается настроение (в сравнении с последней неделей цикла, см. ниже), и уже на третий-четвертый день женщина бодра и весела.
Что делать тебе
Относиться сочувственно, ждать, когда пройдет. Если боль всерьез мешает жизни или продолжается больше трех дней, стоит уговорить любимую посоветоваться с гинекологом. Вполне вероятно, что врач предложит противозачаточные таблетки: они снижают гормональные бури, а значит, и интенсивность месячных и выраженность болевого синдрома. Ты слышал, что врачи не рекомендуют заниматься сексом во время менструации? На самом деле единственная научно обоснованная претензия - это повышенная вероятность передачи инфекций. Если вы, как подобает идеальной паре, в начале отношений вместе посетили венеролога, то сексом заниматься можно (если хотите перестраховаться - используйте презерватив). Многим женщинам во время месячных достичь вагинального оргазма легче, чем обычно, - причина в усиленном кровоснабжении малого таза. А ведь оргазм - это не только удовольствие, но и прекрасное средство против боли!
Многие отмечают, что в эту неделю женщины как подорванные начинают заниматься стиркой-уборкой. «На самом деле повышенное стремление организовать пространство вокруг себя проявляют только дамы с тревожным характером. А уж если она и в обычные дни не терпит беспорядка, то во время менструации это превратится в манию», - развенчивает миф психиатр Бриг Сударсанан из Роклендского госпиталя (Нью-Дели, Индия). Предложи ей провести генеральную уборку в квартире, в любом случае будешь в плюсе: или станет чище, или выяснится, что у твоей партнерши стабильная психика, которую никакой пылью не разбудишь.
А если она на таблетках?
Оральные контрацептивы содержат химические аналоги прогестерона и эстрогена и за счет этого обманывают эндокринную систему. Организму кажется, что все необходимое уже есть, и он не стимулирует выработку собственных гормонов. Из-за этого большинство циклических изменений у женщины, принимающей таблетки, выражено намного меньше. Например, исследование, в котором сравнивалось количество чаевых у стриптизерш в разных фазах цикла, показало: с таблетками танцовщица в период овуляции зарабатывает на $100 меньше, чем без оных.
Но закон подлости еще никто не отменял - хорошие вещи из-за контрацептивов и впрямь становятся менее выраженными, а вот наш любимый ПМС, наоборот, у некоторых бедняжек только усиливается (ведь снижение уровня прогестерона в конце цикла происходит более резко). Впрочем, таблетки препятствуют нарастанию эпителия в матке, а значит, месячные заканчиваются быстрее. Попробуй тут выбери, какой вариант лучше.
День 8–14
Что с ней происходит
Все отлично. Уровень женских половых гормонов - эстрогенов - растет, и с каждым днем твоя девушка чувствует себя все более привлекательной и полной сил. В этот период у нее улучшаются вербальные способности, так что она легко формулирует свои мысли и даже способна внимательно выслушать тебя. С другой стороны, уровень пространственного мышления снижается (хотя, казалось бы, куда ниже?). Бесполезно сердиться, когда она тупо крутит карту в попытках понять, нужно ли было повернуть направо семь развязок тому назад.
Зато она с каждым днем становится все более сексуальной (как внешне, так и по поведению). Все дело в том, что примерно на 14-й день цикла происходит овуляция - выход на оперативный простор созревшей яйцеклетки, жаждущей встречи со своим ненаглядным сперматозоидом. Ближайшие к овуляции дни (до и после этого события, которого ты, может, и не заметишь) - пик фертильности женщины. То есть именно в это время она готова и хочет вступить в контакт с самцом и понести от него.
Нагляднее всего эффект овуляции продемонстрировал лауреат Шнобелевской премии Джеффри Миллер: он доказал, что профессиональные стриптизерши, танцующие на коленях заказчика, на пике цикла получают вдвое больше чаевых, чем во время месячных. Более того, он выяснил, что изменения уровня чаевых в течение месяца в точности совпадают с графиком колебаний эстрогена во время менструального цикла.
Что делать тебе
В принципе, все что хочешь: она ехидна и остра на язык, но толерантна. Исследования, анализирующие смену сексуальных предпочтений во время цикла, показывают, что в середине месяца женщине нравятся грубые мачо. Не стесняйся среди бела дня закинуть ее на спину и потащить в койку - скорее всего, она останется довольна, даже если обычно предпочитает более вежливое обращение. И конечно, пользуйся презервативами (или, наоборот, выброси их - зависит от задачи).
День 15–21
Что с ней происходит
Организм с интересом прислушивается к себе: произошло ли оплодотворение? В этот период растет уровень прогестерона - этот гормон может понадобиться для поддержания беременности. А заодно прогестерон оказывает противотревожное воздействие. Женщина спокойна, расслаблена, печет пироги и умиляется при виде котяточек. Уровень эстрогенов в ее организме в это время падает. Соответственно, вербальные способности ухудшаются, а пространственное мышление, наоборот, становится лучше, чем перед овуляцией.
Что делать тебе
Наслаждаться тихими мещанскими радостями. Валяться с ней в обнимку на диване и смотреть кино. Просить приготовить что-нибудь замысловатое. Можно подарить ей крысенка. Постарайся получить на этой неделе максимум удовольствия от совместной жизни и запастись терпением - на следующей неделе оно тебе понадобится!
День 22–28
Что с ней происходит
Ничего хорошего! Всю предыдущую неделю в ее организме было много-много прогестерона. Продукты его переработки, как доказали в 2011 году шведские ученые, оказывают на мозг мощный противотревожный эффект - они связываются с теми же рецепторами, что и бензодиазепиновые транквилизаторы (слышал про валиум?). А теперь, перед месячными, уровень прогестерона падает, и женщина в буквальном смысле чувствует себя так, как будто бы ее резко сняли с успокаивающих препаратов. Из-за этого ей очень, очень, очень (один из авторов текста - девушка. Простим ей лишний драматизм, ладно? - MH) страшно и тревожно, хоть она и понимает, в чем дело. К сожалению, предменструальный синдром - это не выдумки истеричных барышень, а признанное заболевание. Оно буквально валит с ног 2–10% женщин (процент зависит от возраста), а еще у 80% страдалиц наблюдаются те или иные его симптомы. Обычно самые сильные проблемы связаны как раз с перепадами настроения, а пик переживаний может происходить у разных женщин в разное время: у кого-то - за неделю до месячных, у кого-то - в последний день перед ними.
Что делать тебе
Глубоко вдохнуть. Посчитать до десяти. Открыть рот. Сказать: «Милая, я тебя люблю. Очень. Ты моя единственная. Я никогда тебя не брошу. Я тут вот принес тебе браслетик и колбасы». Повторять до устойчивого закрепления результата. Со всеми упреками соглашаться и просить прощения. Аккуратно отклоняться от домашней утвари, которую она швыряет. Намазать йодом свою расцарапанную физиономию. Попробовать отвлечь сексом. Терпеть. Если ты сможешь это пережить, то самое позднее через неделю ей станет стыдно и она будет тебя умасливать, подлизываться и соглашаться на все, включая покупку нового мотоцикла. Держись.
Опасайся «безопасных дней»!
Ты, может, изучал в институте теорию вероятностей? Впрочем, изучал не изучал, а вероятность забеременеть в середине цикла по-любому выше, чем в начале или в конце.
По оценке американского Минздрава, секс непосредственно в день овуляции может сделать тебя счастливым отцом с вероятностью 33%, а если отсчитать всего четыре дня назад, то этот показатель уже снижается до 10%, и так далее. Как раз в этом смысл религиозных правил (например, в иудаизме), запрещающих секс во время месячных и несколько дней после, - нечего заниматься бессмысленными глупостями, детей заводить надо. Тем не менее многие из нас родились именно благодаря вере наших родителей в безопасные дни.
Индекс Перля, оценивающий эффективность способа контрацепции, для календарного метода равен 20–40. Это означает, что минимум 20 из 100 женщин, предохраняющихся подсчетом дней, столкнутся с незапланированной беременностью в течение ближайшего года.
Причины: во-первых, у многих женщин длительность той или иной фазы цикла отличается от среднестатистической и запросто можно промахнуться; во-вторых, твой гордый сперматозоид сохраняет живучесть в теле женщины до 5 дней - попав внутрь в безопасный день, он вполне может дождаться выхода яйцеклетки. Будь осторожен.
Особенности работы женского ума кажутся нам загадкой, которую так просто не решишь. Но это не настолько сложно, как нам кажется. Мировоззрение женщин, на мой взгляд, это результат воспитания и общения с женщинами определенного склада. При желании подруг вполне можно понять, и специально для тебя я составил список вещей, которые делает большинство девушек, чтобы ты больше понимал и лучше разбирался в их мотивации и поведении.
1. Девушки судят о тебе по твоему наряду
У меня есть знакомая Люба, которая принципиально не встречается с чуваками, приходящими на первое свидание в беговых кроссовках. Девушки очень много внимания уделяют внешним атрибутам, которые, если честно, имеют смысл. Им может не понравиться, что ты ходишь в драном свитере и в грязных стоптанных кроссовках. Просто знай это.
2. Содержание женщины стоит немалых денег
Чем больше на девушке всяких финтифлюшек, чем чаще она появляется в новой одежке, чем вычурнее ее маникюр и макияж, тем больше денег она вкладывает в себя. Некоторым девушкам достаточно иметь немного вещей для гардероба, тушь, пудру, несколько пар обуви, немного ювелирки, ходить в спортзал и изредка делать маникюр, но это не значит, что она не тратит на свое «содержание» денег. Очень даже тратит, чувак. И если она не тратится на свой гардероб, кремики, маски, косметику и прочую лабуду, то это, поверь, гораздо-гораздо хуже. Сильно неухоженная девушка — это плохо.
3. Если хочешь разговорить девушку, купи вина
Вино — напиток, который пьет большинство девушек. Если разговор не клеится, заказывай вина и бойся, чтобы она не вытащила на тебя огромный поток слов.
4. Даже если девушка просто переспала с тобой, она не против того, чтобы ты ей написал
Девушки ненавидят незаконченность. Если у вас был просто секс, она не обидится. Скажи ей, что секс был классный, ей это понравится, и она все поймет.
5. Если ты называешь другую женщину шлюхой, большинство девушек уверены, что ты поступишь с ними так же
— слово, которое пугает девушек. Быть шлюхой плохо, потому что она в некотором роде ничтожна, ею пользуются и могут выкинуть из машины в любое время. Ни одна девушка не хочет быть шлюхой, а если ты называешь кого-то шлюхой, значит, в твоих глазах легко потерять статус человека. Вот такая вот психология.
6. Вне зависимости от того, что она говорит тебе, если ты потерял ее доверие, его крайне сложно вернуть
Девушки в разы ранимее нас. Каждые новые отношения они встречают с открытым сердцем, а при наличии плохих отношений в прошлом относятся ко всем чувакам с подозрением. Поэтому, если она теряет к тебе доверие, она будет ожидать подтверждения того, что тебе можно доверять. И доказать ей, что ты не «рыжий», сложно.
7. Девушки обожают свои волосы
Говори им об этом. Девушки следят за своими волосами, потому что за ними нужно следить. Если на ее голове ершик из жестких волос, все равно похвали: она старалась выглядеть этаким независимым мальчиком.
8. Девушки не будут копаться в человеке, который плохо пахнет
Если ты хочешь, чтобы твоя прекрасная душа была замечена, перестань плохо пахнуть. Это отбивает все желание. Когда от тебя пахнет приятно, желающих посмотреть на твою прекрасную душу гораздо больше.
9. Девушки много говорят о сексе … вероятно, больше, чем мы
Как ни странно, девушки любят поговорить о сексе в разы больше, чем мы. Как правило, у нас есть какие-то стандарты обсуждения секса в кругу друзей. Так вот, у девушек их нет. Они могут с легкостью обсуждать размер, качество и количество секса и сексуальных инструментов, и им не кажется это зазорным. С другой стороны, на свете достаточно моралисток, которые о сексе вообще не говорят. Совершенно.
10. Быть мужчиной-ребенком или инфантильным мальчиком не привлекательно для девушек
Если девушкам позволено быть милочками и маленькими девочками, то нам этого не позволено. Девушки любят взрослых ответственных чуваков, которые не обижаются, не плачут (или только над «Королем-львом») и имеют волевые подбородки. Такова правда жизни, чувак!
11. Девушки уверены, что твое отношение к женщинам в твоей семье - индикатор твоего будущего отношения к ним
Если девушка видит, что чувак относится к своей матери в духе «принеси-подай», она будет уверена, что к ней будет такое же отношение. Если отношение к матери трепетное, она будет уверена, что ты будешь относиться к ней так же. К сожалению, часто это не так. Отношение к матери у некоторых чуваков — особенное, девушка такого отношения никогда достичь не сможет, это ужасно неприятный факт, от которого надо избавляться, но, увы, никто этого делать не спешит.
12. Пусть рыцарство умерло, но девушки искренне хотят к себе особого отношения
Поцеловать ручку, взять ее на руки — каждая девушка в тайне мечтает о чем-то этаком. Это мило, это показывает особое отношение и заставляет девушку не почувствовать себя слабой, нет, это отношение позволяет почувствовать себя особой и единственной.
13. Хороший маникюр, прическа или платье поднимают женщине настроение
Это просто специфичные вещи, которые позволяют немного уйти от реальности. Все плохо? Надо сдавать отчет? Девушка одевается красиво, и в душе у нее тоже все становится красиво, это небольшой, но важный заряд бодрости.
14. Одинокие девушки зимой «обрастают»
Помнишь, у нас была статья ? Так вот, девушки, которые долго живут одни и не надеются на отношения, предпочитают ноги не брить. Для кого, спрашивают они себя? Была такая забавная шутка «Аня бреет письку, потому что она оптимистка!», вот это именно из той оперы.
15. Девушки любят врать про макияж
Если ты не на пляже, не в качалке и не в постели в воскресенье утром, а девушка говорит, что она не накрашена. Скорее всего, это потому, что она накрашена не сильно. Пудра, бесцветные тени, румяна, тушь — они это умеют. Девушкам хочется быть потрясающе красивыми и при этом естественными, потому что кто-то сказал им, что естественность — это круто, хотя оно так и есть.
Годы безжалостны. Проходит каких-то тридцать лет - и юная кокетка в розовых оборках превращается в карикатуру на саму себя (если, конечно, ей не хватит разумности поменять гардероб, манеры и привычки). Примерно то же самое произошло с Англией в XIX веке. Встретив юный век классицизмом, просвещением, строгой моралью и прочими чудесами эпохи Регентства, этой статной девы с гордым профилем, к концу столетия Англия прибыла в образе престарелой ханжи в кружевных турнюрах и стеклярусе.
Хорошо, хорошо, приехала туда старушка на автомобиле в сопровождении аэропланов, владеющая доброй половиной земли на этой планете, но менее смешной от такого великолепия она не стала. Вообще, эпоха викторианства - одно сплошное противоречие. Это время самых смелых открытий и самых осторожных нравов; время, когда человек был максимально свободен и при этом спутан по рукам и ногам густой сетью правил, норм и общественных договоров. Это время самого фальшивого лицемерия и самого смелого движения мысли, время безупречной рациональности и чепухи, возведенной в ранг добродетели... Короче, викторианцы стоят того, чтобы испытывать к ним страстный интерес.
Маленькая женщина в черном
Начать, наверное, все же стоит с королевы, давшей эпохе свое имя. Никогда еще на столь высоком троне не оказывалось такое невеличественное создание (во всяком случае, сумевшее на этом троне удержаться). Александрина Виктория Ганноверская стала правительницей Соединенного королевства Великобритании и Ирландии в 1837 году в возрасте 18 лет. Это была пухленькая девочка ростом чуть выше полутора метров, не самого острого ума и чрезвычайно благовоспитанная. О том, что когда-нибудь ей придется стать королевой, малютка знала с младенчества. Ее отец умер, когда Виктория была еще совсем крошкой, и ближе к трону, чем она, в семействе не было никого. Англичане, уже усвоившие за прошедшие века, что женщина на британском престоле - это почти гарантированное процветание страны, не попытались подыскать ей на замену мальчика подходящих кровей, и это оказалось дальновидным решением.
Когда маленькая Виктория рассуждала о своем грядущем правлении, она сообщала, что «будет хорошей, очень-очень хорошей». Обычно мы, вырастая, не очень торопимся воплощать в жизнь свои детские планы (иначе вокруг не продохнуть было бы от космонавтов, пожарных и продавцов мороженого), но Виктория оказалась человеком слова. По крайней мере, плохой она точно не стала. Воспитанная в уже упоминавшуюся эпоху Регентства, превыше всего королева ставила мораль и добродетель.
Мораль и добродетель, впрочем, могут быть весьма кровавыми инструментами власти, но тут все зависит от масштаба личности того, кто взялся за ними присматривать. К счастью, Виктория была всего лишь маленькой добродушной мещанкой и ухитрилась остаться такой даже тогда, когда ее власти подчинялась половина мира - испытание, которое сломало бы, пожалуй, и самых мощных титанов рода человеческого. Совсем юной она вышла замуж за своего дальнего родственника и демонстративно обожала мужа. Детей Виктория рожала ежегодно, и вскоре королевское семейство насчитывало выводок из девяти принцев и принцесс. Так что спустя какое-то время практически все монархи Европы оказались зятьями, невестками, внуками и внучками Виктории, которая к титулам королевы Великобритании, императрицы Индии и прочая и прочая добавила прозвище «бабушка Европы». (Императрица Александра, супруга нашего Николая II, приходилась внучкой Виктории*.)
«Вообще-то плодовитость Виктории привела к трагичным последствиям для европейской монархии. Она оказалась родоначальницей опаснейшей мутации, приводящей к гемофилии - болезни, при которой очень плохо свертывается кровь и любая царапина может стать фатальной. Болеют ею только мужчины, зато они не могут передать ее своим потомкам, а вот женщины, оставаясь лишь носителями опасного гена, рискуют родить больных сыновей. Царевич Алексей, сын русского императора Николая II, страдал именно этим заболеванием, доставшимся от прабабушки. Вообще, интересно тасуется колода. Не будь Виктория носительницей гена гемофилии, цесаревич был бы здоров, его родители не попали бы под влияние Распутина, умевшего облегчать страдания мальчика, и, возможно, наша история пошла бы совсем иным путем. И этот комментарий читал бы вовсе не ты, а какой-нибудь совсем другой человек» .
После смерти мужа, принца Альберта (он умер от тифа), Виктория всю жизнь носила траур. Правда, это не помешало королеве завести роман, видимо абсолютно платонический, с его бывшим камердинером, шотландцем Джоном Брауном, который долгие годы был ее самым близким другом и доверенным лицом.
Была ли Виктория на самом деле недалеким созданием? Этот вопрос повисает в воздухе. Она управлялась с парламентом, министрами и адмиралами с той легкостью, с которой мудрая мать большого викторианского семейства управлялась с мужской частью семьи, - беспредельно уважая их мнение на словах и не принимая их в расчет, когда доходило до дела. То, что под руководством королевы Англия окончательно превратилась в мирового лидера во всем, что касалось экономики, прогресса, науки, техники и культуры, сомнению в любом случае не подлежит. И любовь королевы к нравоучительным пьесам, нюхательным солям и вышитым салфеточкам не должна слишком нас обманывать.
Виктория управляла страной 63 года и умерла через три недели после наступления XX века, в январе 1901 года.
Каждый на своем месте
Самыми продаваемыми изданиями в викторианской Англии были:
а) Библия и назидательные религиозные брошюры;
б) книги по этикету;
в) книги по домоводству.
И этот подбор очень точно описывает тамошнюю ситуацию. Руководимые королевой-бюргершей британцы преисполнились того, что в советских учебниках любили называть «буржуазной моралью». Блеск, пышность, роскошь считались теперь вещами не совсем приличными, таящими в себе порочность. Королевский двор, бывший столько лет средоточием свободы нравов, умопомрачительных туалетов и сияющих драгоценностей, превратился в обиталище особы в черном платье и вдовьем чепчике. Чувство стиля заставило аристократию также сбавить обороты в этом вопросе, и до сих пор распространено мнение, что никто не одевается так плохо, как высшее английское дворянство. Экономия была возведена в ранг добродетели. Даже в домах лордов отныне, например, никогда не выбрасывали свечные огарки - их надлежало собирать, а потом продавать в свечные лавочки на переливку.
Скромность, трудолюбие и безупречная нравственность предписывались абсолютно всем классам. Впрочем, вполне достаточно было казаться обладателем этих качеств: природу человека тут изменить не пытались. Агата Кристи как-то сравнила викторианцев с паровыми котлами, которые кипят внутри (причем то и дело у кого-то откидывается со страшным свистом клапан). Можно чувствовать все, что тебе угодно, но выдавать свои чувства или совершать неподобающие поступки крайне не рекомендовалось, если, конечно, ты ценил свое место в обществе. А общество было устроено таким образом, что практически каждый обитатель Альбиона даже не пытался прыгнуть на ступеньку выше. Дай бог, чтобы хватило сил удержаться на той, которую занимаешь сейчас.
Несоответствие своему положению каралось у викторианцев нещадно. Если девушку зовут Абигейль, ее не возьмут горничной в приличный дом, так как горничная должна носить простое имя, например Энн или Мэри. Лакей должен быть высокого роста и уметь ловко двигаться. Дворецкий с неразборчивым произношением или слишком прямым взглядом кончит свои дни в канаве. Девушка, которая так сидит, никогда не выйдет замуж. Не морщи лоб, не расставляй локти, не раскачивайся при ходьбе, иначе все решат, что ты рабочий кирпичного завода или матрос: им как раз полагается ходить именно так. Если будешь запивать еду с набитым ртом, тебя больше не пригласят на обед. Разговаривая с дамой в возрасте, нужно слегка склонить голову. Человек, который так коряво подписывает свои визитки, не может быть принят в хорошем обществе. Жесточайшей регламентации подчинялось все: движения, жесты, тембр голоса, перчатки, темы для разговоров. Любая деталь твоей внешности и манер должна была красноречиво вопить о том, что ты собой представляешь, точнее, пытаешься представлять. Клерк, который выглядит как лавочник, нелеп; гувернантка, наряженная как герцогиня, возмутительна; кавалерийский полковник должен вести себя иначе, чем сельский священник, а шляпа мужчины говорит о нем больше, чем он сам мог бы поведать о себе. Быть Шерлоком Холмсом в викторианской Англии - все равно что быть уткой в пруду, то есть естественно до крайности.
Викторианское чувство голого
Живой человек крайне плохо вписывался в викторианскую систему ценностей, где каждому субъекту полагалось иметь конкретный набор требуемых качеств. Поэтому лицемерие считалось не только допустимым, но и обязательным. Говорить то, что не думаешь, улыбаться, если хочется рыдать, расточать любезности людям, от которых тебя трясет, - это то, что требуется от воспитанного человека. Людям должно быть удобно и комфортно в твоем обществе, а то, что ты чувствуешь сам, - твое личное дело. Убери все подальше, запри на замок, а ключ желательно проглоти. Лишь с самыми близкими людьми иногда можно позволить себе на миллиметр сдвинуть железную маску, скрывающую истинное лицо. Взамен общество с готовностью обещает не пытаться заглянуть внутрь тебя.
Что не терпели викторианцы, так это наготу в любом виде - как душевную, так и физическую. Причем это касалось не только людей, но и вообще любых явлений. Вот что пишет Кристина Хьюджес, автор книги «Повседневная жизнь в эпоху Регентства и в викторианской Англии: «Конечно, то, что викторианцы надевали на ножки мебели панталончики, чтобы не вызывать в воображении неприличной аллюзии на человеческие ноги, - это фраза-анекдот. Но правда состоит в том, что они действительно не выносили ничего открытого, голого и пустого».
Если у тебя есть зубочистка, то для нее должен быть футлярчик. Футлярчик с зубочисткой должен храниться в шкатулке с замочком. Шкатулку надлежит прятать в закрытом на ключ комоде. Чтобы комод не казался слишком голым, нужно покрыть резными завитушками его каждый свободный сантиметр и застелить вышитым покрывальцем, которое, во избежание излишней открытости, следует заставить статуэтками, восковыми цветами и прочей ерундой, которую желательно накрыть стеклянными колпаками. Стены увешивали декоративными тарелками, гравюрами и картинами сверху донизу. В тех местах, где обоям все-таки удавалось нескромно вылезти на свет господень, было видно, что они благопристойно усеяны мелкими букетиками, птичками или гербами. На полах - ковры, на коврах - коврики помельче, мебель закрыта покрывалами и усеяна вышитыми подушечками.
Сегодняшние режиссеры, снимающие фильмы по Диккенсу или Генри Джеймсу, давно махнули рукой на попытки воссоздать настоящие интерьеры викторианской эпохи: в них просто невозможно было бы разглядеть актеров.
Но наготу человека, конечно, надлежало прятать сверхстарательно, особенно женскую. Викторианцы рассматривали женщин как неких кентавров, у которых верхняя половина туловища есть (несомненно, творение Божие), а вот насчет нижней имелись сомнения. Табу распространялось на все, связанное с ногами. Само это слово было под запретом: их полагалось именовать «конечностями», «членами» и даже «постаментом». Большинство слов, обозначавших штаны, было под запретом в хорошем обществе. Дело закончилось тем, что в магазинах их стали вполне официально титуловать «неназываемыми» и «невыразимыми».
Как писал исследователь телесных наказаний Джеймс Бертран, «английский учитель, регулярно стаскивая со своих учеников эту деталь туалета для произведения должного наказания, никогда не произнес бы вслух ни ее название, ни, конечно, название укрываемой ею части тела».
Мужские брюки шили так, чтобы максимально укрыть от взглядов анатомические излишества сильного пола: в ход шли прокладки из плотной ткани по фронтальной части брюк и очень тесное белье.
Что касается постамента дамского, то это вообще была территория исключительно запретная, сами очертания которой надлежало истребить. Надевались огромные обручи под юбки - кринолины, так что на юбку леди легко уходило 10-11 метров материи. Потом появились турнюры - пышные накладки на ягодицы, призванные совсем скрыть наличие этой части женского тела, так что скромные викторианские леди вынуждены были прогуливаться, влача за собой матерчатые попы с бантиками, оттопыренные на полметра назад.
При этом плечи, шея и грудь довольно долго не считались настолько неприличными, чтобы чрезмерно прятать их: бальные декольте той эпохи были вполне смелыми. Лишь к концу правления Виктории мораль добралась и туда, намотав на дам высокие воротники под подбородок и старательно застегнув их на все пуговки.
Леди и джентльмены
Вообще, в мире мало обществ, в которых взаимоотношения полов радовали бы посторонний взгляд разумной гармоничностью. Но сексуальная сегрегация викторианцев во многом не имеет себе равных. Слово «лицемерие», уже звучавшее в этой статье, тут начинает играть новыми яркими красками.
Конечно, у низших классов все обстояло проще, но начиная с горожан средней руки правила игры усложнялись до чрезвычайности. Обоим полам доставалось по полной.
Леди
По закону женщина не рассматривалась отдельно от своего мужа, все ее состояние считалось его собственностью с мгновения заключения брака. Сплошь и рядом женщина также не могла быть наследницей своего мужа, если его имение, скажем, было майоратом*.
* Примечание Phacochoerus"a Фунтика : «Схема наследования, по которой имение может переходить только по мужской линии старшему в роду ».
Женщины среднего класса и выше могли работать лишь гувернантками или компаньонками, любые прочие профессии для них просто не существовали. Женщина также не могла принимать финансовые решения без согласия своего мужа. Развод при этом был крайне редок и обычно приводил к изгнанию из приличного общества жены и нередко мужа.
С рождения девочку учили всегда и во всем слушаться мужчин, подчиняться им и прощать любые выходки: пьянство, любовниц, разорение семьи - что угодно. Идеальная викторианская жена никогда ни словом не попрекала супруга. Ее задачей было угождать мужу, восхвалять его достоинства и всецело полагаться на него в любом вопросе. Дочерям, правда, викторианцы предоставляли немалую свободу при выборе супругов. В отличие, например, от французов или русских дворян, где браки детей решались в основном родителями, юная викторианка должна была делать выбор самостоятельно и с широко открытыми глазами, родители не могли обвенчать ее насильно ни с кем. Они, правда, могли до 24 лет препятствовать ей выйти замуж за нежелательного жениха, но если молодая пара бежала в Шотландию, где было разрешено венчаться без родительского одобрения, то маман и папан ничего не могли поделать. Но обычно юные леди были уже достаточно обучены держать свои желания в узде и слушаться старших. Их учили казаться слабыми, нежными и наивными - считалось, что только такой хрупкий цветок может вызвать у мужчины желание заботиться о нем. Перед выездом на балы и обеды молодых леди кормили на убой, дабы у девицы не возникло желания продемонстрировать при посторонних хороший аппетит: незамужней девушке полагалось клевать еду как птичке, демонстрируя свою неземную воздушность.
Женщине не полагалось быть слишком образованной (во всяком случае, показывать это), иметь свои взгляды и вообще проявлять излишнюю осведомленность в любых вопросах, от религии до политики. При этом образование викторианских девушек было весьма серьезным. Если мальчиков родители спокойно рассылали по школам и интернатам, то дочерям надлежало иметь гувернанток, приходящих учителей и обучаться под серьезным надзором родителей, хотя девичьи пансионы тоже имелись. Девушек, правда, редко обучали латыни и греческому, разве что они сами выражали желание их постичь, но в остальном они обучались тому же, что и мальчики. Еще их особо учили живописи (как минимум, акварелью), музыке и нескольким иностранным языкам. Девушка из хорошей семьи должна была непременно знать французский, желательно - итальянский, а третьим обычно еще шел немецкий язык.
Так что знать викторианка должна была многое, но очень важным умением было всячески эти знания скрывать. Конечно, только от посторонних мужчин - с подругами и родителями ей позволялось быть хоть Спинозой, хоть Ньютоном. Обзаведясь мужем, викторианка нередко производила на свет 10-20 детей. Средства контрацепции и вещества, вызывающие выкидыши, так хорошо известные ее прабабкам, в викторианскую эпоху считались вещами столь чудовищно непристойными, что ей просто не с кем было обсудить возможность их использования*.
* Примечание Phacochoerus"a Фунтика:
«Кстати, развитие гигиены и медицины в Англии той поры оставляло в живых рекордные в то время для человечества 70% новорожденных. Так что Британская империя весь XIX век не знала нужды в бравых солдатах ».
Джентльмены
Получая на шею столь покорное существо, как викторианская жена, джентльмен отдувался по полной. С детства его воспитывали в убеждении, что девочки - это хрупкие и нежные создания, с которыми нужно обращаться бережно, как с ледяными розами. Отец полностью отвечал за содержание жены и детей. Рассчитывать на то, что в трудную минуту жена соизволит оказать ему реальную помощь, он не мог. О нет, сама она никогда не посмеет жаловаться на то, что ей чего-то недостает!
Но викторианское общество бдительно следило за тем, чтобы мужья покорно влекли лямку. Муж, не подавший жене шаль, не подвинувший стул, не отвезший ее на воды, когда она так ужасно кашляла весь сентябрь, муж, заставляющий свою бедную жену выезжать второй год подряд в одном и том же вечернем платье, - такой муж мог поставить крест на своем будущем: выгодное место уплывет от него, нужное знакомство не состоится, в клубе с ним станут общаться с ледяной вежливостью, а собственная мать и сестры будут писать ему возмущенные письма мешками ежедневно.
Викторианка считала своим долгом болеть постоянно: крепкое здоровье было как-то не к лицу истинной леди. И то, что огромное количество этих мучениц, вечно стонавших по кушеткам, дожило до Первой, а то и до Второй мировой войны, пережив своих мужей на полвека, не может не поражать. Помимо супруги мужчина также нес полную ответственность за незамужних дочерей, незамужних сестер и тетушек, вдовых двоюродных бабушек. Пусть викторианец и не имел обширных супружеских прав османских султанов, но гарем у него часто был побольше, чем у них.
Свободная любовь по-викториански
Официально викторианцы полагали, что девочки и девушки лишены сексуальности или, как ее тогда шепотом именовали, плотской похоти. Да и вообще неиспорченная женщина должна подчиняться постыдным постельным ритуалам лишь в рамках общей концепции покорности мужчине. Поэтому лозунг «Леди не шевелятся!» действительно был близок к реальности. Считалось, что женщина идет на это лишь с целью завести дитя и... ну как бы это сказать... усмирить демонов, терзающих грешную плоть ее мужа. К грешной плоти мужа общественность относилась с брезгливой снисходительностью. К его услугам было 40 тысяч проституток в одном Лондоне. В основном это были дочери крестьян, рабочих и торговцев, но встречались среди них и бывшие леди, которые брали за свои услуги 1-2 фунта против обычной таксы в 5 шиллингов. На викторианском жаргоне проституток полагалось именовать иносказательно, не оскорбляя ничей слух упоминанием их ремесла.
Поэтому в текстах той поры они обозначаются как «несчастные», «эти женщины», «дьявольские кошки» и даже «канарейки Сатаны». Списки проституток с адресами регулярно печатались в специальных журналах, которые можно было приобрести даже в некоторых вполне респектабельных клубах. Уличные женщины, которые отдавалась за медяки любому матросу, разумеется, не подходили для приличного джентльмена. Но и посещая гетеру высшего разряда, мужчина старался скрыть этот прискорбный факт даже от близких друзей. Жениться на женщине с подмоченной репутацией, даже не на профессионалке, а просто на оступившейся девушке, было невозможно: безумец, решившийся на такое, сам превращался в парию, перед которым закрывались двери большинства домов. Нельзя было и признавать незаконного ребенка. Порядочный мужчина должен был выплатить на его содержание скромную сумму и отправить куда-нибудь в деревню или захудалый пансион, чтобы никогда с ним более не общаться.
Юмор, сумасбродство и скелеты в шкафах
Вполне естественно, что именно в этом затянутом до натужности и благопристойном до полной бессмыслицы мире возникло мощное противодействие лакированной рутине будней. Страсть викторианцев к ужасам, мистике, юмору и диким выходкам - это тот самый свисток на паровом котле, который так долго не давал искусственному миру взорваться и разлететься на куски.
С жадностью цивилизованных людоедов викторианцы вычитывали подробности убийств, всегда выносимые газетами на первые полосы. Их рассказы ужасов способны вызывать дрожь омерзения даже у поклонников «Резни бензопилой в Техасе». Описав на первых страницах нежную девушку с ясными глазками и бледными щечками, поливающую маргаритки, викторианский автор с наслаждением посвящал остальные двадцать тому, как дымились ее мозги на этих маргаритках, после того как в дом пробрался грабитель с железным молотком.
Смерть - это та леди, которая непростительно равнодушна к любым правилам, и, видимо, этим она и завораживала викторианцев. Впрочем, они делали попытки подстричь и цивилизовать даже ее. Похороны занимали викторианцев не меньше, чем древних египтян. Но египтяне, изготавливая мумию и бережно снаряжая ее в грядущую жизнь скарабеями, ладьями и пирамидами, хотя бы верили в то, что это разумно и предусмотрительно. Викторианские же гробы с богатой резьбой и цветочной росписью, похоронные открытки с виньетками и модные фасоны траурных повязок - это тщетный возглас «Просим соблюдать приличия!», обращенный к фигуре с косой.
Именно из ранних готических романов англичан развился жанр детектива, они же обогатили мировую культурную сокровищницу такими вещами, как сюрреалистический юмор и черный юмор.
У викторианцев была еще одна совершенно удивительная мода - на тихих сумасшедших. Рассказы о них печатались толстыми сборниками, а любой обитатель Бедлама, сбежавший от сиделок и прогулявшийся по Пикадилли в «невыразимых» на голове, мог целые месяцы занимать собой гостей на светских обедах Лондона. Эксцентричные особы, не допускавшие, впрочем, серьезных сексуальных нарушений и некоторых других табу, весьма ценились в качестве приятной приправы к обществу. И держать дома, скажем, тетушку, любящую сплясать матросский танец на крыше сарая, было хоть и хлопотным, но не заслуживающим общественного недовольства делом.
Более того, странные выходки сходили с рук и обычным викторианцам, особенно немолодым леди и джентльменам, если эти выходки, скажем, были результатом пари. Например, рассказ Гилберта Честертона о джентльмене, неделю носившем на голове кочан капусты, а потом съевшем ее (в качестве расплаты за неосторожное восклицание «Если это случится, я клянусь съесть свою шляпу»), - это реальный случай, взятый им из одной девонширской газеты.
Мы точно знаем, когда кончилось викторианство. Нет, не в день смерти маленькой королевы, а тринадцать лет спустя, с первыми радиосообщениями о начале Первой мировой войны. Викторианство - это тот восковой букет под колпаком, который совершенно неуместен в окопах. Зато напоследок викторианцы могли с трепетом полюбоваться тем, с какой легкостью вся эта махина благопристойности разлетается в мелкую дребедень, навеки освобождая из своих пут так долго нежившихся в них пленников.
