Дмитрий Фёдоров и семь смертных грехов комментатора. Дмитрий федоров - биография, фотографии

Ваш возраст

27 лет. Это много, хотя до сих пор чувствую себя мальчишкой. Я абсолютно несерьёзный человек.

Семейное положение

Я разведён в 96-м. Прожил в браке пять лет. Больше не хочу связывать себя никакими узами.

Считаете ли вы себя состоятельным человеком?

Нет, не считаю. Почему-то скопить приличную сумму мне никогда не удавалось. Ничего, не в деньгах счастье. А в чём же?

Ваш любимый напиток

Очень люблю чай, соки. Алкоголь практически не употребляю.

Ваши вредные привычки

Люблю поваляться в постели. Часто увлекаюсь чем-то, а потом быстро теряю интерес. Иногда меня одолевает лень.

Какое блюдо вы готовы есть 7 раз в неделю?

Манты, хинкали, пельмени, шашлык. Но всё же не семь раз в неделю.

Ваше любимое времяпрепровождение

Люблю поваляться в постели в выходной, попить пивка, посматривая телевизор. Ну, и любовью можно позаниматься. Не вставать с постели вообще целый день! Ещё мне нравится поиграть с товарищами в боулинг, в пинг-понг, в футбол. Обожаю водить машину и совершенно от неё не устаю. Мне доставляет удовольствие общаться с людьми в хорошей компании. Просмотр классного кино - это тоже замечательное времяпрепровождение. Самый лучший день в жизни, когда я с товарищами на автомобиле в выходной поехал на один день из Нью-Йорка в Филадельфию. Там мы бродили по музеям, глазели по сторонам, останавливались и ели в каждом ресторане, спали на скамейках в скверике. Короче, валяли дурака. Эх, здорово было!

Расскажите о вашем дебюте в спортивной журналистике

В апреле 94-го пришёл в "Футбольный клуб" (НТВ). Был абсолютным дилетантом. Первый мой сюжет в эфир не пошёл. Потом я сделал материал о том, что из ближнего зарубежья к нам едут опытные игроки. В сентябре 94-го сделал первый достойный сюжет - о "молодёжке".

Являетесь ли вы болельщиком и за кого болеете?

В детстве был сумасшедшим болельщиком "Спартака". Сейчас мне даже смешно представить, что можно за кого-то болеть, если это не касается международных матчей.

Ваш кумир отрочества в спортивной журналистике

Кумиров не было. Терпеть не мог Озерова, ибо видел в нём апологета чуждой мне государственной системы. Мне нравился Евгений Майоров. Отсутствием пафоса, простотой, тембром голоса. Познакомившись с Евгением Александровичем в реальной жизни, понял, что не ошибался в нём.

Ваша любимая книга о спорте

Бобби Орр. "Моя игра".

Какую газету (журнал, телеканал, радиостанцию) вы считаете близкими к образцу?

Газеты не люблю. Радио слушаю редко, а если и слушаю, то не различаю станции. Частенько по долгу службы настраиваюсь на "Радио-спорт". Люблю музыку и хорошие клипы, поэтому смотрю MTV. ТВ-6 мне импонирует весёлостью. Кстати, я знаком со многими ребятами, работающими на ТВ-6.

Постоянно употребляю эпитет "эффектный". До меня его мало кто использовал, а я прямо заездил. Никак не могу отделаться от слова "вот". Да много у меня всякой шелухи в творчестве!

Я понимаю, что комментировать очень сложно, поэтому яростной реакции у меня никогда не бывает.

С кем из людей спорта вам работалось легко?

Со многими. Классно провели время в Сан-Хосе с Андреем Назаровым, Витей Козловым и Игорем Рабинером. Есть что вспомнить. С Якушевым приятно общаться, с Касатоновым. Цыгуров приветлив. Два самых выдающихся спортивных комика: Николаев из Кузни и Гущин из ХК ЦСКА. Бенни Хилл в компании с ними был бы пригоден только для выноса тел умерших от хохота людей.

Считаете ли вы необходимым для себя поддерживать с людьми спорта приятельские отношения, либо считаете, что они вредят работе?

Я не карьерист, поэтому не ставлю работу выше человеческих отношений. Если мне нравится человек, то я не задумываюсь о его принадлежности к спорту. Когда мой хороший товарищ не попадёт в пустые ворота, я помолчу или оправдаю его. Спорт не самое главное в жизни.

Часто ли вы жалеете, что занимаетесь спортивной журналистикой?

Бывает. Но я не считаю себя журналистом по специальности. Мне вообще кажется глупостью причислять себя к какой-то профессии. Я Дима Фёдоров - и всё тут! Просто человек. В официальных анкетах указываю, что я педагог, т.к. окончил МПГУ им. Ленина. А вообще, профессия журналиста у меня ассоциируется с продажностью. Почти синонимы.

Обидно ли вам, что большинство наших коллег-журналистов, работающих в другой тематике, считают спорт "низкой сферой"?

Что на правду обижаться? Надо делать выводы и доказывать обратное.

С читаете ли вы, что уровень спортивной журналистики в России ниже уровня, к примеру, политической журналистики?

Да, это так. Насколько больше накладок в спортивных передачах, чем в политических. Конкуренция в спортивной журналистике почти отсутствует. На ТВ её вообще нет. Несколько раз нам на "ФК" и на другие передачи делали сюжеты политические корреспонденты НТВ. Это были добротные материалы. Убеждён, лишь несколько спортивных журналистов смогли бы сделать сюжеты на политическую тему. Непрофессионализм стыдливо прикрывается тезисом об узкой специализации. Хороший журналист универсален. Он интересно расскажет обо всём.

Ваши творческие планы?

На НТВ мои перспективы туманны. Собираюсь петь в группе "Дрим-тим", которую мы недавно создали с Васей Уткиным. Хочу попробовать в жизни всё, кроме наркотиков и тюрьмы. Верю в свою счастливую звезду. Она меня обязательно приведёт к чему-нибудь хорошему.

- Спросим просто: каково ваше мнение о «Первой пятёрке»?
- У каждого есть своя ярко выраженные роль, своё амплуа. Мне кажется, это небольшой шажок в спортивном телевидении, потому что ничего подобного раньше не было, это нечто новое. Мне кажется, можно эксплуатировать эту креативную наработку.

Вы в своё время вели программу «Щелчок», одну из первых аналитических программ о хоккее. Это было в некотором роде зарождением жанра.
- Я считаю, что «Щелчок» сделал несколько открытий не только в области спортивного телевидения, но и в области медиа. Тогда сюжеты в информационных программах были довольно непродолжительными: три, четыре, иногда пять минут. В «Футбольном клубе» до семи минут доходило. Нас тогда прессовало руководство, говорило, что рейтинги низкие, нужно что-то менять. И мы решили, что сюжеты должны быть максимально короткими. То есть человек должен получать максимум информации о происходящем в хоккее. У нас сюжеты были от минуты до двух с половиной, очень короткие и насыщенные.

Фактически это предваряет современное интернет-пространство, где новости должны быть короткими и разнообразными. Сейчас в Интернете нужны и аналитика, и шутки, и просто новости, и какие-то конфликты. У нас в программе всё это присутствовало в виде клипов, портретов, отчётов о матчах, аналитики, шуточных сюжетов. Мне кажется, мы в 1998 году в какой-то степени даже опередили то, что ещё только зарождалось в интернет-пространстве и на телевидении. Эта мысль пришла

мне в голову совсем недавно, я смог оценить «Щелчок» с позиции прошедших лет, обратить внимание на современные тренды, сопоставить. Так что есть гордость за проделанную работу.

Сейчас мы работаем в другом стиле. Всё-таки то была информационная программа, более клиповая, без гостей, очень лаконичные передачи – от 19 до 22 минут. Как сейчас помню, нам постоянно говорили, что рейтинги невысокие, но количество рекламного времени было всё больше и больше. Это означало, что программа успешна.

Аналитики «Первой пятёрки» зачастую сходятся в своих взглядах по разным темам, разве что у вас иногда бывает какое-то особое мнение. У вас в коллективе есть точки, скажем так, «несоприкосновения»?
- В общем и целом люди, которые работают на «НТВ-Плюс», примерно одинаково смотрят на хоккей, хотя отдельные события они могут видеть по-разному. Тот же Борис Александрович, который является представителем старшего поколения, по натуре своей нонконформист. Он всегда довольно много конфликтовал, у него всегда своя точка зрения, он человек, который не трусит и не трусил. В то же время он может не соглашаться с Сашей Хавановым или Серёжей Федотовым по конкретным событиям, но в целом в восприятии хоккея он похож на нас.

- Возможно, в передаче не хватает некоторой конфликтности?
- Мне кажется, что конфликтность в современных СМИ довольно искусственна. Я посмотрел недавно новую передачу «Белый против белого» на «России-2», Белоголовцев-старший против Белоголовцева-младшего. У них вроде как две команды и альтернативные точки зрения. Люди очень много говорят, и конфликт там возведён в абсолют. Но я понимаю, что запомнить практически ничего не возможно. Да, после просмотра передачи возникает ощущение, что было интересно, но конкретной информации ты не получаешь.

На мой взгляд, у нас передача как раз такая, что конфликт в ней не заострён, но в то же время человек может получить здравые суждения, может получить шутки, наблюдения. Программа заполняет нишу, которая пустует: у нас нет аналитических передач. У нас появились развлекательные передачи о спорте (и это замечательно, поскольку спорт – это всё-таки развлечение), у нас есть передачи, соединяющие информационный жанр и аналитику, но нет передач, которые стараются объяснить зрителю нюансы хоккея или любого другого вида спорта.

А вообще важно, чтобы аналитические передачи были? В России ведь нет такого интереса к спорту, как в США, или, если мы говорим о хоккее, как в Канаде...
- Нет, и не будет. Одной программы, мне кажется, достаточно. Дело в том, что за последние лет 15-20 параметры спортивного телевидения серьёзно изменились, изменился и взгляд на спорт. Если раньше людям было необходимо разобраться в происходящем, узнать поглубже, то сейчас они совершенно осознанно выбирают поверхностный взгляд на спорт. Необязательно смотреть полный матч, если можно посмотреть подборку опасных моментов. Необязательно знать тактические причины поражения, важно найти виновного, а в случае победы – героя. Если СМИ дают имя героя или антигероя, многим людям этого достаточно.

Но есть достаточное количество любителей спорта, которых это не устраивает, которым не нравится современная мода и которые хотели бы послушать тех, кто разбирается в спорте и видит ситуацию изнутри. Тот же Хаванов – он ведь не просто играл в НХЛ и национальной сборной. Он внимательнейшим образом слушал, что говорят тренеры, анализировал работу статистиков, работающих в клубной системе, он может разложить по полочкам всё, что происходит в клубах НХЛ. Он не просто способен оценить игру, он способен оценить организацию хоккейного хозяйства.

- Вам не кажется, что спортивная журналистика в России сейчас находится в упадке?
- Спортивной журналистикой интересуется всё больше интересных людей, и это плюс. Но в то же время эти люди не развиваются как журналисты, как личности. Совершенно точно, что журналистикой занимается больше людей, чем 10 или 20 лет назад. Высокая конкуренция, много образованных ребят и девушек. И что немаловажно, люди обладают иной раз энциклопедическими знаниями, могут препарировать факты.

Много интересных статей, интересных наблюдений, но в то же время журналисты из тренда, о котором я уже сказал, не имеют возможности развиваться. В конце концов, они гонятся: а) за сенсацией; б) за максимальной аудиторией. А максимальная аудитория – поверхностная. В итоге журналистика сводится к дайджестам, компиляциям, хит-парадам и крикливым заголовкам. Я не против того, чтобы заголовок был ярким, но это ещё не всё – нужно дать какое-то содержание. И, на мой взгляд, беда современной журналистики

"Первая Пятёрка". Заставка

ещё в том, что в ней слишком много непроверенных фактов и некорректных цитат. Я вдруг поймал себя на том, что многим СМИ я просто не верю. А ведь достоверность источника по сути главное в журналистике.

Журналистика развивается, но в ней есть много негативных тенденций, которые идут, наверное, от общества. Все болезни общества переняла и журналистика.

Есть мнение, что в России спорт – последнее пристанище журналиста. Если он хочет быть хотя бы формально независимым, то нужно идти в спортивную журналистику, потому что в остальных сферах на него всегда что-то будет давить. Это так?
- Конечно. В спортивной журналистике много не заработаешь, но она даёт определённую свободу. Этой свободы стало значительно меньше, чем, скажем, в 90-х годах. Трудно измерить свободу, но если я скажу, что в разы, это не будет преувеличением. Но здесь реально сохранять некоторую свободу суждений, можно быть конфликтным, можно затрагивать интересы власти. И я глубоко убеждён в том, что многие спортивные журналисты профессиональнее и интереснее коллег, которые работают в политическом или культурном сегменте нашей профессии.

На прямых включениях хорошо заметно, что журналисты, ведущие, которые по написанному читают хорошо и легко, не могут и двух слов связать, а комментатор привык говорить складно на протяжении часа-двух. Причём он должен рассказывать не только о спорте: он должен шутить, у него должны быть какие-то аналогии с повседневной жизнью, с культурной жизнью. Комментатор и спортивный журналист – это развитая личность. И у меня поэтому нет никаких комплексов перед людьми, работающими в политике, в шоу-бизнесе. Я сталкивался с ними и понимаю, что они ничем не превосходят спортивных журналистов, а многие и уступают. Разница в одном – в заработках.

Свободные суждения могут быть и на телевидении? В Интернете или газетах – это понятно, но на телевидении сейчас всё по-другому. В рамках этой рубрики Андрей Журанков говорил, например, что на ТВ почти нет расследовательской журналистики…
- Расследовательская журналистика умерла в 90-х. Я хочу вспомнить публикацию в «Новой Газете» по поводу Сергея Прядкина и деятельности РФПЛ. Комментарии к ней сводились, как правило, к тому, заказная эта заметка или нет. То есть правды не существует, важно выяснить, чей это заказ. Если даже журналист опубликовал правду, то, наверное, это сделано не просто так. То есть общество не интересует правда, интересует, на чью мельницу эта правда льёт воду. К сожалению, общество очень сильно изменилось по сравнению с 90-ми. Я, как человек, воспитанный на той журналистике, всё-таки придерживаюсь эфирных принципов людей из 90-х, того же Невзорова.

Кстати, с Невзоровым связана очень интересная история. Для меня он во многом эталон журналиста. Я о нём ничего не знал, он был для меня тележуналистом, приёмы которого мне были интересны и передача которого «600 секунд» была моей любимой. И недавно я прочитал его интервью, где он пишет, что был молодым, наглым и заказным журналистом. Его спрашивают, а в чём был заказ, и он не может ответить. То есть он это придумал. Почему? Потому что сейчас сказать, что ты рисковал жизнью, в тебя

"Первая Пятёрка". Студия

стреляли (а он был ранен) ради каких-то ценностей, ради правды, - это значит сказать: «Я идиот». Сейчас журналисты будут презирать коллегу, который ради каких-то принципов будет жертвовать жизнью.
- Вы думаете, он поэтому не ответил?
- Он не ответил на совершенно конкретный вопрос журналиста: «На кого вы работали?» Он просто решил сказать, я был заказным журналистом, иначе как оправдать собственную безбашенность? А она была.

- Он и в Чечню, и в Прибалтику во время конфликта ездил…
- Да где он только не был! В то время журналист действительно был поборником справедливости и правды. Потом журналистика начала портиться. В частности, была эта знаменитая кампания «Голосуй или проиграешь», когда люди говорили – мы агитируем за человека, нам вовсе не симпатичного, но это меньшее зло. С этого момента, мне кажется, журналистам перестали верить, а на рубеже 80-90-х это был глашатай правды, предположить, что журналист заказной, никто не мог. Стереотипы восприятия изменились. Чья это вина? Это отчасти вина самих журналистов, это деятельность власти в широком смысле, которая хотела дискредитировать журналистику и своего добилась: общество изменилось.

Сейчас очень много информации люди получают от непрофессиональных экспертов. Любой человек может изложить свою позицию в блоге, на какой-то ещё площадке. Люди читают и понимают, да, этот человек независим и он разбирается, будем читать его. А журналиста, который работает в крупном издании и получает за это деньги, мы читать не будем. Где-то он трусит, где-то озвучивает чью-то позицию. Здесь все понемножку виноваты, но, к сожалению, профессия деградировала, девальвировала.

С другой стороны, журналистика – одна из немногих сфер нашей жизни, где существует некая преемственность. Младшее поколение в целом не уважает старшее – ценности, принципы, организацию работы. Многие на это жалуются. Но в журналистике, могу сказать по своему опыту, молодёжь, приходившая что десять лет назад, что сейчас, всегда слушается своих старших коллег, мотает на ус. В нашей профессии существует даже некоторая цеховая солидарность, как правило, внутри отдельного коллектива (в целом цеховой солидарности, к сожалению, нет), и молодёжь готова слушать. И в этом смысле я, например, счастливый человек. Потому что я не представляю себе, как трудиться в области, где никто никого не уважает.

Не знаю, существует ли что-то подобное в политической журналистике. К сожалению, думаю, нет. Потому что многие люди из 90-х подставились тем, что были фактически ангажированы.

- В каких-то местах, наверное, всё же существует. На «Эхо Москвы», в «Коммерсанте»…
- Да-да-да, может, в таких вот старых структурах, где есть некий дух. А где-то этот дух вообще не сохранился - и никакой преемственности нет. Но в этом смысле работа в спортивной журналистике имеет большие плюсы.

Эпоха авантюристов, противопоставление телевидения и газет, важность педагогических качеств и спортивная журналистика как медиум позитива. В блоге «Чего хотят женщины» – разговор Маши Командной и Кати Кирильчевой с писателем, журналистом и комментатором Димой Федоровым.

МК: Дим, как тебя, интеллигента уж не знаю в каком поколении, в начале 90-х вот так запросто занесло в спортивную журналистику?

– Занесло случайно. 90-е годы – это такая эпоха авантюристов. И в политике, и в экономике, и в журналистике. Я считаю, что я в этих 90-х годах состоялся. Я еще развиваюсь, конечно, но, я имею в виду, состоялся именно в контексте той эпохи. И Вася Уткин тоже, по большому счету, авантюрист. Другое дело, что мы изменились и эволюционировали, что это качество не осталось перманентным. Другие авантюристы сейчас живут в Лондоне и находятся в розыске в Интерполе, кто-то уже сошел с политического олимпа – а мы остались. Но авантюризм – это не всегда отрицательное качество. Мне кажется, авантюрные черты характера позволяют иногда делать научные открытия, исследовать новые земли, как это было в эпоху Возрождения, например. То есть эта черта идет не обязательно со знаком минус.

МК: До тебя и до Васи Уткина в нашей стране была спортивная журналистика?

– Безусловно была, причем очень талантливая. Я читал книжку Льва Филатова и меня потрясло, насколько глубокие выводы он делал, хотя сам в футбол не играл. То есть тогда спортивный журналист – это был человек, который старался изучить предмет всесторонне. Он должен был разбираться и в статистике, и в тактике – он должен был обладать максимальным объемом информации. Другое дело, Филатов считал, что с участниками процесса не стоит быть близко знакомым, потому что это может отразиться на объективности спортивного журналиста. Я же считаю, что, наоборот, нужно дружить со спортсменами. Может быть, это отражается на объективности, но, с другой стороны, я вижу процессы, происходящие в спорте, глубже.

КК: Я все поняла насчет авантюризма, но тебя же как-то должно было занести все-таки в спортивную журналистику, должна же была быть какая-то цепочка случайностей, закономерностей?

– Я оказался безработным.

«Вася Уткин, сколько я его помню, всегда хотел работать на телевидении. Ему казалось, что это нечто волшебное, и он не скрывал своей мечты самореализоваться именно в ящике»

МК: Так ты работал до этого?

– Я короткое время работал на телевидении. Могу признаться, до сих пор телевидение как средство коммуникации мне не нравится. Я до некоторой степени случайный человек на телевидении. Вот Вася Уткин, сколько я его помню, всегда хотел работать на телевидении. Ему казалось, что это нечто волшебное, и он не скрывал своей мечты самореализоваться именно в ящике. Мне же казалось, что телевидение – это обман. На телевидении были и есть интересные передачи, но в целом это тривиальная разводка. Спортивное телевидение наиболее честная сфера в телевизионной журналистике.

КК: Серьезно есть на российском телевидении хорошие программы? Я просто телевизор редко смотрю.

– В 70-80-е годы считалось зазорным читать газеты. То есть в газетах ты не мог найти для себя полезную информацию. Ты мог читать книги. Какие-то зарубежные издания все стремились всеми правдами и неправдами получить, все слушали зарубежные голоса по радио. А газеты были моветоном. Сейчас смотреть телевизор – это моветон. Можно, конечно, посмотреть спортивную трансляцию в прямом эфире, интересные документальные фильмы BBC сейчас многие каналы показывают. Но в целом публицистические передачи и ток-шоу, мне кажется, явно не для развивающегося молодого человека – я не смотрю их.

МК: Дим, ты и Вася Уткин учились вместе на одном факультете, даже на одном курсе МГПУ. Почему Вася мечтал о телевидении, ты мечтал о журналистике? Ведь там готовят отнюдь не журналистов.

– Дело в том, что на рубеже 80-90-х годов многие люди не могли определиться со своим основным вектором деятельности. Они не знали, как самореализоваться в обществе. Вы, молодые, просто не можете понять, что происходило в ту эпоху. Менялись ценности, рубль девальвировал, люди не знали, где достать пропитание, где достать одежду, которая могла бы прикрыть наготу. Это была чудовищная эпоха. Люди десятилетиями жили определенными стереотипами, и вдруг все начало меняться. И поэтому неясно было, куда пойти, чем заняться, что ты можешь. Вроде бы умеешь читать, писать, более или менее складно говорить, но в какой области ты сможешь проявить свой талант? Я пошел в педагогический университет, потому что там была возможность изучать литературу, культуру. Я надеялся на интересное общение. А потом я понял, что мне все-таки хочется самореализоваться на каком-то другом уровне, с детьми я работать не готов, у меня не тот характер. И, будем откровенно говорить, в педагогике заработать мало-мальски достойные деньги все-таки нереально в нашей стране. Хотя уже тогда появлялись частные колледжи, и я, скажу по секрету, полгода в частном колледже проработал.

МК: Какие впечатления от этой работы?

– Впечатления такие, что у меня характер абсолютно не соответствовал на тот момент педагогической деятельности. Дело в том, что учитель должен выдерживать определенную линию поведения. Так же, как и священник. То есть он должен быть либо очень жестким, чтобы дети в конце концов приняли его жесткость и поняли, что это для их же блага. Или он должен быть мягкий, чтобы дети просто его полюбилии и хорошо учились, чтобы сделать приятное педагогу. А я был иногда жестким, иногда мягким. Я еще на тот момент не сформировался как личность, поэтому как педагог не состоялся. О чем не жалею, кстати. Профессия спортивного журналиста, комментатора, ведущего предполагает наличие у человека определенных педагогических качеств. Потому что мы, комментаторы, воздействуем на очень сложную и неоднородную аудиторию, в основном молодежную, которую необходимо воспитывать.

МК: Как ты воспитываешь свою аудиторию?

– Прежде всего, я стараюсь видеть все хорошее в футболе, в хоккее, вообще в спорте, стараюсь находить положительные примеры и объяснять все происходящее именно с положительной, с позитивной точки зрения. Мне не очень нравится слово «позитивной», оно заезженное в какой-то степени, но оно понятно всем. Мне кажется, спорт должен давать болельщикам положительные эмоции и являться важным воспитательным фактором. Потому что школа сейчас практически не воспитывает, СМИ тоже, а молодежная аудитория видит в футболе некий эквивалент жизни. Я правда думаю, что через спорт можно внушать правильные, социально верные, культурно выверенные мысли подрастающему поколению.

МК: Ты не обижайся, но ты сейчас ходишь вокруг да около, говоришь довольно абстрактные вещи, что «спорт должен воспитывать», что «я хотел реализоваться как личность». Но мы хотим факты. «В таком-то году я познакомился с Васей Уткиным на картошке», давай так?

– Без проблем. 1994-й год, я оказываюсь безработным, равно как и Вася. Вася, правда, чуть раньше оказался безработным из-за того, что закрыли «Взгляд». И он договорился с одной знакомой, которая работала во «Взгляде», что она устроит его на некоторое время на канал НТВ, структура которого только-только открывалась. И там появилась спортивная редакция, потому что в договоре было указано: на НТВ должно быть такое-то количество спортивного вещания для «оздоровления нации». Шамиль Тарпищев тогда пробивал лицензию, он этот пункт внес, так что он молодец. Возникла спортивная редакция, где на тот момент, как мне представляется, царил хаос. Было огромное количество эфирного времени, и было непонятно, как его заполнять, что с ним делать. Вася пришел, думал, это временно. Я пришел, думал, это временно. Мы занялись «Футбольным клубом», нас это очень увлекло, потому что это была зона свободного творчества. Мы поняли, что спортивной журналистики на тот момент как таковой не существовало. Вы не можете себе представить – в 94-м году, после того как мы проиграли все что можно на чемпионате мира в Америке, ну, кроме последнего матча, где Саленко забил 5 мячей, и не попали в плей-офф, сборную России в аэропорту встречала одна камера. Наша. Это говорит о том, что медийного пространства как такового не существовало. «Советский спорт» в понедельник не выходил, он выходил во вторник, представляете себе? То есть была газета «Спорт-Экспресс», и вот появился «Футбольный клуб». Трансляций на телевидении футбольных матчей тоже не было практически.

КК: А вот я до сих пор не могу понять, чья это идея была – создать «Футбольный клуб». Сейчас авторство приписывают Васе Уткину, но я читала, что идея была не его, что он был просто приглашен в эту программу как ведущий.

– Схема выглядела следующим образом: с понедельника по четверг были 45-минутные программы в эфире НТВ по лицензии. Это были программы о теннисе, о баскетболе, по-моему, о хоккее и о футболе.

«Мы, комментаторы, воздействуем на очень сложную и неоднородную аудиторию, в основном молодежную, которую необходимо воспитывать»

МК: Продакшн был НТВшный?

– Нет. Купили видеожурнал, который назывался Football Mundial. Он, кстати, до сих пор идет в эфире НТВ-ПЛЮС.

КК: Уже его нет, к сожалению. Его перестали покупать. Кризис нанес удар даже по Football Mundial.

– Жаль, это такая историческая программа для нас... Ну вот, была такая программа, мы переводили сюжеты, отделяли их друг от друга. Была студия, где Олег Винокуров…

МК: Он на «Радио Спорт» тоже ведущим работает.

– Да. И он беседовал в студии с гостями. Программа выходила таким образом. Потом появились мы, стали делать собственные сюжеты о российском чемпионате. Потом так сложилась ситуация, что Алексей Бурков, который возглавлял тогда спортивную редакцию, сказал: «Вася, программу должен вести ты». Вася, кстати, долгое время отказывался.

КК: Почему? На твой взгляд.

– Я могу сказать почему. Вася считал, что продолжит работу в политической журналистике. Он хотел быть честным. Он считал, что он политический журналист, а спорт – это хобби. А потом уже спорт стал нашей основной профессией, нам это было интересно, мы хотели самореализоваться именно в этой области. Так что Вася со скрипом стал ведущим «Футбольного клуба», но потом уже вошел во вкус. Мы из Football Mundial использовали сначала несколько сюжетов, потом два, потом один, потом иногда даже на один не хватало времени.

КК: Ты тогда был в роли корреспондента? Не обидно было находиться в тени Васи, вы же друзья?

– Дело в том, что Вася уже был достаточно опытным журналистом. Он свой первый сюжет во «Взгляде» сделал через год работы на телевидении. Это была серьезная школа, и для того, чтобы сделать сюжет во «Взгляде», требовалось пройти очень серьезные испытания. Так вот, Вася был уже достаточно опытным журналистом, а у меня как такового опыта не было. Я довольно долго учился. Примерно через полгода работы на НТВ я сделал первый сюжет, где Вася никаких правок в текст не вносил. Сюжет сам смонтировал, довольно хорошо. Наш режиссер Игорь Черенков там ничего не перемонтировал. То есть где-то через полгода своей деятельности на НТВ я уже вышел на хороший профессиональный уровень.

МК: Дим, ты говоришь, что в те времена газета «Советский спорт» выходила по вторникам, был «Спорт-Экспресс» и были вы. Ты чувствовал какую-то популярность в народе?

– Безусловно. Люди тогда совершенно по-другому относились к журналистам. Cейчас в Интернете мы то и дело сталкиваемся с тем, что болельщики вполне искренне считают комментаторов и ведущих людьми ангажированными. Тогда, наоборот, было необычайно высокое доверие к нашей работе. Люди могли ругать руководство клубов, футболистов, но нам верили безоговорочно. К сожалению, у меня не осталось писем, которые присылали болельщики, но их был мешок. Писали люди разных возрастов – и дети, и люди среднего возраста, и совсем уже пожилые – все верили тому, что говорил человек из ящика. Тогда ведь, повторюсь, медийного пространства не существовало. Мы приносили новости. Сейчас есть Интернет, новости поступают со всех сторон, и, кстати, очень много «уток» газетных и журнальных, непроверенной информации много. Мы же были на особом положении, нас любили, уважали. Наверное, был какой-то сегмент, который не принимал наши методы работы. Недавно мой друг Миша Мельников сказал: «Вы из футбола сделали балаган. О футболе нужно серьезно говорить, а у вас все шуточки». Мы немного по этому поводу поспорили. Безусловно, находились оппоненты, но в целом нас аудитория очень любила, и я эту любовь чувствую до сих пор.

КК: Ты сказал, что вы с Васей остались безработными и ты стал искать какие-то новые пути для себя, а в педагогику не пошел в частности из-за того, что там была маленькая зарплата. Телевидение тогда какую зарплату обещало?

– Чуть побольше.

КК: Чуть? Или существенно больше? Ты же выбрал телевидение.

– На телевидении мы получали больше, но незначительно. Я хочу честно сказать болельщикам, что их представления о зарплатах комментаторов сильно отличаются от реальности.

КК: Я рада, что ты это сказал, но мне хотелось и с девяностыми сравнить.

– Давайте тогда назовем сумму. После кризиса, я помню, мне зарплату ужали до 1000 долларов.

МК: Это был 98-й год?

– Начало 99-го. Я получал тогда такие деньги.

МК: Скажи, а почему журналистика так сильно девальвировалась в глазах зрителей и читателей за это время?

– Я думаю, люди вообще перестали верить друг другу. Это явление, характерное для общества. В этом в какой-то степени виноваты еще и журналисты, я считаю. По большому счету, мы не ставим перед собой вопрос, зачем мы работаем. Понятно, что это какой-то способ самоутверждения. Мы зарабатываем деньги, большие или маленькие – неважно, но цель какая? Что мы хотим дать болельщику? Я считаю, что спорт не стал в России индустрией развлечений. Это какое-то очень серьезное мероприятие. Посмотрите, болельщики «Зенита» встречаются с Быстровым, и появляется коммюнике. Там разве что не написано: «Тройка постановила». Во-первых, мы представляем себе, что такое Вова Быстров. Это двоечник из фильма «Большая перемена». И вот собираются болельщики на какую-то сходку, встречаются с ним, обсуждают его поведение. И это продолжается не месяц, не два – это продолжается больше полугода. Просто смешно, они комичны в своей серьезности.

«Посмотрите, как себя ведут болельщики! Это не люди, которые идут на стадион, это люди, которые идут на войну»

КК: Точно такую же обструкцию устроили и Фигу, когда он переходил из «Барсы» в «Реал». Это происходит со всеми людьми, которые выступают в больших клубах. Тем более, «Спартак» и «Зенит» – это два врага.

МК: По-моему, встреча Вовы Быстрова с болельщиками – это прекрасный сюжет для твоего будущего рассказа.

– Возможно. Это очень комичный, локальный сюжет. Я просто говорю о том, что все участники сегодняшнего футбольного процесса нереально серьезны. Журналисты пишут о футболе так, как будто это утомительная работа. Я это говорю без иронии. У наших ведущих аналитиков, у Ловчева, у Бубнова, футбол – это просто как будто какая-то деятельность в инквизиторских подвалах, вивисекция, не иначе. Они препарируют труп футбола, хотя иногда, надо сказать, они вполне адекватно оценивают происходящее. Но я все равно считаю, что мы, журналисты, должны давать положительные эмоции болельщикам. Посмотрите, как они себя ведут! Это не люди, которые идут на стадион, это люди, которые идут на войну. Они не хотят получать удовольствие, они хотят получать отрицательные эмоции. Послушайте кричалки. Практически в каждой какой-то извращенный секс. Посмотрите на баннеры. Там сплошная агрессия.

КК: Но это же проблема общества, это явно не проблема болельщиков и спортивной журналистики.

– Я считаю, что это проблема спортивных журналистов, которые не хотят писать о спорте весело и непринужденно.

КК: Я с тобой полностью согласна. Я тоже считаю, что футбол – это шоу. Надеюсь, лет за 10 мы приблизимся к тому шоу, которое делают в Англии, Франции, Германии. Не столько по картинке, сколько по продакшну, по качеству производимых программ. Но ты сам как считаешь, мы хоть чуть-чуть движемся в этом направлении? Что нужно сделать, чтобы футбол стал развлечением, шоу, спектаклем, которым он и является?

МК: И наметь векторы развития футбольной журналистики, пожалуйста.

– Я считаю, что какие-то изменения произошли...

МК: Когда девочки пришли на футбольный канал!

– Совершенно верно.

КК: Дима так сейчас улыбается…

– А что? Я действительно так считаю. Долгое время футбольная журналистика была уделом мужчин. Когда люди существуют в каком-то замкнутом пространстве, они, как правило, теряют связь с реальностью. Понятно, что аналитики от девушек ждать затруднительно, зато к них принципиально иной взгляд на футбол. Они по-другому могут раскрывать действующих лиц в футболе. Приведу такой забавный пример: я лет восемь или девять назад взял в Федерации хоккея России запись игры наших со шведами. Этот матч у нас в России не показывали. Включил, смотрю две-три минуты и понимаю, что-то не то. А там девушка комментирует хоккей! Причем она не с аналитиком работает, она работает соло. Как такое возможно?

КК: Хоккей не то, что хуже футбола, это более мужской вид спорта, что ли.

– Да. Швеция – развитая хоккейная страна, там есть олимпийские чемпионы, и тем не менее, на хоккее работает девушка.

МК: Зачем?

– Я думаю, это особый взгляд на хоккей, попытка сделать его ближе людям, привлекательнее, потому что женская интонация, безусловно, приятна мужской аудитории. Я считаю, что изменения в российской спортивной журналистике произошли, потому что в ней работает много девушек. Хочу отметить еще вот какой нюанс: девушки гораздо старательнее мужчин. Я это неоднократно отмечал и в нашей редакции. Можно предложить молодым людям съездить на какую-то съемку, объяснить им, что тут можно сделать любопытный сюжет, и столкнуться с неявным саботажем. Дескать, это неинтересно. Девушкам же интереснее работать. Допустим, я открываю «Советский спорт». Материалы молодых людей занудливы, скучны. А девушки стараются интервью взять как-то необычно, какие-то нетривиальные ходы придумывают. Недавно в журнале «Советский спорт. Футбол» прочитал интересный материал – интервью с Юрием Семиным. Девушка придумала очень интересный заход: Юрий Павлович вытаскивает карту, а на ней совершенно определенная тема – тема судьбы, например. И он должен рассказать что-то, что в его карьере связано с судьбой. Это, по крайней мере, какой-то журналистский ход. Молодой человек приезжает на базу, задает вопросы, которые Юрию Павловичу задавались уже десятки и сотни раз и чувствует, что он разбирается в футболе. Он же побеседовал с Семиным!

«Я считаю, что в спортивной журналистике какие-то изменения произошли... – Когда девочки пришли на футбольный канал!»

МК: Но ты же чувствуешь, что к девушкам в футболе относятся довольно снисходительно. Особенно в нашей стране.

КК: И почему, раз уж мы так остро ведем беседу, руководители телеканалов не хотят видеть девушек в качестве футбольных ведущих? Почему на съёмку сюжета о полуфинале Лиги Европы или Лиги чемпионов никогда не отправят девушку?

– Я думаю, стереотипы существуют в нашем обществе давным-давно. Они и в политике существуют. В Скандинавии с начала XX века равные права у женщин. В том числе и избирательные. Там и женщины-президенты есть, и премьер-министры. У нас это нонсенс. У нас общество считается по-прежнему мужским, но давайте говорить объективно: мужское общество на данный момент в России не развивается. Распилы, откаты – вся эта мужская изобретательность не позволяет развиваться стране. Женщины более креативны, у них меньше вредных привычек. Я практически убежден, что в конце концов журналистика спортивная станет напополам мужской и женской. И, кстати, к женщинам аудитория более доверительно относится. Про мужчину могут написать, что он ангажирован, что он за кого-то там болеет, переживает. Я думаю, болельщики не могут опуститься до каких-то грубых обвинений в адрес женщины.

КК: Как ты, Дим, ошибаешься.

– Существует же сдерживающее начало. Мне так кажется. Доверие к девушке у болельщиков выше. Хотя, конечно, есть люди, которые считают, что женщину слушать не стоит.

МК: И правильно считают. Дим, ты сказал, что ты за то, чтобы журналист дружил с героями своих репортажей. А с кем ты из мира спорта дружишь?

– У меня много друзей и товарищей. Нужно перечислять?

КК: Конечно.

– Мы с Леонидом Слуцким довольно часто встречаемся, разговариваем, причем как правило не о футболе, а об искусстве. Давным-давно я дружу с Владиславом Радимовым, с Дмитрием Хохловым. Я не могу сказать, что мы часто встречаемся. Хотелось бы, чтобы мы виделись раз в месяц, а не раз в два месяца, как сейчас, но существует жесткий график игр, да и я тоже занят бываю иногда. Не сходится свободное время в одной точке. Еще я дружу с Сергеем Игнашевичем, мы в последнее время сошлись с ним и его супругой Натальей. С Игорем Акинфеевым созваниваемся, переписываемся. Я не могу сказать, что с Черчесовым мы дружим, но мы в хороших отношениях. Валерий Кузьмич Непомнящий – наш общий друг. С Андреем Гордеевым я недавно познакомился, он на меня большое впечатление произвел как личность. Саша Хаванов, который работает у нас на канале аналитиком, мой друг уже лет десять, наверное. Так что я со многими тренерами, футболистами и хоккеистами общаюсь и считаю, что это правильно. Они мне интересны как люди. Надеюсь, я им тоже любопытен.

МК: Они тебе интересны как люди, но не как спортсмены?

– Они мне интересны как личности. Любой спортсмен, который чего-то добился, как правило, личность. Мне интересно узнавать у них что-то о жизни. Да, может быть, людям, которые работают в спорте, не хватает образования, книжной культуры, но зато они знают жизнь гораздо лучше, они разбираются в психологии тоже лучше...

Продолжение следует. Оно будет опубликовано здесь же, на нашем блоге, в ближайшие дни. Послушать полную версию нашей беседы можно и незамедлительно. Ссылка – вот она.

Подписывайтесь на наш блог и, конечно, !

Один из самых известных хоккейных тележурналистов – о том, почему никогда не будет работать на «Формуле 1», чем опасна долгая подготовка к репортажу, аресте на футбольном матче, знакомстве с Александром Овечкиным, о моде и о многом другом.

«На коньки встал в 29 лет»

- Дмитрий, фраза «профессия меня нашла» - про вас?

То, что я стал тележурналистом, - стечение обстоятельств. 90-е – авантюрные годы. С одной стороны, найти свое место в жизни было очень тяжело, с другой – ты мог прийти с улицы и без всяких связей и знакомств получить хорошую и интересную работу с перспективой развития. Сейчас, мне кажется, это невозможно. В 1994 году активно стал развиваться канал НТВ. Сначала на него попал мой друг Василий Уткин, а через месяц – я. Василий поговорил с руководством и позвал меня делать «Футбольный клуб». Хоккейная программа на НТВ тоже была, но ей занимался Евгений Майоров с Дмитрием Рыжковым. Я перешел на хоккей с осени 1996-го, когда запустился канал НТВ-Плюс.

- То есть, изначально был все-таки футбол.

В детстве я одинаково интересовался и тем, и другим, да и сейчас тоже не могу сказать, что люблю больше. На футбол впервые попал в 1980-м, на матч Олимпийского турнира в Киеве. На хоккей – в 1982-м. Первый матч – «Спартак» - «Торпедо» (Горький). Торпедовцы тогда были довольно сильны, но в той игре уступили вчистую – 0:7. В 1996 году созрела необходимость делать несколько хоккейных проектов, и тогдашний директор спортивных программ НТВ Анна Дмитриева сказала: «Давай».

- Сами занимались в детстве каким-нибудь спортом?

До 14 лет ходил в футбольную школу «Союз» в Лужниках. Если говорить о хоккее, то тут все сложнее. На коньки встал только в 29 лет и с грехом пополам научился кататься. Кстати, с этим связан любопытный случай. Я пришел на тренировку, на площадке каталась довольно разношерстная компания. В ней был известный агент Геннадий Ушаков, который привел с собой 15-летнего мальчишку. И сказал мне, что это будущая звезда - Саша Овечкин. Решили сыграть, меня, как «хоккейного инвалида», чтобы подравнять силы, поставили в звено к нему и еще одному парню из «Крыльев Советов». Саша трогательно и очень вежливо спрашивал: «А под какую руку вам лучше отдавать?» Я отвечал в том смысле, что под какую ни отдавай – все равно бесполезно, и можно на «ты», я не такой старый.

Добавлю, что сейчас активно занимаюсь бегом, работаю на тренажерах. Относительно прошлого года – минус 10 килограммов. Считаю, что комментатор должен быть примером для аудитории. Если я кого-то покритиковал за плохую форму, то сам должен выглядеть соответствующим образом. Я пробежал полумарафон, был записан на Московский марафон, но из-за работы не смог в нем поучаствовать. Сейчас для меня очень важно заниматься спортом, если не каждый день, то хотя бы часов шесть-семь в неделю.


«Комментировал регби, но быстро отказался»

- Помните первый хоккейный репортаж?

Конечно. Сначала, придя на НТВ, я был исключительно журналистом, делал сюжеты. Но Анна Дмитриева сказала, что я должен попробовать себя в качестве ведущего, а потом и комментатора. Так что вскоре я стал вести хоккейные передачи. Если кто-то помнит, была такая программа, называлась «Дистанция 60». До этого иногда вел «Футбольный клуб», подменял Уткина. Первый мой хоккейный матч – Сборная Звезд – Сборная Норвегии на Кубке «Спартака» 1998 года. Дали мне его специально. Голов будет много, найдется, о чем поговорить. После дебюта меня все похвалили, стал комментировать регулярно. Но на НТВ-Плюс было мало матчей, а комментатор растет только тогда, когда работает много. В 2000-году я ушел на канал ТВЦ и уже там понял, что могу чего-то добиться. Не скажу, что скоро почувствовал себя корифеем. Очень долго мне не давалась эта профессия. Убежден, что комментатор может искать себя не два и не три года, а гораздо дольше.

- Долго готовились к репортажам?

Евгений Майоров посоветовал когда-то, что надо написать 3-4 предложения вступления. Я эту его рекомендацию всегда повторяю начинающим комментаторам. Если ты сбился в самом начале, потом это будет давить на тебя. Не сможешь раскрепоститься и, скорее всего, ждет фиаско. А если прочитал эти предложения, почувствовал уверенность, понял, что звучишь в эфире, - будет легче. Вообще, ты можешь очень много напланировать, представить, как будет развиваться игра, и оказаться в плену собственной подготовки. Тот же Евгений Майоров, говорил: «Если ты готовишься к репортажу два часа, то, наверное, это не твоя профессия».

- При соответствующей подготовке сможете прокомментировать экзотические виды спорта?

Не хотелось бы. Работа должна приносить удовольствие. А если ты не знаешь вида спорта, то чувствуешь себя некомфортно. А поскольку я по натуре – перфекционист и максималист, то буду ощущать себя в эфире ущербным. Приходилось комментировать регби, и я чувствовал, что глубоко в нем не разбираюсь. Слушал профессионалов, что-то читал. Но как только появилась возможность отказаться – сделал это. Бывают виды спорта, в которых не разбираешься, но работать очень интересно. Например – хоккей с мячом. Я работал на чемпионате мира-2003, и впечатления остались незабываемые. Когда ты в паре с человеком, который является гуру этого вида спорта – получаешь совсем другой опыт. Я комментировал с Владимиром Янко и постигал бенди каждый день.

- А единоборства, автоспорт?

Нет, не мое. Только коллективные виды, спортивные игры.

- Есть комментатор из прошлого, которого вы слушали с наибольшим удовольствием?

Похожим ни на кого быть не хотел. Бывает так, что несколько лет подряд какой-то комментатор для меня является величиной. А потом – слушаю его равнодушно. Сейчас нет однозначно первого номера в хоккее и в футболе. Другое дело – в биатлоне.

А разве был раньше, если не брать времена Синявского и Озерова? Скажем, Владимир Перетурин и Владимир Маслаченко были примерно равны.

Мне всегда казалось, что Маслаченко выше. Перетурин не менялся в последние годы своей работы. Считал, что и так всего добился. А Маслаченко эволюционировал даже в преклонном по комментаторским меркам возрасте. Были люди, которые могли рассматриваться как первый и второй. А сейчас все очень размыто. Много хороших комментаторов, и нет человека, который однозначно бы выделялся. В последние пару лет мне очень нравится, как работает Костя Генич. Это мой фаворит.

«По количеству претензий от болельщиков – я на твердом первом месте»

- Бывало ли так, что на ваши репортажи обижались?

Очень много раз. Мне говорили, что по количеству претензий, которые приходили от болельщиков, я уверенно удерживаю первое место среди всех комментаторов. Иногда и из клубов звонили. Но в то же время не сказал бы, что эти претензии были глобальными, типа «уберите его из эфира». Не нравились отдельные слова, замечания, шутки. Понимаю, что иногда перегибаю палку. Но это происходит потому, что я отношусь максимально иронично к самому себе. Обидеть меня невозможно. Или для этого нужно совершить что-то невероятное. Но не у каждого есть самоирония, есть люди весьма обидчивые. Звонят, говорят: «Как же можно было так сказать на всю страну»? А мне кажется, что ничего обидного я не сказал. Спорт – это конфликтная среда, в которой ты неизбежно кого-то задеваешь. Главное – у меня нет никакого предубеждения к людям. Я могу быть не прав. Но это только из-за того, что мы работаем в прямом эфире, оцениваем сложные и неоднозначные эпизоды. Мы не обладаем всей полнотой информации о том, что происходит на льду и за его пределами. У любого медика бывают летальные исходы, это неизбежно. И у любого комментатора бывают оплошности: неправильно сказанные слова, неправильно сделанные акценты. Я, конечно, переживаю, но считаю, что это издержки профессии. И могу сказать, что со всеми хоккейными и футбольными людьми у меня либо рабочие, либо хорошие отношения. Есть только один человек, которому я ни при каких обстоятельствах не пожму руку. Я с ним не общаюсь, он не придет ко мне на программу. Если в журналистской профессии у тебя всего один недруг, значит, с остальными людьми ты контакты налаживать умеешь.


- Наверняка вам передавали претензии от болельщиков. Были запоминающиеся?

Было невероятно смешное письмо пару лет назад. Просто классика доносов. Во-первых, оно было идеально оформлено. Орфография, пунктуация – все на уровне. Мы всем офисом читали. В нем не было никакой иронии, все абсолютно серьезно. «Довожу до вашего сведения», и так далее… Претензии касались матча новокузнецкого «Металлурга» и «Адмирала». Все разделено по пунктам, один из которых звучал так: «Комментатор Дмитрий Федоров пожелал удачи новокузнецкому «Металлургу» на выезде так, как будто бы без удачи «Металлург» ничего выиграть не сможет». А в заключение была просьба отстранить меня от комментариев матчей «Металлурга» почему-то на два месяца и провести со мной «разъяснительные мероприятия». Именно так, во множественном числе. Что за мероприятия? Собеседование, порка? Но при этом не предлагалось оштрафовать. Кстати, матч шел в записи, мы подсчитали разницу во времени и выяснили, что человек смотрел его глубокой ночью, часа в три, а потом сел писать письмо. До сих пор оно где-то у меня лежит.

- А после матча не подходят разгоряченные фанаты с целью выяснить, почему вы обижаете их команду?

Был случай в позапрошлом сезоне после матча седьмого матча финала «Металлург» - «Лев». Я жутко устал, комментировал с температурой… Выхожу на улицу, почти все болельщики разошлись, но одна группа осталась. Говорю им: «Поздравляю с победой». И иду дальше. Вдруг слышу, один заявляет мне в след: «Когда нормально комментировать начнете»? Спокойно отвечаю: «А что не так?» - «Да все не так». – «Как же я смогу комментировать лучше, если вы не говорите, в чем конкретно претензии?». И тут он заявляет: «Да ладно. Можно с вами сфотографироваться?» И тут я не выдержал. «Вы, - говорю, - больной человек? Говорите, что все не нравится, а потом просите фотографироваться?» Потом подошли остальные, люди очень приятные, адекватные, все утряслось. Но для меня эта история симптоматична. Как правило, у людей, которые больше всех кричат и возмущаются, претензий почти нет. Им просто хочется пошуметь. Если человек говорит не вызывающе, не хамски, и у меня нет жесткого цейтнота, обязательно остановлюсь и попытаюсь ответить. И никогда не читаю, что пишут обо мне в Интернете. Потому что сам к себе отношусь критичней, чем те, кто пишет.

- А охрану никогда не приходилось просить?

В 1996 году мы с Василием Уткиным в «Футбольном клубе» несколько раз говорили, что во Владикавказе местный «Спартак» как-то уж очень по-домашнему судят. Васе начались звонки с угрозами домой. Причем говорили не с ним лично, а с мамой, что вообще – ниже плинтуса. Служба безопасности группы «Мост», которая владела НТВ, была второй по уровню после президентской. И когда Уткин позвонил туда и рассказал о звонках, нам на матч московского «Спартака» с владикавказским выделили машину и охрану. Здоровенные ребята в кожаных куртках все время за нами ходили. А потом случилось неожиданное. Полиция на секторе стала избивать болельщика, я отправил оператора все это снять, а его арестовали. Тогда на сектор пошел я, стал возмущаться. Арестовали и меня. Наши охранники не знали, что делать. С одной стороны – я в некоей опасности, с другой – не будут же они драться с полицией? Так и стояли в сторонке. Мы с Уткиным уже в подтрибунном помещении стали требовать у какого-то полковника предъявить удостоверение… Тот испугался, оператора тут же отпустили. Кстати, этот эпизод есть где-то на Ютубе.


«Не матерюсь в жизни, поэтому не боюсь случайностей в прямом эфире»

- Самый запоминающийся матч?

Их было много, но я всегда стараюсь настраиваться уже на следующую игру. Стараюсь концентрироваться на будущем. У меня дома нет ни одной записи передачи, репортажа, ни одной моей книги, статьи. Я, как тренер команды, не смотрю игру в записи, чтобы увидеть ошибки. Это, наверное, неправильно. Но у меня очень интересное свойство памяти. Если ошибся - она словно выдает распечатку на следующее утро. Главное – проанализировать природу ошибки – и выкинуть ее из головы.

- Тогда наверняка память сохранила самые курьезные случаи.

Однажды, комментируя футбол, я целый тайм называл Александра Кержакова Алексеем. Природу такой оплошности объяснить невозможно. Комментатор – человек под стрессом и от этого иногда совершает безумные детские ошибки. Самый курьезный случай был, когда в свой день рождения я должен был комментировать матч с участием «Нью-Йорк Рейнджерс». Серьезно подготовился, думал, что это будет лучший репортаж в жизни. Приехал, сел к монитору и вдруг вижу, что начинается игра «Филадельфия» - «Питтсбург». До старта – минут семь, компьютер подвис. Ни составов, ничего. Потом выяснилось, что письмо о замене матча пришло, но очень поздно. Такие случаи бывают у каждого комментатора. Например, нужно прямо сейчас сесть к микрофону, подменить кого-то. Однажды мне пришлось семь или восемь минут комментировать баскетбол.


Часто курьезы связаны с техникой. Комментатор думает, что разговаривает с коллегами или сам с собой, на самом деле – он в эфире.

Я не матерюсь в повседневной жизни, поэтому и в эфире от меня этих слов не услышишь. Понимаю, что техника несовершенна, и кое-что может пролезть в эфир. Так что забавный эпизод был лишь один. Во время одного из матчей не работала внутренняя связь, и я должен был общаться с ПТС по общему каналу. Все бы ничего, но только все забыли, что на сайте КХЛ в перерыве этот канал не отключался. Мой друг Роман Широков был со сборной где-то за границей, смотрел этот матч и потом прислал смс: «Ты прямо как Губерниев». Что-то я такое эмоциональное кричал коллегам.

- Самый длинный репортаж. Сколько пришлось говорить безостановочно?

Это был матч «Трактора» с «Ак Барсом» в плей-офф сезона 2011/12. Они тогда около минуты не дотянули до рекорда по продолжительности. Работал я один и в какой-то момент почувствовал, что совсем тяжело. Голос садится. Но потом – второй, третий овертайм – и все нормально.

«Мы смотрим самый интересный чемпионат»

Вернемся в настоящее. Насколько нынешний чемпионат отличается от предыдущих в плане зрелищности и непредсказуемости?

Мне он очень нравится. В передаче «Континентальный вечер» мы несколько раз говорили о том, что больше половины матчей завершается с разницей в одну шайбу. И это мы еще не считали те игры, в которых были голы в пустые ворота. А значит, и в них на протяжении почти всего времени сохранялся минимальный счет. Этот чемпионат дает зрелище, дает интригу. Раньше мы четко представляли себе, что в рамках одной лиги есть еще три: топ-клубы, середняки, максимум для которых – попадание в первый раунд плей-офф, и аутсайдеры. В этом чемпионате все подравнялось. Понаглее стали аутсайдеры, прибавили некоторые середняки, проблемы появились у топ-клубов. На мой взгляд, мы смотрим самый интересный чемпионат. Чемпионат, где практически нет авторитетов.

- Увидим ли мы что-нибудь новое хоккейное на Матч ТВ?

У меня есть задумка, и я очень хочу, чтобы ее поддержали все. Перед важными матчами в Москве хочу приглашать в студию главных тренеров команд и устраивать между ними своеобразную словесную битву. Понятно, что все предельно корректны, и никто не будет обещать порвать соперника на британский флаг. Но тренеры будут спорить, дискутировать. То есть, будет разогрев аудитории. Я знаю нескольких тренеров, которые наверняка согласятся поучаствовать. Мы должны привлекать больше внимания к хоккею. Важно получить поддержку не только болельщиков, но и профессионалов. Чтобы они знали: придя на канал, они столкнутся не с дилетантскими вопросами и дешевым пиаром, а с тем, что у них будут спрашивать разумные вещи. Профессионалы должны почувствовать, что это нужно не только нам, но и всей хоккейной индустрии. И чтобы у хоккейных специалистов стало модным приходить на канал. У меня были некоторые сомнения, подписывать ли контракт с Матч ТВ или нет. Какие конкретно – говорить не хотелось бы. Но за пару дней до запуска канала я впервые пришел на репетицию в новую студию и мне все невероятно понравилось. Отношение к людям, атмосфера, сама студия. Я в такой никогда в жизни не работал. И, выйдя оттуда, я уже знал, что подпишу контракт. И еще. Раньше никогда не уделялось столько внимания внешнему виду комментаторов. Года три назад мы, все комментаторы КХЛ-ТВ, решили, что будем приходить на эфиры в костюмах и в галстуках. Сами решили. А на Матч ТВ нас отправили к стилисту, там подобрали костюмы... Так что, надеюсь, мы будем и говорить интересно о хоккее, и выглядеть соответствующим образом.

- То есть, с бородой мы вас уже не увидим.

Я знаю, что она стала невероятно обсуждаемой, что для меня оказалось полной неожиданностью. Ведь я не планировал появляться в кадре в таком пещерном неандертальском виде. Однако перед плей-офф мне поручили вести передачу с Сергеем Гимаевым и Юрием Розановым. Сбривать бороду было бы уже неправильно. Но с другой стороны, как разовая акция – это нормально. Чтобы люди обсуждали, чтобы это привлекало внимание, чтобы тот или иной розыгрыш плей-офф ассоциировался с каким-то необычным внешним видом комментатора. В общем, я не жалею о бороде. Но на Матч ТВ, скорее всего, отращивать ее не буду.


На вас смотрят если не как на икону стиля, то как на человека, на которого в плане внешнего вида можно быть похожим.

Недавно открыл альбом фотографий начала 90-х. Как же убого мы одевались… Просто ужас. В последние два года я стал интересоваться модой, потому что понял: это очень важно. Ты должен завоевывать не только спортивную аудиторию, но и ту, которая спортом не увлекается. И должен выглядеть идеально.

Ваш возраст

27 лет. Это хоть отбавляй, хотя до сих пор чувствую себя мальчишкой. Я безусловно несерьёзный мужчина.

Семейное положение

Я разведён в 96-м. Прожил в браке пять лет. Больше не хочу объединять себя никакими узами.

Считаете ли вы себя состоятельным человеком?

Нет, не считаю. Почему-то скопить приличную сумму мне ни при каких обстоятельствах не удавалось. Ничего, не в деньгах фортуна. А в чём же?

Ваш милый напиток

Очень люблю чай, соки. Алкоголь на практике не употребляю.

Ваши вредные привычки

Люблю поваляться в постели. Часто увлекаюсь чем-то, а следом резво теряю заинтересованность. Иногда меня одолевает лень.

Какое кушанье вы готовы есть 7 раз в неделю?

Манты, хинкали, пельмени, шашлык. Но всё же не семь раз в неделю.

Ваше любимое времяпрепровождение

Люблю поваляться в постели в выходной, попить пивка, посматривая телевизор. Ну, и любовью не возбраняется позаниматься. Не приподниматься с постели вообще весь день! Ещё мне нравится поиграть с товарищами в боулинг, в пинг-понг, в футбол. Обожаю водить машину и абсолютно от неё не устаю. Мне доставляет наслаждение водить знакомство с людьми в хорошей компании. Просмотр классного кино - это также замечательное времяпрепровождение. Самый наилучший день в жизни, когда я с товарищами на автомобиле в выходной поехал на единственный день из Нью-Йорка в Филадельфию. Там мы бродили по музеям, глазели по сторонам, останавливались и ели в каждом ресторане, спали на скамейках в скверике. Короче, валяли дурака. Эх, здорово было!

Расскажите о вашем дебюте в спортивной журналистике

В апреле 94-го пришёл в "Футбольный клуб" (НТВ). Был абсолютным дилетантом. Первый мой сюжет в эфир не пошёл. Потом я сделал материал о том, что из ближнего зарубежья к нам едут опытные игроки. В сентябре 94-го сделал первостепеннный достойный сюжет - о "молодёжке".

Являетесь ли вы болельщиком и за кого болеете?

В детстве был сумасшедшим болельщиком "Спартака". Сейчас мне более того забавно представить, что разрешено за кого-то хворать, если это не касается международных матчей.

Ваш кумир отрочества в спортивной журналистике

Кумиров не было. Терпеть не мог Озерова, потому что видел в нём апологета чуждой мне государственной системы. Мне нравился Евгений Майоров. Отсутствием пафоса, простотой, тембром голоса. Познакомившись с Евгением Александровичем в реальной жизни, понял, что не ошибался в нём.

Ваша любимая книжка о спорте

Бобби Орр. "Моя игра".

Какую газету (журнал, телеканал, радиостанцию) вы считаете близкими к образцу?

Газеты не люблю. Радио слушаю нечасто, а если и слушаю, то не различаю станции. Частенько по долгу службы настраиваюсь на "Радио-спорт". Люблю музыку и хорошие клипы, потому смотрю MTV. ТВ-6 мне импонирует весёлостью. Кстати, я знаком со многими ребятами, работающими на ТВ-6.

Постоянно употребляю эпитет "эффектный". До меня его немного кто использовал, а я прямо заездил. Никак не могу отделаться от слова "вот". Да непочатый край у меня всякой шелухи в творчестве!

Я понимаю, что комментировать сильно сложно, вследствие этого яростной реакции у меня ни в жизнь не бывает.

С кем из людей спорта вам работалось нетрудно?

Со многими. Классно провели время в Сан-Хосе с Андреем Назаровым, Витей Козловым и Игорем Рабинером. Есть что припомнить. С Якушевым славно контачить, с Касатоновым. Цыгуров приветлив. Два самых выдающихся спортивных комика: Николаев из Кузни и Гущин из ХК ЦСКА. Бенни Хилл в компании с ними был бы пригоден только для выноса тел умерших от хохота людей.

Считаете ли вы необходимым для себя подсоблять с людьми спорта приятельские отношения, либо считаете, что они вредят работе?

Я не карьерист, вследствие этого не ставлю работу выше человеческих отношений. Если мне нравится дядя, то я не задумываюсь о его принадлежности к спорту. Когда мой хоть куда друг не попадёт в пустые ворота, я помолчу или оправдаю его. Спорт не самое главное в жизни.

Часто ли вы жалеете, что занимаетесь спортивной журналистикой?

Бывает. Но я не считаю себя журналистом по специальности. Мне вообще кажется глупостью причислять себя к какой-то профессии. Я Дима Фёдоров - и всё тут! Просто джентльмен. В официальных анкетах указываю, что я педагог, т.к. окончил МПГУ им. Ленина. А вообще, специальность журналиста у меня ассоциируется с продажностью. Почти синонимы.

Обидно ли вам, что большинство наших коллег-журналистов, работающих в иной тематике, считают спорт "низкой сферой"?

Что на правду оскорбляться? Надо действовать выводы и приводить доказательства обратное.

Считаете ли вы, что порядок спортивной журналистики в России ниже уровня, к примеру, политической журналистики?

Да, это так. Насколько больше накладок в спортивных передачах, чем в политических. Конкуренция в спортивной журналистике без малого отсутствует. На ТВ её вообще нет. Несколько раз нам на "ФК" и на другие передачи делали сюжеты политические корреспонденты НТВ. Это были добротные материалы. Убеждён, только немного спортивных журналистов смогли бы произвести сюжеты на политическую тему. Непрофессионализм стыдливо прикрывается тезисом об узкой специализации. Хороший газетчик универсален. Он занятно расскажет обо всём.

Ваши творческие планы?

На НТВ мои перспективы туманны. Собираюсь напевать в группе "Дрим-тим", которую мы недавно создали с Васей Уткиным. Хочу познать в жизни всё, помимо наркотиков и тюрьмы. Верю в свою счастливую звезду. Она меня непременно приведёт к чему-нибудь хорошему.

Так же читайте биографии известных людей:

Дмитрий Медведев Dmitry Medvedev

Дмитрий Медведев - российский государственный и политический деятель, юрист, кандидат юридических наук. Родился 14 сентября 1965 года.Дмитрий..