Бой у кишлака шаеста.

Сражение советских бойцов в районе этого селения в мае 1985 года вошло в историю десятилетней афганской войны с участием армии СССР как один из самых знаменательных боев данной кампании – в противостояние с многократно превосходящими силами спецназа моджахедов вступила рота наших мотострелков. Потеряв в ожесточенном двенадцатичасовом бою больше половины личного состава, наше героическое подразделение сумело уничтожить более сотни «духов».

Изъяны «Кунарской операции»

Четвертую роту второго мотострелкового батальона 149-го гвардейского МСП задействовали в одной из крупнейших военных операций за всю историю войны в Афганистане (с участием наших войск). Операция получила название «Кунарской» – в районе провинции Кунар, по данным разведки, было сосредоточено большое количество «духовских» складов с боеприпасами и вооружением. Выдвижение роты в район кишлака Коньяк стало третьим, завершающим, этапом операции. В первых двух мотострелки тоже участвовали, и были сильно измотаны, каждодневно, без существенной передышки, ликвидируя «схроны», обходя сплошные минные поля в условиях удушающего зноя. Но перед бойцами поставили очередную задачу, и ее следовало выполнить. Изначально роте дали ошибочную вводную – якобы «схроны» у Коньяка охраняются малыми силами душманов. Офицерами батальона был предложен оптимальный по безопасности маршрут передвижения нашего соединения. Но верховное командование настояло на своем выборе пути. С ротой выдвигались два проводника из числа местных военных, которым наши не доверяли (как потом оказалось, не зря).

Странное поведение проводников

Выдвинувшаяся на заданный маршрут четвертая рота, усиленная гранатометным взводом, состояла из 63 человек. Господствующие высоты по ходу передвижения должны были занять группы прикрытия. Проводники убеждали бойцов идти открытыми местами, уверяя, что там нет мин. Но мотострелки старались передвигаться ближе к скалам, под их укрытием – проводников не слушали. Впоследствии эта тактика спасла жизни многих солдат и офицеров не только четвертой роты, но и всего батальона. На самом деле проводники были засланными и проплаченными, они специально выводили роту на засаду подразделения «черных аистов» – спецназа моджахедов. Старший лейтенант Транин на пути следования заметил удобное место, где могли засесть «духи», и послал туда разведгруппу.

Подвиг младшего сержанта Кузнецова

В головном дозоре роты шли двое мотострелков во главе с младшим сержантом Василием Кузнецовым. Василий успел заметить засаду «духов» и подать роте условный знак, подняв вверх свой АК-47. Тяжело раненный и истекающий кровью, Кузнецов упал прямо перед позициями душманов. Успел собрать все имеющиеся у себя гранаты, вырвать чеку у одной из них. Когда моджахеды подбежали к нему и хотели поднять, их разнесло сильнейшим взрывом. Разведчики Акчебаш и Францев также погибли от пуль «духов». По сути, разведка ценой своих жизней не позволила душманам осуществить внезапное нападение на роту.

Одни, и без поддержки

Мотострелки заняли позиции в укрытиях и приняли бой. Оба проводника попытались перебежать к «духам», но наши их пристрелили. Душманы вели шквальный огонь из различных видов оружия – у них были автоматы, карабины, ручные и крупнокалиберные пулеметы, и даже зенитная горная установка, миномет и безоткатное орудие. «Духи»рассчитывали, что мотострелки под таким плотным огнем в страхе побегут и тогда они перебьют всех до единого. Но советские солдаты бежать не собирались. Патронов было не так много, и поэтому отстреливаться приходилось, главным образом, короткими очередями. Когда с начала боестолкновения прошло более пяти часов, душманы, посчитав, что силы наших иссякли, под прикрытием ураганного огня пошли на штурм. Но «духов» забросали гранатами, расстреляли из автоматов и пулеметов. Атаки продолжалось еще не раз. Снайперы моджахедов не давали основным силам батальона подойти на помощь четвертой роте. На поддержку артиллерии и авиации нашим бойцам тоже рассчитывать не приходилось. Верховное командование по рации неоднократно запрашивало, что происходит и ничего конкретного не предпринимало. Командир роты капитан Александр Перятинец вместе с двумя сержантами, Еровенковым и Гареевым, стойко держали оборону обособленно от основной группы роты, к ним подступали боевики. Сержантов убили снайперы, а Перятинец, зная, что бойцы не бросят его, а огонь «духов» не позволяет вырваться из осады, принял решение уничтожить рациостанцию, карту и покончить с собой. Подойти к капитану из-за плотного огня душманов все равно было бы невозможно.

Отход к своим

С наступлением темноты мотострелки начали отходить, выводя и вынося раненых. Затем вернулись за телами погибших товарищей, чего моджахеды никак не ожидали. Но нападать, тем не менее, не стали. … По разведданным, потери «духов» в том бою составили порядка двухсот человек убитыми и ранеными, а превосходство моджахедов было десятикратным, преимущество душманы имели и в вооружении.

Почему Кузнецову так и не дали Героя

Младшего сержанта Василия Кузнецова представляли к званию Героя Советского Союза посмертно, но наградили только Орденом Ленина: послетого как в том бою погибли 23 солдата и офицера мотострелкового батальона и еще18 были ранены, возбудили уголовное дело. Кто-то из верхов принял решение, что наградной лист в данной ситуации лучше переоформить. Генерал армии В. А. Варенников в своей книге «Неповторимое» утверждает, что неверный маршрут, приведший мотострелков в засаду, был выбран командованием самого батальона непосредственно на марше. Хотя оставшиеся в живых офицеры 4-й роты говорят иное: приказ выдвигаться в заданном направлении отдали заранее, они просто исполняли его.

НЕИЗВЕСТНЫЕ СТРАНИЦЫ АФГАНСКОЙ ВОЙНЫ

Бой у кишлака Ивалк
разведывательно-поисковой группы пограничников
Московского погранотряда с бандой, перешедшей границу СССР

Фото выжившего в бою бойца Артамонова Александра возле памятной доски на месте боя

4 апреля 1987 года в районе развалин Ивалк была десантирована разведывательно-поисковая группа в составе 22 человек, вооружение стрелковое, с задачей осуществления контроля за режимом государственной границы и ведения войскового наблюдения за сопредельной территорией во главе с начальником огневой подготовки отряда майором А.А. Мельником и офицером разведотдела майором И.Е. Долговым. В ночь с 8 на 9 апреля моджахеды в составе не менее 60 человек с групповым оружием скрытно, заняв господствующие высоты вокруг расположения РПГ, перешедшей на ночь к обороне, произвела внезапный обстрел и нападение на пост непосредственного охранения и ядро группы. В период развертывания и подготовки к нападению при занятии господствующих высот бандиты были обнаружены часовым поста, который осветил местность, и подал сигнал "К бою". В ходе боевых действий бандиты неоднократно переходили в атаку. Бой продолжался в течение трех часов, после чего бандиты отошли на афганскую территорию. При осмотре места боевых действий обнаружено 5 убитых афганских бандитов. Не обошлось без потерь и среди пограничников - погибли рядовой А.П. Куркин и рядовой Р.З. Ямилов.
В центральном музее пограничных войск есть экспозиция, посвященная этому бою:

Подробная схема боестолкновения.

Из воспоминаний генерал-лейтенанта ЧЕЧУЛИНА Анатолия Терентьевича (в журнале «Ветеран границы» № 4-2012 c. 46-51):
Апрель 1987 года. Разведали, что афганцы из кишлака Пунимур (труднодоступный стык 11-й и 12-й погранзастав) не только перепасают скот и собирают дикоросы, но и потихоньку обустраивают схроны на нашем берегу Пянджа. Мы начали десантировать туда укрупненные наряды во главе с офицером. Навели порядок. Но за нарушение «привычного жизненного уклада» бандиты решили отомстить.
Прикрыв подходы постами охранения, ядро пограничной группы расположилось в бывшем байском саду. Моджахеды переправились через Пяндж на плотах, выставили пулеметы и гранатометы на господствующих высотах и по трем направлениям выдвинулись для захвата группы. Коварный и абсолютно реальный был план! Но на узкой тропе за камнем нес службу Алексей Куркин. На него-то и наткнулись бандиты. В непроглядной темноте в шуме дождя Алексей уловил едва слышный шорох. До того, как несколько десятков моджахедов расстреляли его в упор, он успел дать ракету и очередь. Надо было видеть этот камень, буквально испещренный пулевыми отметинами. Куркин выполнил свою задачу - лишил противника внезапности. Открыли огонь другие посты охранения. Резерв выбежал из палатки. Через секунду взрыв гранаты разнес ее в клочья вместе с радиостанцией. Завязался кровавый бой. Толстые тутовые стволы защитили не одного пограничника от бандитских пуль и осколков гранат.
Отбились, выстояли! Два человека погибли, несколько получили ранения. Троих мы недосчитались - пропали! Досужие языки поспешили рассказать о том, что их, раненых, видели в афганской мечети. Пленные пограничники?! На расследование ситуации прилетел замначальника пограничных войск генерал-полковник Иван Вертелко. Я стоял на своем: пропавших ребят хорошо знаю, не могли они сдаться! День искали, два… На третий ребята с оружием вышли на соседнюю 12-ю заставу. Оказалось, их оттеснило боем. Честь отряда была спасена!

Однажды в апреле
Из газеты «Комсомольская Правда» от 25 апреля 1987 года, соб. корр. М. Кожухов.
В ночь с 8 на 9 апреля банда афганских душманов вторглась на территорию СССР. В бой с ними вступил отряд советских пограничников.
От Кундуза добирались на «перекладных». Пересаживались из вертолета в вертолет. Шли на бреющем на предельно малой высоте вне зоны поражения душманских зенитных ракет. Над самыми горами, в латках распаханных полей. Над салатовой степью в алых пятнах дикого мака. Над истерзанной, политой кровью землей Афганистана…
Бились в остекленение кабины мелкие птахи, оставляя оперение на стыках стекла и металла. Шарахались, уносились прочь пасущиеся верблюды. Отрывались от дел, выбегали из шатров кочевники. Запрокидывали головы, провожали взглядом: что за люди, куда летят?
Последний отрезок пути — от поселка Московский на юге Кулябской области Таджикистана до места случившегося — шли над Пянджем по самой кромке границы. Майор Александр Кашин перекладывал вертолет с боку на бок, и было видно: где-то наверху, над лопастями, подпирали небо стены каньона красные, морщинистые отвесные скалы.
И вот первая встреча с участниками того боя. Дима Земляной, Вадим Любимцев, Саша Артамонов — в пятнистых маскхалатах, в касках. Сидят молча плечом к плечу, сжимая между коленями автоматы. Возвращались в ту недавнюю ночь, в тот огненный шквал, в те два бесконечно долгих и стремительных часа, когда между жизнью и смертью была самая малость…
Не знаю, как точнее описать место боя. Будто кто-то раздвинул громаду неприступных гор там, где разлившийся по долинке пограничный Пяндж плавно поворачивает, уходя в узкий каньон. Ну а все остальное — горы.
Места здесь глухие: кроме егерей и лесников, которые изредка забредают сюда по служебным своим делам, и пограничников — ни единой живой души на многие километры вокруг. Еще лет тридцать назад люди махнули рукой на эти края. Да и как здесь проживешь, если тропы, которые ведут сюда, рушат каждый год лавины и сели. Белый свет проклянешь, семь пар башмаков стопчешь, а оглянешься — только через горушку и перемахнул, стена перед тобой. Граница, кроме того, только на карте похожа на прерывистую тонкую нить: это плато — только малая часть его.
И без присмотра его не оставишь: своя, советская здесь земля.
Не допустить нарушения Государственной границы СССР — такую задачу выполнял усиленный пограничный наряд на этом пятачке советской земли.
Первые дни службы прошли спокойно. Пограничники ходили в дозоры, проверяли тропы. Однажды показалось, что на дальней горке то ли домик стоит, то ли еще какой-то подозрительный объект сооружен — в бинокль не разглядишь. Чуть ли не целый день карабкались по скалам, а оказалось, зря — «домик» тот был всего лишь большим причудливым камнем. По дороге увидели орлиное гнездо — тоже событие. Выше орлов, пошутили, живут только снежные люди да еще пограничники. Недаром, стало быть, нас орлами называют.
8 апреля, как раз к приходу вертолетов, которые должны были снять наряд с плато, зарядил дождь. Вышли по рации на связь, услышали голос дежурного: придется, хлопцы, до утра продержаться, а там, если с погодой повезет, заберут вас летчики.
Поужинали наскоро. Начинало смеркаться.
Не знали, знать не могли пограничники, что в те сумеречные часы уже собирались на том берегу к условному месту душманы. Уточняли детали атаки. Заряжали магазины своих автоматов. Двумя группами скрытно спускались к реке, хоронились в камышах — ждали, когда кромешная тьма опустится на землю. Были уверены: бой будет коротким. Превосходящими силами они легко уничтожат наряд, закидают гранатами, посекут свинцом, успеют до прихода утра раствориться в горах, растаять в ущельях.
Цель, смысл? Стрелять не в людей — в политику. В процесс национального примирения в Афганистане. В дружбу и сотрудничество наших народов… Помешать этому любым путем требовала инструкция, полученная из Пакистана Баширом, руководителем банд «исламской партии Афганистана» в приграничной провинции Тахар. Эту цель и преследовала провокационная акция, намеченная и осуществленная в ту дождливую апрельскую ночь.
Воздух, как ароматный чай, настоянный на травах. Желтые, красные, синие цветы на склонах. Пяндж-река лениво на перекате мутной коричневой водой.
У большого камня над ручьем, торопящимся к реке, лежат красные маки. К камню прикреплены «позолоченные» буквы, приготовленные для погон на парадной форме. ПВ — пограничные войска. Это здесь погиб Леша Куркин.
Он очень многое успел перед смертью. В боевом донесении об этом сказано так: «Рядовой Куркин А.И. нес службу наблюдения. В условиях крайне ограниченной видимости обнаружил скрытый подход банды душманов, вторгшейся на советскую территорию. Подал команду «К бою!», открыл огонь, в упор уничтожил двух бандитов, готовящихся забросать гранатами наш наряд. Будучи дважды раненым, сменил позицию, продолжал вести бой… вызывая огонь на себя, обеспечивал маневр своих товарищей». Третье ранение было смертельным…
«Надо бы успеть взносы уплатить. То я все в наряде, то комсорг в дозоре: непорядок, — сказал он накануне Диме Земляному. Дима понимающе кивнул: тебе хорошо, скоро дома будешь, самое время дела в порядок приводить. Они дружили с тех самых пор, как Алексей предложил как-то после Диминой болезни вместе тренироваться — входить в спортивную форму. Да и присматривал за ним по-братски: у него же два года службы на границе за спиной — не шутка. Сейчас это было особенно важно, ведь для Дмитрия, как и для почти половины состава наряда, это был первый выход на границу. Чуть больше месяца прошло с тех пор, как они окончили учебный пункт. А вот для Леши, вполне возможно, тот выход на границу мог стать последним перед возвращением домой. Стал просто последним.
Знаю, словами не поможешь горю. И все же Алевтина Федоровна и Петр Михайлович: ваш сын Алексей Куркин, ваш Леша смертью героя погиб на советской границе. Погиб, заслонив от смерти товарищей.
Что происходило дальше — каждый помнит по-своему. Сходятся в одном: секунду назад тихая непроглядная ночь стала днем. Всполохи гранатометов, автоматные трассеры, пулеметный огонь осветили ущелье, гудевшее от разрывов и выстрелов. От дикого, звериного воя нападавших.
Группа во главе с офицером Мельником выдвигалась тем временем к реке, к месту, где можно было занять оборону. Их маневр прикрывал Рамиль Ямилов, уже раненый, но не выпустивший из рук автомата. Его товарищ Иван Петров сказал мне: Рамиль был очень хорошим парнем. Они тоже дружили, часто говорили о доме. Рамиль с гордостью рассказывал о брате, который отслужил срочную в ограниченном контингенте советских войск в ДРА. «Сейчас дома все пьют чай, — почему-то запомнил Иван такой разговор. — В это время у нас обязательно пьют чай. А отец, наверное, газету читает. Эх, жалко меня там нет…»
Только утром они узнали, что их добрый, веселый товарищ не отступил, стоял насмерть…
Один оказался и пост Саши Артамонова у камня на склоне.
Сашу Артамонова наверняка в школе за глаза называли «тихоней» или как-нибудь в этом роде. Он и вправду негромкий, спокойный парень. Но из тех, кто, однажды решив что-либо, уже не свернет, не отступит. Вот и у него так было: как определил, что мировой электронике без Артамонова не обойтись, но так тому и быть. Для начала неплохо окончил техникум, поработал электромонтером на родине, в городе Выкса Горьковской области, на металлургическом заводе. А, попав в армию, попросился в связисты — дело тоже, в общем, интересное. Знать бы его школьным приятелям, какой он на самом деле, их Шурик…
Душманов он увидел сразу, в нескольких метрах. И они тоже увидели его. Трое против одного: силы неравны.
Первой же очередью он свалил одного из душманов, тог, что стоял ближе всех. Дальше действовал автоматически. Бросок к вершине склона. Очередь. Успел подумать: почему не стреляют вслед? Успел принять решение: будут преследовать — бежать нельзя. Скатился на метр с обратной стороны холма. Замер. Сам стал камнем. Двое выросли на вершинке холма. Дал короткую — оба рухнули вниз, покатились по склону, едва не задев его…
Очнувшись от забытья, он увидел: лежит на тропе, метрах в ста от того склона. Только теперь стало не по себе. До дрожи в руках. До холодного пота. Он понял что, могло произойти. Он вообще многое понял в ту минуту. Он был другим человеком.
Странное чувство пробивалось сквозь страх. Саша точно помнил, что ждал накануне чего-то хорошего от этого дня… Мамочки мои родные, у меня же сегодня день рождения! Да, в ночь с 8 на 9 апреля Саше Артамонову исполнилось ровно двадцать лет. «Здравствуй, мама. — Написал он, вернувшись из боя. — Ты не волнуйся, у меня все хорошо. Недавно отпраздновал юбилей. Очень весело. Были даже подарки…»
Что ж, он, в общем-то, не кривил душой. Лучший подарок, который человек может сделать себе в двадцать лет, — это стать мужчиной. Хотя это, впрочем, уже подробность. Просто пришлось к слову о том, какие парни служат сегодня на нашей границе.
С рассветом подвели итог тому ночному бою. Он оказался последним для четырнадцати душманов. Пятнадцатого, раненого, взяли в камнях у самой реки.
Поселок Московский - Кабул.

Изъяны «Кунарской операции»
Четвертую роту второго мотострелкового батальона 149-го гвардейского МСП задействовали в одной из крупнейших военных операций за всю историю войны в Афганистане (с участием наших войск). Операция получила название «Кунарской» – в районе провинции Кунар, по данным разведки, было сосредоточено большое количество «духовских» складов с боеприпасами и вооружением. Выдвижение роты в район кишлака Коньяк стало третьим, завершающим, этапом операции. В первых двух мотострелки тоже участвовали, и были сильно измотаны, каждодневно, без существенной передышки, ликвидируя «схроны», обходя сплошные минные поля в условиях удушающего зноя. Но перед бойцами поставили очередную задачу, и ее следовало выполнить. Изначально роте дали ошибочную вводную – якобы «схроны» у Коньяка охраняются малыми силами душманов. Офицерами батальона был предложен оптимальный по безопасности маршрут передвижения нашего соединения. Но верховное командование настояло на своем выборе пути. С ротой выдвигались два проводника из числа местных военных, которым наши не доверяли (как потом оказалось, не зря).

Странное поведение проводников
Выдвинувшаяся на заданный маршрут четвертая рота, усиленная гранатометным взводом, состояла из 63 человек. Господствующие высоты по ходу передвижения должны были занять группы прикрытия. Проводники убеждали бойцов идти открытыми местами, уверяя, что там нет мин. Но мотострелки старались передвигаться ближе к скалам, под их укрытием – проводников не слушали. Впоследствии эта тактика спасла жизни многих солдат и офицеров не только четвертой роты, но и всего батальона. На самом деле проводники были засланными и проплаченными, они специально выводили роту на засаду подразделения «черных аистов» – спецназа моджахедов. Старший лейтенант Транин на пути следования заметил удобное место, где могли засесть «духи», и послал туда разведгруппу.

Подвиг младшего сержанта Кузнецова
В головном дозоре роты шли двое мотострелков во главе с младшим сержантом Василием Кузнецовым. Василий успел заметить засаду «духов» и подать роте условный знак, подняв вверх свой АК-47. Тяжело раненный и истекающий кровью, Кузнецов упал прямо перед позициями душманов. Успел собрать все имеющиеся у себя гранаты, вырвать чеку у одной из них. Когда моджахеды подбежали к нему и хотели поднять, их разнесло сильнейшим взрывом. Разведчики Акчебаш и Францев также погибли от пуль «духов». По сути, разведка ценой своих жизней не позволила душманам осуществить внезапное нападение на роту.

Одни, и без поддержки
Мотострелки заняли позиции в укрытиях и приняли бой. Оба проводника попытались перебежать к «духам», но наши их пристрелили. Душманы вели шквальный огонь из различных видов оружия – у них были автоматы, карабины, ручные и крупнокалиберные пулеметы, и даже зенитная горная установка, миномет и безоткатное орудие. «Духи»рассчитывали, что мотострелки под таким плотным огнем в страхе побегут и тогда они перебьют всех до единого. Но советские солдаты бежать не собирались. Патронов было не так много, и поэтому отстреливаться приходилось, главным образом, короткими очередями. Когда с начала боестолкновения прошло более пяти часов, душманы, посчитав, что силы наших иссякли, под прикрытием ураганного огня пошли на штурм. Но «духов» забросали гранатами, расстреляли из автоматов и пулеметов. Атаки продолжалось еще не раз. Снайперы моджахедов не давали основным силам батальона подойти на помощь четвертой роте. На поддержку артиллерии и авиации нашим бойцам тоже рассчитывать не приходилось. Верховное командование по рации неоднократно запрашивало, что происходит и ничего конкретного не предпринимало. Командир роты капитан Перятинец вместе с двумя сержантами, Еровенковым и Гареевым, стойко держали оборону обособленно от основной группы роты, к ним подступали боевики. Сержантов убили снайперы, а Перятинец, зная, что бойцы не бросят его, а огонь «духов» не позволяет вырваться из осады, принял решение уничтожить рациостанцию, карту и покончить с собой. Подойти к капитану из-за плотного огня душманов все равно было бы невозможно.

Отход к своим
С наступлением темноты мотострелки начали отходить, выводя и вынося раненых. Затем вернулись за телами погибших товарищей, чего моджахеды никак не ожидали. Но нападать, тем не менее, не стали. … По разведданным, потери «духов» в том бою составили порядка двухсот человек убитыми и ранеными, а превосходство моджахедов было десятикратным, преимущество душманы имели и в вооружении.

Почему Кузнецову так и не дали Героя
Младшего сержанта Василия Кузнецова представляли к званию Героя Советского Союза посмертно, но наградили только Орденом Ленина: после того как в том бою погибли 23 солдата и офицера мотострелкового батальона и еще 18 были ранены, возбудили уголовное дело. Кто-то из верхов принял решение, что наградной лист в данной ситуации лучше переоформить. Генерал армии В. А. Варенников в своей книге «Неповторимое» утверждает, что неверный маршрут, приведший мотострелков в засаду, был выбран командованием самого батальона непосредственно на марше. Хотя оставшиеся в живых офицеры 4-й роты говорят иное: приказ выдвигаться в заданном направлении отдали заранее, они просто исполняли его.

Изъяны «Кунарской операции»

Выдвижение роты в район кишлака Коньяк стало третьим, завершающим, этапом операции. В первых двух мотострелки тоже участвовали, и были сильно измотаны, каждодневно, без существенной передышки, ликвидируя «схроны», обходя сплошные минные поля в условиях удушающего зноя. Но перед бойцами поставили очередную задачу, и ее следовало выполнить.

Изначально роте дали ошибочную вводную – якобы «схроны» у Коньяка охраняются малыми силами душманов. Офицерами батальона был предложен оптимальный по безопасности маршрут передвижения нашего соединения. Но верховное командование настояло на своем выборе пути. С ротой выдвигались два проводника из числа местных военных, которым наши не доверяли (как потом оказалось, не зря).

Бой и подвиг младшего сержанта Кузнецова

Когда с начала боестолкновения прошло более пяти часов, душманы, посчитав, что силы наших иссякли, под прикрытием ураганного огня пошли на штурм. Но «духов» забросали гранатами, расстреляли из автоматов и пулеметов. Атаки продолжалось еще не раз. Снайперы моджахедов не давали основным силам батальона подойти на помощь четвертой роте. На поддержку артиллерии и авиации нашим бойцам тоже рассчитывать не приходилось.

Верховное командование по рации неоднократно запрашивало, что происходит и ничего конкретного не предпринимало. Командир роты капитан Александр Перятинец вместе с двумя сержантами, Еровенковым и Гареевым, стойко держали оборону обособленно от основной группы роты, к ним подступали боевики. Сержантов убили снайперы, а Перятинец, зная, что бойцы не бросят его, а огонь «духов» не позволяет вырваться из осады, принял решение уничтожить рациостанцию, карту и покончить с собой. Подойти к капитану из-за плотного огня душманов все равно было бы невозможно.




	окрестности кишлака Шигал, провинция Кунар, ДРА
	потери ОКСВА
Противники
3-й парашютно-десантный батальон 317-го гв.пдп 103-й гв.вдд	афганские моджахеды и военнослужащие 30-го горно-пехотного полка ВС ДРА
Командующие
майор В. М. Кустрьо командир батальона	полевой командир отряда моджахедов Асил-Хан и полковник Рауф
Силы сторон
около 300 человек	Неизвестно

37 убитыми, 1 без вести пропавший, 26 раненых	Неизвестно

Боестолкновение подразделения ВДВ советских войск с афганскими моджахедами в годы Афганской войны в феврале 1980 года.

Историческая справка

В январе и феврале 1980 года, после ввода советских войск в Афганистан, в некоторых воинских частях правительственных войск ДРА вспыхивали мятежи. В ходе мятежей часть личного состава подавалась в дезертирство, оставшаяся часть перешла на сторону моджахедов. Лояльные правительству офицеры арестовываются либо подвергаются казни. Большинство советских военных советников прикомандированных к взбунтовавшимся частям, погибла от рук перебежчиков.

Одним из примеров служит мятеж 4-5 января 1980 года 4-го артиллерийского полка 7-й пехотной дивизии в городе Нахрин провинции Баглан, в ходе которого были убиты 4 советских военных советника и один военный переводчик. Мятеж был подавлен 9-10 января 186-м мотострелковым полком.

В конце февраля в уезде Бар-Кунар провинции Кунар поднял мятеж 30-й горный пехотный полк (30-й гпп) 9-й горно-пехотной дивизии.

Часть военнослужащих под командованием командира 30-го гпп Рауфа, перешла на сторону отрядов моджахедов возглавляемых полевым командиром Асил-Хан

Штаб полка находился в н.п. Шигал (15 километров на северо-восток от Асадабада), находящемся посередине дороги между г. Асадабад и н.п. Асмар на западном берегу реки Кунар. Кишлак Шигал является административным центром уезда Бар-Кунар.

Также упоминается другое название кишлака как Шинкорак (в мемуарах генерал-полковника Виктора Меримского). На советских военных картах обозначен как н.п.Мора, находящийся в ущелье реки Шигальдара на месте её впадения в реку Кунар.

Планирование рейда на Асмар

Руководство 40-й Армии принимает в срочном порядке решение о подавлении мятежа и зачистки большой территории уездов Бар-Кунар и Дангам вплоть до приграничного кишлака Дангам, который служил перевалочной базой для моджахедов, находившийся в 8 километрах юго-восточнее н.п.Асмар в ущелье реки Зиганау.

На разработку плана боевых действий отводится только два дня - что по мнению многих военных являлось проявлением несерьёзного подхода.

Для проведения рейда формируется сводная тактическая группировка в которую вошли:

2-й мотострелковый батальон (2мсб/180) 180-го мотострелкового полка 108-й мсд усиленная танковой ротой;
3-й парашютно-десантный батальон (3пдб/317) 317-го гвардейского парашютно-десантного полка 103-й гв.вдд;
3-й парашютно-десантный батальон (3пдб/350) 350-го гвардейского парашютно-десантного полка 103-й гв.вдд;
пехотный батальон 66-го пехотного полка 11-й пехотной дивизии (пб/66пп) ВС ДРА.

В распоряжение командира 3пдб/317 майора Василия Михайловича Кустрьо придаётся 3-й инженерно-сапёрный взвод из состава инженерно-сапёрной роты и 2-й разведывательный взвод из состава разведывательной роты 317-го полка.

Руководил боевыми действиями заместитель начальника оперативной группы Министерства обороны в Афганистане генерал-лейтенант Виктор Меримский. Старшим сводной тактической группировки был назначен начальник штаба 103-й гв.вдд полковник Николай Петряков.

План боевых действий на первом этапе состоял в том чтобы атаковать противника в н.п.Шигал с южной стороны вдоль дороги из г. Асадабад и атакой тактического десанта высаженного с вертолётов с северо-западной стороны от н.п.Шигал. Роль тактического десанта выполнял 3пдб/317.

Утром 29 февраля 1980 года 40 самолётами и 16 вертолётами ВВС 40-й Армии нанёс воздушный удар по предполагаемым местам скопления противника. Одновременно начала выдвижение колонна 2мсб/180 на боевой технике по горной дороге от г. Асадабад к н.п.Асмар. За колонной2мсб/180 следовала колонна 3пдб/350 и в замыкании шла колонна пб/66пп.

69-й горный пехотный полк 9-й горно-пехотной дивизии ВС ДРА должен был навязать боевые действия противнику в ущелье реки Печдара, чтобы не дать им соединится с группировкой противника в ущелье реки Шигальдара в месте впадения которого в реку Кунар и расположен н.п.Шигал.

По плану командования после высадки на господствующую высоту над н.п.Шигал, десантники должны были спуститься вниз и атаковать противника с западной стороны и прижать к реке Кунар. К моменту начала атаки десантников, по расчётам командования, 2мсб/180 должен был подойти по дороге с южной стороны к н.п.Шигал и нанести удар по противнику.

Высадка тактического десанта

Утром 29 февраля 3пдб/317 с приданным инженерно-сапёрным взводом (исв) и разведывательным взводом (рв) в количестве 300 человек на 28 вертолётах был высажен на высоте 1590 северо-западнее н.п.Шигал. Высадка производилась в условиях тумана. После высадки был произведён сбор и разделение на ротные колонны.

Приданный исв был разделён на отделения и придан к каждой линейной роте.

7-я парашютно-десантная рота (7-я пдр) под командованием капитана Владимира Тарасевича наступала в обход н.п.Шигал по северной окраине для занятия позиции на дороге соединяющей Шигал и н.п.Асмар.

8-я пдр под командованием капитана Валерия Самохвалова находилась на левом фланге батальона и спускалась к реке Кунар по небольшому ущелью севернее н.п.Шигал также с целью блокирования дороги между н.п.Шигал и н.п.Асмар.

9-я пдр под командованием капитана Владимира Хапина находилась на правом фланге и должна была спуститься к н.п.Шигал по ущелью реки Шигальдара к реке Кунар и атаковать н.п.Шигал с южной стороны.

Командир 3пдб/317 отдаёт приказ командиру приданного разведывательного взвода лейтенанту Сергею Богатикову занять близлежащую господствующую высоту, где предполагалось обосновать командный пункт батальона и находиться в резерве.

Бой

После высадки десанта противник воспользовавшись сильной пересечённостью местности мелкими группами в 15-20 человек, которые прятались в складках местности, начал проникать с тыла и с флангов в боевые порядки рот, которые спускались с гор.

В особо тяжёлую ситуацию попала 9-я пдр, в боевых порядках которых оказался притаившийся противник. В ситуации когда противник неожиданно оказался на расстоянии броска гранаты и атаковал десантников с разных сторон, у офицеров батальона для которых это был первый бой, наступает некоторая растерянность.

По мнению руководителя операции Виктора Меримского, командир 9-й пдр капитан Хапин дезориентировавшись на непривычной для него горной местности, не вышел на своё запланированное направление (ушёл правее), рассредоточил силы роты и потерял огневое взаимодействие с 8-й пдркоторая продвигалась по левому флангу от его роты в соседнем ущелье. Осознав через некоторое время свою ошибку, капитан Хапин отправляет 2-й взвод на правый фланг на выгодный рубеж с целью прикрытия роты со стороны где нет смежных подразделений, а сам выводит роту на запланированное направление. В ходе выдвижения на рубеж прикрытия, 2-й взвод встретил группу противника пошедшую на обход 9-й пдр и принял с ней бой.

Выйдя на запланированное направление продвижения, капитан Хапин растерялся и не отдал приказ 2-му взводу на отход и воссоединение с основными силами роты. Воспользовавшись замешательством командира роты, моджахеды заблокировали 2-й взвод превосходящими силами. Ни командир батальона Кустрьо ни командир роты Хапин не смогли своевременно и правильно оценить создавшуюся ситуацию и отправить резерв на подмогу 2-му взводу. В резерве у командира батальона были 8-я пдр, которая не встретила сопротивления противника, и разведывательный взводнаходившийся на господствующей высоте. В результате было упущено время и противник за короткое время уничтожил весь личный состав заблокированного 2-го взвода.

После занятия высоты, на которой предполагалось обосновать командный пункт батальона, командир разведывательного взвода лейтенант Богатиков теряет связь с командованием батальона. Противник решает занять высоту на которой находятся разведчики и попадает в засаду организованную Богатиковым. После отражения второй атаки Богатиков принял решение оставить позицию и с боями продвигался по хребту вдоль маршрута продвижения 9-й пдр следовавшей по дну ущелья, с целью её прикрытия сверху с левого фланга и с тыла. При этом разведывательный взвод отбивался от преследовавшего его противника.

Для отхода взвода с раненым солдатом от наседавшего противника, Богатиков принимает решение о выделении прикрытия. Возглавил прикрытие заместитель командира взвода сержант Александр Мироненко. Вместе с двумя бойцами он остался прикрывать отход взвода и оставшись без боеприпасов подорвал себя гранатой вместе с окружившим его противником.

Находившийся со 2-м взводом 9-й пдр заместитель командира 3-го инженерно-сапёрного взвода инженерно-сапёрной роты 317-го гв.пдп старший сержант Николай Чепик, раненный в обе ноги, оставшись без патронов и гранат, привязал к дереву мину МОН-100 и подорвал ею окруживших его противника.

Подкрепление

Сведения о больших потерях 9-й пдр докладывается командиром батальона руководству боевых действий.

В запланированное руководителями боевых действий время, колонна 2мсб/180 не смогла выйти к кишлаку Шигал. Объяснялось это полным отсутствием разведывательной информации, которую необходимо было собрать к началу рейда. Дорога от г.Асадабад до н.п.Асмар не была исследована. И как оказалось при выдвижении колонны, противник создал на ней 12 завалов и соорудил 5 глубоких и широких рвов непреодолимых для бронетехники. Поскольку колонна вышла в рейд без инженерных машин разграждения, завалы и рвы пришлось устранять в ручную всем личным составом 2мсб/180, что срывало график выполнения боевой задачи.

Генерал-полковник Меримский принимает решение не дожидаясь преодоления бронетехникой всех препятствий, отправить пешей колонной на подмогу 3пдб/317 одну мотострелковую роту от 2мсб/180 и 3пдб/350.

Также Меримский отдаёт приказ отправить 8-ю пдр капитана Самохвалова на подмогу 9-й пдр.

Итоги боя

По итогам боя 29 февраля 1980 года у кишлака Шигал, 3-й парашютно-десантный батальон 317-го гв.пдп потерял убитыми 37 человек, 1 без вести пропавшим (захвачен в плен и уведён на территорию Пакистана) и ранеными 26 человек.

Рейд по подавлению мятежа и уничтожению перевалочной базы в н.п.Дангам который планировалось провести за одни сутки 29 февраля, растянулся до исхода 2 марта.

По итогам трёхдневного рейда советские войска потеряли в общей сложности убитыми 52 человека, 43 раненых и 1 пропавший без вести. Потери противника по итогам рейда оценивались в 1500 человек.

Причины трагедии

По мнению Михаила Скрынникова, офицера 103-й гв.вдд автора книги «ВДВ. С неба – в бой», который собрал и проанализировал воспоминания участников боя и руководителей рейда, причины трагедии были в следующем:

Недостаточная работа авиации нанёсшей удар по военному городку мятежного 30-го горного пехотного полка. Противник сумел рассредоточиться и оказаться в непосредственной близости от площадки десантирования;
Отсутствие в высаженных парашютно-десантных ротах передовых авиационных наводчиков (ПАН) для согласованных действий с фронтовой авиацией;
Отсутствие данных инженерной разведки о состоянии дороги связывающей г.Асадабад и н.п.Асмар и отсутствие в колонне инженерных машин разграждения;
Личный состав 103-й гв.вдд не был обучен ведению боевых действий в горах.

По существу это был первый бой Советской Армии в послевоенный период в горной местности:

По итогам боя у кишлака Шигал и рейда на Асмар в целом, руководство ВС СССР вынуждено было признать упущения в боевой подготовке сухопутных войск:

Личный состав 103-й гв.вдд прибывший из Белорусской ССР впервые оказался в горной местности и не имел никаких навыков по продвижению в горах и тактических приёмов по ведению боя в горной местности. Кроме этого личный состав не имел боевого опыта и не проводил тактической подготовки по боевому слаживанию в условиях гор.

В ВДВ СССР на тот период существовало только одно соединение обученное для ведения боевых действий в горно-пустынной местности, которое своей длительной дислокацией в Средней Азии было вполне адаптировано к климатическим условиям Афганистана - 105-я гвардейская воздушно-десантная дивизия. Но данное соединение было расформировано непосредственно перед вводом войск в Афганистан:

В результате первого боевого выхода, офицеры 3пдб/317 совершили серьёзную тактическую ошибку: не оставляя тылового охранения на господствующих высотах спустились вниз. В результате противник воспользовавшись отсутствием наблюдателей на господствующих высотах сумел неожиданно напасть на высаженный десант.

Награды

За проявленное мужество и героизм в бою у кишлака Шигал были награждены следующие военнослужащие 317-го гвардейского парашютно-десантного полка:

Старший сержант Мироненко, Александр Григорьевич, заместитель командира разведывательного взвода - присвоено звание Героя Советского Союза 28 апреля 1980 года, посмертно.
Старший сержант Чепик, Николай Петрович, заместитель командира инженерно-сапёрного взвода - присвоено звание Героя Советского Союза 28 апреля 1980 года, посмертно.