Аркадьев борис андреевич (1899–1986). Аркадьев Борис Андреевич

- (21 сентября 1899, Санкт Петербург 17 октября 1986, Москва), советский спортсмен (футбол (см. ФУТБОЛ), полузащитник), тренер. Заслуженный мастер спорта (1942). Заслуженный тренер СССР (1957). С 1915 выступал за «Унитас» (Санкт Петербург),… … Энциклопедический словарь

Род. 21 сентября 1899, в Санкт Петербурге, ум. 17 октября 1986, в Москве. Советский футболист полузащитник. Заслуженный мастер спорта (1942). Заслуженный тренер СССР (1957), теоретик и практик отечественного футбола. Выступать начал в 1915 г. (с … Большая биографическая энциклопедия

- … Википедия

Борис Аркадьев Общая информация Полное имя Борис Андреевич Аркадьев … Википедия

Борис Андреевич (1899 1986), спортсмен, футболист и тренер. З.м.с. СССР (1992) и заслуженный тренер СССР (1957). Один из пионеров отечественного футбола. В 1936 62 работал тренером, в т.ч. в клубах Динамо (Москва) (в 1940 44) и ЦДКА (1944 52,… … Русская история

Аркадьев фамилия. Известные носители: Аркадьев, Аркадий Иванович украинский советский актёр. Аркадьев, Борис Андреевич советский футболист и футбольный тренер. Аркадьев, Владимир Константинович российский физик. Аркадьев, Гелий… … Википедия

Общая информация Полное имя Борис Андреевич Аркадьев … Википедия

Александр Келлер … Википедия

Заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер СССР, шестикратный чемпион СССР, четырехкратный обладатель Кубка СССР

Трудно себе представить советский, российский футбол без Бориса Андреевича Аркадьева. Без его такой знакомой, отличающейся завидной стройностью фигуры, без его доброго, умного взгляда и неторопливого, всегда спокойного и тихого голоса. Такого тихого, что так и кажется: его владелец очень боится кому-то помешать, кого-то побеспокоить. Это было свойственно Борису Андреевичу – человеку интеллигентному, обладающему тем незаменимым богатством, которое мы определяем термином «общая культура».

Борис Андреевич Аркадьев родился 9 (21) сентября года в Петербурге. Однажды в разговоре он пошутил, что, привстав из колыбели, видел, как один век передавал эстафету другому. С ранних лет он знакомился с азами физической культуры: изучал сокольскую гимнастику, занимался легкой атлетикой, плаванием, греблей, а в 12 лет вместе с братом Виталием поступил на частные курсы искусства фехтования, где в течение двух лет настойчиво, с большим прилежанием изучал этот вид спорта. Фехтование приучило его к тонкости мышления, поиску неожиданных, смелых тактических ходов, уважению к технике исполнения любого спортивного приема. И эти уроки детства, по свидетельству самого Бориса Андреевича, оставили в нем след на всю жизнь.

Постепенно все увлечения Бориса Аркадьева уступили место страсти к футболу. Познакомившись с ним еще мальчишкой, Борис в 1915 году был принят во вторую команду сильнейшего в Петрограде клуба «Унитас», где царствовал в то время Василий Павлович Бутусов – первый капитан первой олимпийской сборной России. Молодому защитнику прочили большое будущее, но вскоре грянула революция, потом гражданская война.

Только в 1923 году Борис Аркадьев вновь появился на футбольном поле, но на этот раз в Москве (куда переехала вся семья) – в качестве левого защитника «Сахарников», а затем в первой команде завода «Серп и молот». Не раз привлекался он в состав сборных Москвы и профсоюзов СССР. Дважды – в 1936 и 1937 годах становился чемпионом Москвы. Его хвалили многие обозреватели, в том числе и такой авторитетный, как Михаил Ромм, в прошлом защитник олимпийской сборной России. Но сам Борис Андреевич считает, что он не достиг как игрок всего, чего мог и хотел.

«Меня слишком отвлекали от игры самые разнообразные заботы», – говорил он. «Заботы» эти были не такими уж мелкими или ненужными. Борис оканчивает с отличием ГЦОЛИФК и вместе с братом Виталием начинает педагогическую практику в спортивных секциях ЦДКА и в Военной академии имени М.В. Фрунзе. В последней они выполняют задание, можно сказать, исторического характера: готовят первых десять значкистов ГТО II ступени. У Бориса Андреевича и его родственников в память об этих замечательных днях сохранились золотые часы с дарственной надписью от народного комиссара обороны Климента Ефремовича Ворошилова.

Большая и разнообразная педагогическая практика обогатила Аркадьева опытом работы с людьми. И когда в тридцать шестом стали создаваться команды мастеров и комплектоваться тренерские кадры, Бориса Андреевича пригласили в его родной клуб «Металлург» на пост творческого руководителя.

Когда эта команда в 1937 году была включена в число 26 участников высшей лиги чемпионата СССР, никто не строил иллюзий насчет ее шансов: команда не располагала ни большим опытом, ни громкими именами. Более того, в самом начале сезона покинул клуб и перешел в ЦДКА Григорий Федотов, в свое время открытый и воспитанный Б. Аркадьевым.

Тем не менее, Борису Андреевичу удалось в тот год совершить чудо. Умело освоив со своим ансамблем новую систему, обеспечив высокую тактическую, физическую и психологическую подготовку команды, Борис Андреевич заставил заговорить о «Металлурге» всю страну. С первого и до последнего тура футболисты с Заставы Ильича шли в группе лидеров и даже реально претендовали на звание чемпиона. В их активе были красивые, убедительные победы над московским «Спартаком» (2:1) и «Динамо» (3:2), а также над рядом других коллективов. Только досадный срыв в последнем туре отбросил воспитанников Бориса Андреевича на 3-е место, да и то они уступили армейцам лишь по соотношению забитых и пропущенных мячей (оба коллектива набрали тогда по 37 очков). В том же году после окончания сезона Борис Андреевич получил приглашение возглавить команду столичных динамовцев.

По тем временам Аркадьеву была оказана очень высокая честь, и сложности перед ним возникали немалые. Он пришел в коллектив, уже имевший на своем счету громкие победы, первым в нашем футболе ставший чемпионом страны, первым сделавший «дубль». В коллектив, где, по существу, каждый игрок был знаменитостью и авторитетом: Михаил Якушин, Гавриил Качалин, Аркадий Чернышёв, Михаил Семичастный, Сергей Ильин, Всеволод Радикорский, Евгений Фокин.

Обстановка, которая сложилась тогда в советском футболе в целом и в динамовском клубе в частности, была следующая.

Московское «Динамо», фактически первым при Квашнине применившее систему «дубль-ве» в ряде матчей еще в 1936 году, теперь оказалось на позиции решительного неприятия ее. Команду лихорадило. После 1937 года, когда бело-голубые впервые в футбольной истории страны сделали «дубль», последовал заметный спад: в 1938 году – 5-е место в чемпионате, в 1939-м – 7-е. Началась тренерская чехарда. До июня 1939 года на посту тренера оставался В.И. Дубинин, затем его сменил Л.Н. Корчебоков, а в сентябре – В.С. Тетерин. Он-то через два месяца и передал «ключи от команды» Аркадьеву.

Борис Андреевич знал, что в коллективе нет единого взгляда на методы подготовки и ведения игры, что здесь, к сожалению, наметились элементы групповщины, пренебрежение дисциплиной, потеря отдельными футболистами должной требовательности к себе.

В такой ситуации нужна была, прежде всего предельно ясная и четкая позиция руководителя. В день прихода в команду Борис Андреевич выступил перед своими новыми товарищами с лекцией «О главных теоретических проблемах современного футбола и вытекающих из этого практических задачах московского «Динамо».

«Среди тех, кто сидит передо мной, – заявил тренер, – люди, составляющие гордость и славу нашего футбола, любимцы публики, действительно выдающиеся мастера. Я присоединяюсь к тому общему уважению, которым вы окружены. Но вместе с тем я говорю: ваше положение обязывает вас работать больше, чем когда-либо. Высшая мера взыскательности к себе – вот условие, при котором мы сможем сработаться».

Еще в конце ноября, когда динамовцы, сменив кожаные мячи на плетеные, вышли на лед, Борис Андреевич стал настойчиво проводить свою идею творческого обновления. В чем же она состояла? Для того чтобы ответить на этот вопрос, следует учитывать тенденции, которые характеризовали развитие советского футбола на рубеже 1930-х – 1940-х годов. Взятая на вооружение система «дубль-ве» непрерывно изменялась, улучшалась, творчески трактовалась советскими командами. И если в линиях обороны система «трех защитников» прочно вошла в тактический арсенал почти всех наших команд, в связи с чем изменились расстановка и характер игры полузащитников, то игра нападающих в ее классическом выражении продержалась очень недолго.

Почти сразу же была отвергнута строгая система коридоров, по которым должен двигаться нападающий футболист. Эта прямолинейность не пришлась по душе – она сковывала инициативу, облегчала задачи обороны соперников. И вот лучшие форварды стали то и дело уходить из своих зон, перемещались на свободные места, сбивали с толку защитников. Такое движение по фронту и в глубину уже в конце 1930-х годов показали тбилисские динамовцы, московское «Торпедо» и некоторые другие клубы. Однако их действия до поры до времени носили эпизодический характер.

Борис Андреевич Аркадьев первым увидел в этом неосознанном движении вширь почву для создания своей системы игры. Однако его творческий порыв натолкнулся на серьезное противодействие противников новой системы. Перед тренером стояла сложная задача переубедить маловеров. Борис Андреевич долгие часы тратил на индивидуальные беседы, раскрывая перед каждым учеником общие принципы своей стратегии и роль того или иного игрока в ее осуществлении. К счастью, вскоре он нашел своих единомышленников в лице таких мастеров, как Аркадий Чернышёв, Михаил Якушин, Гавриил Качалин.

В то же время руководитель команды понимал, что для проведения своей идеи, для создания атмосферы свободного творческого соперничества в коллектив следует влить молодые силы. Он подбирал людей с особой придирчивостью. По его приглашению в «Динамо» в тот год пришли Сергей Соловьёв, Всеволод Блинков, Иван Станкевич, Николай Дементьев, Николай Палыска. Характерно, что все они без исключения стали звездами советского футбола, всем впоследствии было присвоено звание заслуженного мастера спорта. Это, несомненно, лучше всяких слов говорит о том, каким снайперским взглядом на таланты обладал Борис Андреевич.

Итак, план был намечен: не просто внедрить «дубль-ве», а настроить коллектив на работу с опережением, привить вкус к широкому, маневренному футболу.

«У нас будет свой, динамовский, ни на кого не похожий почерк», – не уставал повторять Аркадьев.

В своей педагогической практике Борис Андреевич всегда уделял значительное место разъяснению спортсменам стратегических и тактических принципов построения игры. Большое внимание уделил тренер и теоретической разработке основ индивидуальной тактики. Он делал доклады и показывал на схемах, как в разрабатываемом им сценарном плане будущих матчей должны действовать вратарь, защитники, форварды, полузащитники (хавы), как и по каким направлениям должно осуществляться взаимодействие между ними. Причем каждую индивидуальную роль разбирали совместно, с необычайной тщательностью.

Потом «теоремы Аркадьева», как именовали их футболисты, решались на зеленых полях. В расписании отводилось место тренировочным играм по особым правилам, где штрафовались каждый пас «закрытому» партнеру и каждая передача исполнителю, занимающему свое место строго по схеме. Иными словами, правила обязывали каждого непрестанно перемещаться, искать свободные, выгодные позиции. Спортсмены очень уставали, особенно ветераны. Но теперь никто не роптал. Только иногда кто-нибудь возьмет да и спросит: «Борис Андреевич, ну как, получается у нас что-нибудь?»

«Игры покажут!» – отвечал он односложно.

В душе он откровенно побаивался этих игр. С большим внутренним напряжением ожидал начала чемпионата. Он верил в правильность задуманного, в необычность, яркость его трактовки системы «дубль-ве». Но вот сумеют ли осуществить задуманное его ученики? Начало сезона складывалось трудно. 2 мая в Болшеве динамовцы сыграли вничью (1:1) с земляками из «Крыльев Советов», только что перебравшимися в высшую лигу. В Тбилиси уступили со счетом 0:1 одноклубникам. В Сталинграде не сумели реализовать явного игрового преимущества и довольствовались нулевой ничьей. Два очка из шести возможных на старте – не очень густо. И одна из столичных газет уже написала: «Как и в прошлые сезоны, слабо выступает московское «Динамо». Обновленная тренером Аркадьевым команда много работает на поле, но частые и стремительные перемещения игроков кажутся бессистемными, они дезориентируют зрителей... »

Борис Андреевич много лет вспоминал эту заметку. «Она одновременно разозлила и обрадовала меня, – рассказывал он. – Разозлила, ибо не люблю, когда о футболе пишут не сведущие в нем люди. А обрадовала, потому что стало ясно: если уже начинают понимать, что у нас резко изменился рисунок игры, значит, проблема решена, значит, дело развивается правильно!»

У Аркадьева были свои твердые педагогические принципы. После каждого матча на следующий день был подробный разбор. Тренер вспоминал общую установку и персональные задания на игру, которые он давал. Затем просил каждого участника матча выступить с оценкой своих действий и партнеров. И наконец, общее, весьма подробное заключение руководителя.

После поединка в Сталинграде подобный разбор проходил особенно бурно. Все загорелись, все увидели, что открытая тренером система хороша, что противника она путает, что играть становится интереснее.

«Но дело пойдет совсем хорошо лишь в том случае, – резюмировал Аркадьев, – если все наступательные действия, все перемещения будут производиться с предельной точностью и на предельной скорости. Этих двух компонентов нам крайне недоставало в игре с волжанами».

4 июня 1940 года открывал свой очередной сезон московский стадион «Динамо». В этот день хозяева поля принимали своих киевских одноклубников. Москвичи победили с редким счетом – 8:5. С этого момента команда приковала к себе всеобщее внимание: теперь десятки и сотни тысяч людей заговорили об ее обновлении, об ее возросшей мощи и победоносной монолитности.

Изо дня в день она усиливала это впечатление. Отличная, уверенная победа (2:1) над бурно прогрессирующей командой ЦДКА. Разгром киевлян на их поле – 7:0. И наконец, матч, о котором нельзя не сказать особо.

В августе столичный «Спартак» все еще носил звание двукратного обладателя «дубля». В то же время московское «Динамо» взбудоражило общественное мнение своими сенсационными успехами на полях страны. Таким образом, предстоящая встреча «Динамо» – «Спартак» ожидалась с большим интересом. По свидетельству очевидцев, состязанию предшествовала небывалая даже для Москвы тех лет футбольная лихорадка. Все предвкушали увидеть на поле крайне напряженную борьбу, которой почти всегда отличались встречи этих клубов. Ведь даже в сезоне 1939 года, в период наивысшего взлета «Спартака», они дважды поделили очки между собой – 0:0 и 1:1. И в первом круге чемпионата СССР 1940 года матч «Динамо» – «Спартак» закончился вничью – 2:2. Так что вполне естественно было предположить, что и на сей раз на поле развернется острейшая борьба.

Однако этот матч прошел под знаком подавляющего превосходства воспитанников Бориса Андреевича Аркадьева. Счет оказался 5:1 в их пользу. Но дело было даже не в этом рекордном для поединков названных клубов счете. Дело было в самом характере победы, в самом рисунке, который десять лет спустя Григорий Иванович Федотов назвал важной вехой в истории нашего футбола. «В этом поединке, – вспоминал он, – со стороны московских динамовцев было продемонстрировано все самое лучшее, все самое передовое, что было присуще советскому футболу в ту пору».

Действительно, усилиями, мудростью, настойчивостью Бориса Андреевича Аркадьева и всего коллектива московское «Динамо» вернуло себе позиции бесспорного лидера отечественного футбола. Достаточно вспомнить, что на финише чемпионата страны в условиях необычайно острой конкуренции команда набрала 14 очков из 14 возможных при непостижимом балансе забитых и пропущенных мячей – 26:3! В те дни газета «Правда» писала: «Приятно увидеть возродившуюся славу московского «Динамо», которое после горьких неудач двух сезонов вновь, в третий раз, вернуло себе звание чемпиона Советского Союза. Этот успех определен новаторством, смелой трактовкой системы «дубль-ве», развитием и дальнейшим осмысливанием ее, постоянным соединением духа творчества и высокого исполнительского мастерства».

«Динамовцы много поработали над тем, – рассказывал Борис Андреевич, – чтобы уйти от схематичного «дубль-ве», вдохнуть в английское изобретение нашу русскую душу, наш размах, наше пренебрежение к догмам. И это нам удалось, причем в наиболее главном звене – в линии атаки. Игроки в каждом матче сбивали с толку защитников и полузащитников противника, действовали на больших скоростях, обезоруживали внезапностью, точностью, пробивной мощью. Интересно отметить, что большинство «своих» мячей левый крайний Сергей Ильин забил, находясь на месте центрального нападающего, правый крайний Михаил Семичастный – с места левого инсайда, а центр нападения Сергей Соловьёв – с краев».

Вот это и было тем «чудом», которому журналисты и историографы отечественного футбола дали название «организованный беспорядок». Да, динамовцы создали и провели в жизнь новую творческую идею, передовую для своего времени. Во всем этом огромная заслуга Бориса Андреевича Аркадьева – человека, ставшего родоначальником отечественной школы футбольных тренеров, показавшего своим личным примером, что значит быть творческим руководителем современной команды.

«То, чего мы добились, всего лишь начало большой творческой перестройки и нашей команды, и многих других. Передовому советскому футболу должны сопутствовать передовые идеи и подлинно мастерское их воплощение в жизнь», – писал в конце столь блестяще закончившегося для московского «Динамо» сезона Борис Андреевич Аркадьев.

Он настойчиво продолжал закреплять то, что завоевал с таким огромным трудом. И в чемпионате 1941 года бело-голубые по-прежнему продолжали добиваться успеха, демонстрировать достойный чемпиона класс. В их активе были убедительные победы над командами ЦДКА (5:2), одесским «Спартаком» (4:0), минскими одноклубниками (3:2), харьковским «Спартаком» (7:0), первой сборной профсоюзов (2:1).

К середине июня москвичи шли во главе турнирной таблицы, набрав со своими одноклубниками из столицы Грузии по 15 очков. Очередной тур чемпионата должен был решить, сохранится ли это двоевластие. Чемпионы, как всегда, тщательно готовились к каждой игре. В воскресенье 22 июня футболисты узнали, что гитлеровская Германия вероломно напала на Советский Союз. Тогда же состоялся в команде митинг. Открыл его Борис Андреевич. Он говорил о том, что сердце каждого спортсмена сегодня воедино слито с Родиной. И первым заявил: «Прошу отправить в ряды действующей Красной армии. Добровольцем». И вместе с ним это пожелание высказали все его воспитанники. Но командование не поддержало этой инициативы. «Вы нужны сейчас здесь, нужны ваши знания, ваш опыт большого педагога», – сказал Борису Андреевичу один из крупных военачальников.

И снова вспомнил Аркадьев те дни и годы, когда работал в Военной академии имени М.В. Фрунзе. Теперь он готовил людей для боя, для победы. Он носил теперь звание инструктора Всевобуча. Рабочий день начинался в шесть часов утра на бесконечно знакомом Центральном стадионе «Динамо». Не сосчитать, скольких людей, готовых не сегодня-завтра отправиться на фронт, научил он сложному искусству штыкового боя, гранатометания, преодоления штурмовой полосы, скольким людям помог окрепнуть физически и духовно, поверить в свои силы.

Летом 1942 года Комитет по делам физической культуры и спорта при Совете министров СССР за особые заслуги в деле подготовки кадров для Красной армии и непосредственное участие в разгроме врага присвоил группе видных советских атлетов и педагогов звание заслуженного мастера спорта СССР. Среди них был и Борис Аркадьев.

Работа для фронта, для действующих частей, постоянное общение с представителями воинских организаций как бы вернули ему юность и снова сроднили, а затем и соединили с Красной армией. В конце 1943 года Аркадьев принимает предложение возглавить футбольную команду ЦДКА. С этого момента и начинается новая страница в ее биографии – лучшая страница ее истории.

Довоенный период истории отечественного футбола отмечен гегемонией двух столичных клубов – «Динамо» и «Спартака». После победы над гитлеровской Германией, в первом послевоенном чемпионате, бело-голубые подтвердили свое лидерство. Но подтвердили, встретив отчаянное противоборство со стороны «третьей силы» – ЦДКА. В чемпионате страны этот клуб отстал от блистательно выступивших динамовцев всего на одно очко и был единственным, кто сумел дважды в течение сезона победить чемпиона – во втором круге первенства (2:0) и в финале Кубка СССР (2:1). Так заявила о себе дружина, сколоченная всего лишь за какой-нибудь год новым тренером. Нужно сказать, что Борису Андреевичу удалось собрать хороших исполнителей и в короткий срок сплотить их в дружный, могучий коллектив. В составе в основном были ветераны, выступавшие за команду еще в довоенную пору: вратарь В. Никаноров, защитники К. Лясковский, И. Кочетков, полузащитники А. Виноградов, Б. Афанасьев, А. Водягин, нападающие А. Гринин, В. Дёмин, В. Николаев, Г. Федотов. Из новичков пришел лишь Всеволод Бобров, о существовании которого Борису Андреевичу еще в сорок четвертом «шепнул» ленинградец Валентин Фёдоров. Бобров в ту пору был курсантом одного из военных училищ, базировавшихся в глубине страны. Аркадьев послушался совета, сразу же через командование вызвал новичка и определил его для проверки в очень сильную команду Московского авиаучилища. Просмотрев Боброва в деле несколько раз, он сказал: «Это талант, какого мы, быть может, еще и не видели».

Уже в том, первом для себя сезоне в высшей лиге Всеволод Бобров стал лучшим бомбардиром клуба и всего чемпионата, проведя в ворота соперников 24 мяча в 21 матче. О нем заговорили, его полюбили буквально все поклонники футбола.

Пристальное внимание к дебютантам, кропотливая индивидуальная работа с ними отличали всю педагогическую деятельность Бориса Андреевича. Именно поэтому в бытность его старшим тренером ЦДКА здесь быстро окрепли и выросли в мастеров такие найденные Аркадьевым «зеленые новички», как В. Чистохвалов, А. Башашкин, А. Водягин, за один сезон превратился из безвестного дебютанта в лучшего левого защитника страны Ю. Нырков, а А. Петров – в лучшего полузащитника.

«Будьте чуткими к каждому новичку, помогите ему перебороть свое душевное волнение, сумейте «не увидеть», как он еще порой неловок, робок, неопытен, похвалите его за любую удачу, корректно, мягко, без нажима объясните допущенные ошибки. Пройдет время, и новичок заиграет, обязательно заиграет!» – говорил Борис Андреевич на Всесоюзной теоретической конференции своим коллегам.

Годы работы Б.А. Аркадьева в армейском клубе отмечены небывалым взлетом команды ЦДКА. В 1946 году коллектив завоевывает звание чемпиона СССР, причем на четыре очка опередив второго и третьего призеров – московских и тбилисских динамовцев. В 1947 году повторяет этот успех и первым получает золотые медали, которыми с этого сезона награждаются игроки клуба-чемпиона. В 1948 году команда в третий раз подряд становится сильнейшей в стране, чего не смогла добиться прежде ни одна наша команда. Этот рекорд сумели повторить лишь 20 лет спустя киевские динамовцы. «Попутно» армейцы выиграли и Кубок СССР, став третьей в истории страны командой, которой удалось сделать «дубль».

1949 год оказался менее удачным: ряд ведущих игроков из-за болезней и травм надолго вышли из строя. И всё же армейцы сумели обеспечить себе высокое 2-е место. Затем в 1950 году они возвращают себе звание чемпиона, а в 1951-м дарят своим поклонникам второй золотой «дубль».

Верный своим творческим принципам, свойственному ему духу поиска, Борис Андреевич удивлял соперников новыми методами и формами построения игр. Причем этот процесс всегда шел от конкретной обстановки, от реального соотношения сил и возможностей команды.

Так, конец 1945 года клуб провел без Григория Федотова, получившего серьезную травму. И место центрального форварда было доверено Всеволоду Боброву. А это и предопределило тактику: сильный продольный пас «на выход», стремительные проходы по флангам и прострелы вдоль ворот, которые отлично использовал славившийся своими рывками Бобров. Разумеется, соперники предпринимали контрмеры. Против неугомонного центрфорварда армейцев стали применять персональную опеку, иногда приставляя к нему не одного, а даже двух «сторожей». Оборона соперников находила и другие способы нейтрализации армейского нападающего. Это заставило тренера искать новые методы построения атаки, изобретать неизведанное, грозное «секретное оружие». И оно появилось. Этим оружием стала тактика «сдвоенного центра», нашедшая своих блестящих исполнителей в лице Федотова – Боброва.

«Сдвоенный центр» – не единственное изобретение Аркадьева за время работы с ЦДКА. Армейцы, руководимые им, первыми стали применять «игру в одно касание», что изматывало игроков обороны соперников, позволяло команде быстро и неожиданно атаковать. Не кто иной, как ЦДКА, показал особую роль полузащиты в усилении атакующей мощи. «Средняя линия команды, – писал в одной из своих статей Борис Андреевич, – это при правильном ее использовании мощный источник взрывной силы, источник дополнительной энергии, которая должна помогать своему нападению прорывать и сокрушать оборонительные рубежи соперника».

Чтобы усилить атакующую мощь команды, Борис Андреевич разработал и применил не только впервые в нашем, отечественном, но и во всем европейском футболе систему постоянного подключения в нападение защитников. Не случайно в сезоне 1949 года забитые голы появились на лицевом счету и В. Чистохвалова, и А. Башашкина, и Ю. Ныркова. Но главное – защитники шли вперед, активно участвовали в построении атакующих комбинаций, в тактическом давлении на ворота соперника.

Долгие годы советский футбол был фактически изолирован от остального мира. Положение резко изменилось после Великой Отечественной войны. Победа над силами фашизма необычайно подняла авторитет первого в мире государства рабочих и крестьян. Была прорвана цепь отчуждения. В начале 1946 года представители СССР вошли в Международную федерацию футбола (ФИФА), а в 1951 году – в Международный олимпийский комитет. Тогда же стало известно, что наши спортсмены примут участие в XV летних Олимпийских играх. В том числе и футболисты.

В конце марта председатель Комитета по делам физической культуры и спорта при Совете министров СССР Николай Николаевич Романов срочно вызвал к себе находившегося на юге с командой ЦДКА Бориса Андреевича Аркадьева, сказал прямо: «Есть важное задание – возродить сборную страны. Задание Родины, если хотите. И мы его поручаем вам, Борис Андреевич». Аркадьев несколько минут молчал. Романов спросил: «Раздумываете?» Он улыбнулся: «Нет, вспоминаю. Когда же это в последний раз видел сборную? Кажется, в тридцать пятом. Здесь, в Москве, в матчах против Турции». – « Да, это было давно. Да и задачи у той сборной, которую предстоит создать вам, совсем иные». – «Это я отлично понимаю. Ну что ж, не будем терять времени даром. Теперь дорога каждая секунда».

Прежде всего перед старшим тренером возник вопрос о методах формирования сборной. Аркадьев в ту пору руководил командой ЦДКА. Армейцы только что сделали золотой «дубль», т. е. подтвердили свое положение лидера отечественного футбола, а времени в распоряжении Бориса Андреевича почти не оставалось. И он решил, что армейский коллектив – чемпион и обладатель Кубка страны – должен стать ядром сборной.

Второй не менее важный вопрос относился к форме и методу подготовки сборной. Как, каким путем обеспечить ей возможность сыграться в предельно короткий срок (ведь в команду привлекалось немало игроков из других клубов, в частности из динамовских коллективов Москвы и Тбилиси, ленинградского «Зенита»)? Надо было найти свою игру, выработать нужную тактику. Вносились предложения о проведении серии учебно-тренировочных сборов, об организации всесоюзного футбольного лагеря и другие.

Борис Андреевич отверг их и принял решение, поразившее своей дерзостью и верой в возможности советского футбола. «Я предлагаю, – писал Борис Андреевич в докладной записке на имя председателя Комитета по делам физической культуры и спорта, – организовать серию международных матчей с сильнейшими сборными командами стран народной демократии, которые сегодня являются лидерами европейского футбола». Такое предложение поначалу многим показалось неприемлемым. Но в конце концов оно было принято.

Меньше чем за два месяца созданная им и притиравшаяся на ходу сборная провела девять официальных международных матчей с сильными европейскими командами, добившись замечательного результата: пять побед, три ничьих и лишь один проигрыш при общем соотношении забитых и пропущенных мячей 16:9. Таким великолепным результатом могла бы гордиться любая команда.

Начался Олимпийский турнир. Команда Аркадьева сумела выиграть труднейший матч у сборной Болгарии со счетом 2:1, показав умение и желание бороться до конца, не падать духом, не отчаиваться в любых ситуациях, проявив сплоченность всех игроков.

Эти же замечательные качества команда проявила в матче с Югославией, тогда одной из сильнейших команд мира. Состязание поначалу складывалось крайне неблагоприятно для советской сборной, и в начале второго тайма она проигрывала с разгромным счетом – 1:5. И после этого воспитанники Бориса Андреевича совершили нечто такое, чего не знает история международных турниров такого ранга и вообще встреч на высшем уровне: они сравняли счет, забив меньше чем за тридцать минут четыре мяча в ворота команды, которая в трех предыдущих поединках (правда, товарищеских) – со сборными Италии, Западной Германии и Франции – не пропустила ни одного!

На следующее утро все финские газеты и многие газеты мира поместили отчеты об этом матче, давая восторженные оценки игре сборной СССР.

Через сутки состоялась переигровка. Начало сложилось для нас благоприятно: на 6-й минуте Всеволод Бобров забил гол. Но через тринадцать минут югославы сравняли счет. А затем совершенно в безобидной ситуации, когда рядом не было ни одного игрока соперничающей команды, Анатолий Башашкин сыграл рукой, и югославы реализовали 11-метровый. Этот гол надломил наших парней. Точнее, не гол – обидная неудача, непростительная ошибка. И они проиграли (1:3).

Несмотря на это, газета «Юманите» писала: «Хотя советская сборная в конце концов проиграла, она оставила очень сильное впечатление. Матч, сыгранный ею с сильнейшей в истории сборной Югославии, несомненно, войдет во все учебники футбола как образец выносливости, мужества, ошеломляющей скорости». Лондонская «Таймс» резюмировала: «Русские подтвердили свою репутацию могучей футбольной державы. Дебют их сборной на Олимпийских играх не оставляет в этом сомнения».

Руководство страны посчитало выступление провалом, причем не просто спортивным, но политическим. Сборная была расформирована и «предана анафеме». Прежние заслуги были не в счет. Год Б.А. Аркадьев был без работы. Затем он возглавил «Локомотив», где трудился четыре года, а в 1958 году снова стал во главе ЦСКА, где проработал не полных полтора года. Далее следовали «Нефтяник» (Баку) (1961–1962), вновь «Локомотив» (Москва) (1963–1965), «Пахтахор» (Ташкент) (1967), и, наконец «Шинник» (Ярославль) (1969). Былые триумфы остались позади. В 1957 году легендарный тренер был отмечен орденом «Знак Почёта».

Заслуженный мастер спорта СССР (1942), заслуженный тренер СССР (1957).

Шестикратный чемпион СССР (1940, 1946, 1947, 1948, 1950, 1951), серебряный призер чемпионатов СССР (1945, 1949), бронзовый призер чемпионата СССР (1958), четырехкратный обладатель Кубка СССР (1945, 1948, 1951, 1957), чемпион Москвы (1932, осень – 1933, осень).

Похоронен в Москве на Востряковском кладбище.

В статье использованы материалы:

1. Л.П. Прибыловский «Тренеры большого футбола». Издательство «Физкультура и спорт», 1980

(1899–1986)

Тренировал сборную СССР, московские клубы «Металлург», «Динамо», ЦДКА, «Локомотив», «Нефтяник» (Баку), «Пахтакор» (Ташкент), «Шинник» (Ярославль)

Борис Аркадьев – старший тренер сборной СССР в 1952 году

Далеко не все любители футбола знают, что тренерская деятельность Бориса Андреевича Аркадьева началась с того, что он совсем еще молодым человеком преподавал… фехтование в военной академии. Этим видом спорта он увлекся в детстве, которое пришлось на первое десятилетие XX века, и вместе с братом брал уроки фехтования на частных курсах. Великим фехтовальщиком, правда, стал только брат Виталий, уже в советские времена получивший звание заслуженного тренера по этому виду спорта. А Борис к 16‑летнему возрасту всерьез увлекся футболом и в 1915 году был принят во вторую команду сильнейшего в дореволюционном Петрограде клуба «Унитас». Футбол в городе не прекращался даже во время Первой мировой войны, и защитнику Аркадьеву прочили большое будущее, но от футбола отвлекли революционные события, а потом Гражданская война.

К началу 20‑х годов семья Аркадьевых уже жила в Москве, теперь Борис играл в клубе «Рускабель», потом в клубе «Сахарники». В эти же годы оба брата окончили ГЦОЛИФК и начали педагогическую деятельность в спортивных секциях Красной армии и в военной академии. Вместе с тем Борис еще долго продолжал играть в футбол – теперь в клубе, который сначала назывался АКС, потом РкимА, затем «Серп и Молот», пока наконец в 1937 году не стал «Металлургом».

Когда весной 1936 года начались регулярные чемпионаты СССР, клуб дебютировал в группе Б как «Серп и Молот». С началом чемпионатов в стране появилась и профессия футбольного тренера. В том же 1936 году Аркадьева пригласили возглавить клуб, в котором он сам еще совсем недавно играл.

В осеннем чемпионате 1936 года (в первый год прошли сразу два чемпионата СССР – весенний и осенний) «Серп и Молот» занял первое место в группе Б, и в следующем году, уже под названием «Металлург», выступал в группе А, где оказался пятым. В 1938 году уже был третьим, в 1939‑м, правда, опустился на шестое место, а в следующем году Борис Аркадьев стал тренером московского «Динамо», которое он сразу же вывел в чемпионы. Этому поспособствовала разработанная им тактическая новинка – быстрые перемещения форвардов с края на край, что тогда явилось совершенной неожиданностью для соперников. Эту новинку окрестили «организованным беспорядком».

Динамовский клуб Аркадьев возглавлял до мая 1944 года, хотя в годы войны чемпионаты СССР не проводились. А в июле его назначили тренером ЦДКА. Победа была не за горами, и первый послевоенный чемпионат стартовал уже 13 мая 1945 года. Началось знаменитое противостояние двух великих клубов – ЦДКАи московского «Динамо», которое возглавлял Михаил Якушин.

Команду Аркадьева быстро прозвали «командой лейтенантов», потому что почти все футболисты носили именно это звание. Только центральный нападающий Григорий Федотов имел воинское звание капитана. У армейцев все линии были сильными, начиная с вратаря Владимира Никанорова. На месте центрального защитника играл Иван Кочетков, бывший фронтовик. В полузащите у ЦДКА блистал Вячеслав Соловьев.

Особую гордость армейского клуба, однако, составляла знаменитая пятерка нападающих. На правом краю играл Алексей Гринин, еще в 1939 году пришедший в армейскую команду из московского «Динамо». Правый инсайд Валентин Николаев появился в ЦДКА годом позже из московского «Локомотива». На левом краю армейской атаки действовал быстрый, юркий Владимир Демин, воспитанник московского «Спартака». Самым старшим в пятерке нападения ЦДКА был центральный нападающий Григорий Федотов, в 1945 году ему было 29 лет. Он пришел в армейский клуб еще в 1938 году из клуба «Металлург» и в первом же своем сезоне забил 17 мячей. В 1939 году Федотов стал лучшим бомбардиром чемпионата – 21 гол в 26 матчах. Уже в послевоенные годы Григорию Федотову суждено было стать первым советским футболистом, перешедшим рубеж в 100 голов.

Послевоенная пятерка форвардов ЦДКА, каждый из которых тоже в общей сложности забил больше сотни мячей, своими быстрыми, неожиданными действиями ставила в тупик любую защиту. В своем новом клубе Аркадьев тоже изобрел нечто новое – сдвоенный центр нападения. Перед центральным защитником противника, приученного «держать» одного центрфорварда, периодически появлялись сразу двое. В паре с Григорием Федотовым на острие атаки ЦДКА с 1945 года играл самый молодой из всей пятерки – 23‑летний Всеволод Бобров.

Кстати говоря, Аркадьев показал себя не только изобретательным, но и мудрым человеком. Мудрость его проявлялась даже в том, что, возглавив армейский клуб, он неизменно отказывался от предложений руководства стать кадровым офицером и сразу же принять звание полковника. Будучи штатским человеком, Аркадьев разговаривал с любым генералом на равных. А на полковника Аркадьева военачальники, каждый из которых считал себя знатоком футбола, были бы вправе по субординации смотреть как на подчиненного…

За весь первый послевоенный чемпионат и динамовцы, и армейцы проиграли лишь по одному матчу – друг другу. В первом круге безоговорочную победу над соперниками одержали динамовцы – 4:1. Во втором круге выиграли армейцы – 2:0. И все‑таки динамовцы набрали на очко больше, став чемпионами. Но в том же году армейцы и динамовцы встретились еще и в финале Кубка СССР, и теперь победу одержала команда Аркадьева – 2:1.

А потом ЦДКА становился чемпионом три сезона подряд – блестящее достижение! Лишь один‑единственный раз его сумели повторить киевские динамовцы, которые трижды завоевывали золотые медали чемпионата в 1966–1968 годах. И только в 1949 году армейцы все‑таки уступили титул чемпионов динамовцам, но вернули его через год. Выиграли они золотые медали и в 1951 году. В том году команда сменила название: в 1951 году Красная Армия стала называться Советской Армией, поэтому и ЦДКА переименовали в ЦДСА – Центральный дом Советской Армии. Ну а затем пришел роковой 1952 год, когда, сыграв в чемпионате всего 3 матча, команда была снята с турнира и расформирована.

Причиной стала неудача на Олимпийских играх в Хельсинки. Сборная СССР принимала участие в футбольном турнире Олимпиады впервые (если не считать поездку сборной России на игры V Олимпиады 1912 года в Стокгольм), и руководил командой Борис Аркадьев. В матче первого раунда советские футболисты обыграли сборную Болгарии со счетом 2:1, а во втором сыграли фантастический матч со сборной Югославии.

Первый тайм сложился для советских футболистов катастрофически: в ворота Леонида Иванова один за другим залетели три мяча. Югославские футболисты играли слаженно, мощно, а вместе с тем красиво. Едва начался второй тайм, счет стал 4:0. Никто из пятнадцати тысяч зрителей уже не сомневался, что сборная Югославии одержит крупную победу, и вопрос лишь в том, с каким счетом закончится матч. Всеволоду Боброву, правда, на 53‑й минуте удалось забить один ответный мяч, но вскоре счет был уже 5:1 в пользу сборной Югославии.

И все‑таки команда Аркадьева сотворила чудо: в течение последних 15 минут сумела сравнять счет. В том героическом матче Бобров забил 3 мяча. Но повторный матч сборная СССР проиграла – 1:3. А когда она вернулась на родину, незамедлительно последовали оргвыводы. С Аркадьева сняли звание заслуженного мастера спорта и расформировали армейскую команду, посчитав ее основой сборной СССР, хотя армейцев в сборной было только четверо, а остальные футболисты были московскими и тбилисскими динамовцами, московскими спартаковцами, а также представляли «Зенит» и команду ВВС.

Решение о роспуске команды ЦДСА принималось не спортивными чиновниками, а самим Сталиным. И причиной столь суровых «оргвыводов» стало даже не то, что сборная СССР выступила на Олимпийских играх неудачно, а то, что поражение она потерпела от сборной Югославии. К 1952 году эта страна, прежде верный союзник, держалась уже столь независимо от СССР и других стран «социалистического лагеря», что Сталин считал маршала Иосипа Броз Тито, руководителя Югославии, личным врагом. Проигрыш советской команды югославам привел вождя в ярость…

Разжалованный тренер ЦДСА и сборной СССР Борис Аркадьев осенью 1952 года возглавил московский «Локомотив». А футболисты разбрелись кто куда. Потом армейскую команду, как и сборную СССР, пришлось возрождать заново.

В 1958 году Борис Аркадьев, выиграв перед этим с «Локомотивом» Кубок СССР, все же вернулся в армейский клуб, который теперь назывался ЦСК МО – Центральный спортивный клуб Министерства обороны, – но ненадолго. В 1959 году столь же недолго он тренировал олимпийскую сборную СССР, потом снова «Локомотив», ташкентский «Пахтакор», и, наконец, уже в 1969 году – ярославский «Шинник». Но в том году Аркадьеву было уже семьдесят…

Великие советские тренеры: Борис Андреевич Аркадьев

Первый из плеяды выдающихся советских тренеров родился в Ленинграде и как шутил он сам, приподнявшись из колыбели, видел, как ХIХ век передавал эстафету ХХ-му. Борис рос спортивным юношей. Занимался гимнастикой, легкой атлетикой.

Дебют

Первый из плеяды выдающихся советских тренеров родился в Ленинграде и как шутил он сам,
приподнявшись из колыбели, видел, как ХIХ век передавал эстафету ХХ-му. Борис рос спортивным юношей. Занимался гимнастикой, легкой атлетикой. В 14 лет он поступил на частные фехтовальные курсы, но в конце-концов главным для него становится футбол. В 1915-м году он начинает играть за вторую команду «Унитас» - лучшую в дореволюционном Петербурге. После революции семья переезжает в Москву и с 1923 года Аркадьев - левый защитник команды «Серп и Молот». Закончил играть он довольно рано. Его творческая натура постоянно стремилась к чему-то новому и уже в молодости его начинает привлекать преподавательская и тренерская деятельность. Он получает высшее физкультурно-педагогическое образование - оканчивает ГЦОЛИФК - и начинает преподавать фехтование в Военной Академии им. М. Фрунзе и в ЦДКА.

В 1936 году начинается розыгрыш чемпионатов СССР. Видимо, связь Аркадьева с командой, в
которой прошли его лучшие игроцкие годы, не прерывалась после окончания его игровой карьеры, потому что в следующем, 1937 году его приглашают тренировать эту заводскую команду, уже переименованную в «Металлург». По составу команда была весьма скромная, без «звезд».

Единственный игрок, которого можно было таковой считать, Григорий Федотов, как раз в том году перешел в ЦДКА. Тем не менее, играли «металлурги» под руководством нового тренера вполне достойно. В первый свой тренерский сезон Аркадьев занимает с командой 5-е место (из 9-ти участников). А в следующем - 1938-м году производит настоящую сенсацию, чуть было не став чемпионами страны. Лишь неудачная концовка отбросила «Металлург» на итоговое 3-е место, что при 26-ти участниках было грандиозным результатом для скромной заводской команды. И молодой, никому доселе не известный тренер, как говорят в таких случаях, на следующее утро просыпается знаменитым. В 1940-м году он получает предложение стать старшим тренером московского «Динамо».

Это было уже бесспорным признанием.

«Организованный беспорядок»

Первый чемпион Советского Союза после своего триумфа переживал не лучшие времена.
В чемпионате 1938 года динамовцы заняли 5-е место. В 1939-м - седьмое (ниже «Металлурга»),
хотя в их составе играли такие «мэтры», как Радикорский, Чернышев, Трофимов, Якушин,
Семичастный, Ильин. Кроме того, перед началом сезона были приглашены Н. Дементьев, Блинков, Соловьев и еще несколько известных футболистов.

Аркадьев начал с укрепления дисциплины и требовательности к игрокам. Он видел, что многие
игроки, добившись первых успехов, посчитали себя этакими «маэстро», которым море по колено.
Но это был только первый необходимый, но явно недостаточный шаг. Тренер понимал, что нужна коренная перестройка игры команды. К этой перестройке он был готов, уже в это время у него была своя концепция игры, свои идеи, ждущие реализации. И идеи эти в первую очередь касались ставшей тогда модной системы «дубль-ве».

Создание этой системы обычно связывают с именем знаменитого тренера лондонского «Арсенала» 20-х - 30-х годов Герберта Чэпмена. Это, однако, не совсем так. Сама идея пришла в голову форварду этого клуба Чарли Бакмену - может быть, лучшему полусреднему нападающему за всю историю английского футбола. В 1926-м году Бакмен заметил, что он создает наибольшие трудности опекавшим его защитникам, когда отходит к середине поля. А что, если крайние защитники будут при атаке занимать место крайних нападающих, полусредние нападающие - оттягиваться к центру, а центральный полузащитник выдвигаться на позицию центрфорварда? Бакмен поделился этими мыслями с тренером Чэпменом, а тот уже творчески обработал идею, превратив ее в новую тактическую схему
«Дубль-ве» (по своим очертаниям воображаемая ломаная линия, связывавшая пятерку форвардов,
напоминала эту букву английского алфавита).

К середине 30-х годов весь мир уже играл по этой системе. Для советского же футбола, не
избалованного в те годы международными связями, она стала настоящим откровением в исполнении
басков, спасавшимися от гражданской войны в Испании и приехавших в СССР по приглашению
правительства для серии товарищеских матчей в 1937 году. С этого момента ее стали брать на
вооружение все советские команды. Нельзя сказать, что они слепо копировали заморскую новинку.
Вообще, к началу 40-х годов споры о новой системе были у нас в самом разгаре.

В «Динамо» Аркадьев нашел идеальный полигон для внедрения своих идей. Первым делом он
окончательно ликвидировал «желобки», по которым в классическом «дубль-ве», как паровоз по
рельсам, должны были двигаться нападающие. Теперь они были обязаны постоянно перемещаться
по фронту атаки и вдоль ее вертикали. Но этого мало. В обязанности крайних защитников входило
постоянное подключение к атакам. Все без исключения игроки были обязаны постоянно двигаться,
перемещаться по полю, выходя на свободные места, «предлагая себя» партнеру, владеющему мячом.

На предсезонном сборе в Гаграх в двусторонних играх тренер даже ввел специальную систему
штрафов - за любой пас «закрытому» партнеру и за пас игроку, занимающему позицию, соответствующую его позиции в начальной расстановке. И чуть ли не каждый день читал игрокам лекции по тактике.

Отношение игроков к своим идеям тренер чувствовал по их недоверчивым взглядам, по вопросам,
которые они ему задавали.

- Ну как Борис Андреевич, получается у нас?
- Чемпионат покажет - отвечал он неизменно.

Сам же он в глубине души очень боялся начала чемпионата. Ведь все его идеи пока что
существовали только в его голове и в конспектах, им еще предстояло пройти практическую
проверку на поле.

И первые матчи подтвердили его сомнения. В первом туре - ничья со столичными
«Крыльями Советов», новичком высшей лиги. Во втором - проигрыш в Тбилиси местному «Динамо» 0:1.

И затем в Сталинграде, несмотря на явное превосходство, нулевая ничья. После этого матча в
одной из газет появилась такая заметка: «Как и в прошлые сезоны, слабо выступает московское
«Динамо». Обновленная тренером Аркадьевым команда много работает на поле, но частые и
стремительные перемещения игроков кажутся бессистемными, они дезориентируют зрителей…»

Аркадьева эта заметка обрадовала. «Раз уж даже дилетанты поняли, что у нас резко изменился
рисунок игры, значит, все идет как надо!» После каждого матча он, как обычно, проводил «разбор
полетов». Но после «сталинградской битвы» собрание было особенно бурным. Борис Андреевич
вспоминал, что именно после этого матча игроки окончательно убедились в правильности его
системы, поверили в нее. 4-го июня динамовцы на своем стадионе принимали киевских
одноклубников. Великолепная игра закончилась с редким даже для хоккея счетом 8:5 в их пользу.

С этого матча начался их стремительный взлет. Следуют яркие победы над ЦДКА - 2:1, киевским
«Динамо» на их поле - 7:0, наконец - над своим вечным соперником «Спартаком» - 5:1! На финише
чемпионата, когда конкуренция за золотые медали достигла предела, команда Аркадьева показала
феноменальный результат: 14 очков из 14-ти при разнице мячей 26:3!

Когда Аркадьева просили раскрыть секреты своего триумфа, он говорил: «Динамовцы много поработали над тем, чтобы уйти от схематичного «дубль-ве», вдохнуть в английское изобретение нашу русскую душу, наш размах, наше пренебрежение к догмам. И это нам удалось, причем в наиболее главном звене - в линии атаки… Интересно отметить, что большую часть «своих» мячей левый крайний Сергей Ильин забил, находясь на месте центрального нападающего, правый крайний Михаил Семичастный - с места левого инсайда, а центр нападения Сергей Соловьев - с краев». Журналисты в статьях о новом чемпионе и его новой игре старались превзойти друг друга восторженными эпитетами. Тогда с чьей-то легкой руки и вошло в моду выражение «организованный беспорядок».

Команда лейтенантов

И следующий чемпионат 1941 года динамовцы начали так же уверенно, как заканчивали предыдущий.
К 22-му июня они вместе с тбилисскими одноклубниками возглавляли турнирную таблицу. Во время
войны Аркадьева направили инструктором на курсы Всевобуча. Пришлось вспомнить свое
фехтовальное прошлое - он обучал новобранцев искусству штыкового боя. В конце 1943 года он
принимает предложение «командования» возглавить команду ЦДКА.

В довоенных чемпионатах армейцы ни разу не выигрывали «золото» и лишь однажды - в 1938 году - поднимались на 2-е место. И это несмотря на то, что в их составе играло созвездие мастеров, не уступающих их главным конкурентам - «Динамо» и «Спартаку». Никаноров, Кочетков, Гринин, Демин, Николаев, Федотов… В 1945 году эту компанию дополнил еще один - Бобров. О том, что в Ленинграде есть на редкость одаренный юноша, играющий за команду своего военного училища, Аркадьеву рассказал его старый приятель, с которым играли еще в Петербурге, Валентин Федоров. В это время В. Бобров находился в Сибири, куда на время войны было переведено училище. Привезя юношу в Москву и взглянув на его игру в команде московского авиаучилища, Аркадьев сказал: «Это талант, какого мы еще не видели». В первом же своем матче за ЦДКА Бобров оправдал эти слова. Он вошел в состав армейской команды сразу, как будто играл в ней уже не один год. В своем первом сезоне «Сева» стал лучшим бомбардиром чемпионата, забив в 21 матче 24 мяча! В 1945 году команда заняла 2-е место, отстав на очко от динамовцев. В 1946-м стала чемпионом - впервые в своей истории.

И в новой команде творческое начало Аркадьева непрерывно искало своего приложения.
Теперь в его распоряжении оказались сразу два центрфорварда высочайшего класса - Федотов
и Бобров. Это обстоятельство натолкнуло тренера на еще одну идею, ставшую тактическим
откровением, новаторством своего времени - игра сдвоенным центром. Два центрфорварда
располагались немного впереди остальной тройки и немного шире относительно друг друга, чем
при классическом «дубль-ве». Таким образом, единственный центральный защитник (а в те годы
все команды играли по схеме 3-2-5) противников оказывался как бы «меж двух огней». Эта тактика
еще долгие годы обеспечивала ЦДКА превосходство над другими командами, не располагавшими
исполнителями соответствующего класса, чтобы перенять ее.

Стремление максимально повысить темп игры, скорость передвижения игроков, приводит Аркадьева к еще одной тактической идее - игре в одно касание. Для ее совершенствования он придумывает специальное упражнение, получившее название «аркадьевский вал». Пятерка нападающих, передвигаясь с мячом от центра поля в одно касание, должна завершить атаку ударом по воротам и в том же темпе вернуться к центру за новым мячом. Сначала в свободном режиме, а затем с постепенно возрастающим количеством противодействующих защитников.

Многие изобретения Аркадьева в тренировочных методиках живы и используются до сих пор.
В их числе, кстати, и знаменитый «квадрат». Огромное значение отводил он технике работы с мячом, тренировке отдельных технических приемов. Уже после завершения тренерской карьеры Аркадьев часто сетовал на низкую технику современных нападающих, их неумение реализовывать голевые моменты. Ему возражали, что в «его» времена не было такой организации и техники защиты,
форварды имели гораздо больший простор в своих действиях. - Неправда - отвечал Аркадьев. Были и у нас и «волжская защепка» куйбышевских «Крылышек» и эшелонированное построение защитников киевского «Динамо»… И все же, в сезоне 46-го мы обыграли волжан 4:1 и 2:0, а в следующем - 7:0! Да и потом никакие защитные бастионы не мешали Пеле, Герду Мюллеру, Круифу и им подобным вести бесконечный счет своим голам…

Аркадьев был сторонником высокой интенсивности занятий, больших тренировочных нагрузок.
Все упражнения обычно выполнялись у него с многократными повторениями, в возрастающем
темпе и, на что особо обращалось внимание, - без пауз. Остановившихся передохнуть
немедленно настигал «штраф». «Мы должны уметь работать с полным напряжением сил в течение
времени, равного как минимум, трем таймам» - говорил он. Кроме того, постоянно проводились
занятия, посвященные изучению современной тактики игры, а так же самоконтролю.

Про Аркадьева часто говорили, что все команды, с которыми он добивался успехов, располагали отличным подбором игроков, «звездами». А с таким составом мол, побеждать немудрено. Что ж,
действительно, Аркадьев был не из тех тренеров, которые имея в своем распоряжении средних
игроков, могли создать хорошую команду (хотя вспомним московский «Металлург»). Ему для
осуществления его идей нужны были яркие исполнители. Но ведь не стоит и говорить, что
одиннадцать даже самых лучших игроков - еще не команда. Так же, как даже великие музыканты,
не смогут играть в оркестре без дирижера. Это - во-первых. А во-вторых, Борис Андреевич
обладал редким чутьем на таланты и умением превращать эти таланты в мастеров. Всеволод
Бобров - только один, хоть и наиболее яркий пример. А были еще и Ю.Нырков, за один сезон
прошедший путь от новичка до лучшего левого защитника страны. А. Петров, за тот же срок
ставший лучшим «хавом». Уже при Аркадьеве стали «звездами» бывшие «способные дебютанты»
А. Башашкин, А. Водягин, В. Чистохвалов…

Еще одна особенность этого тренера - способность быстро изменять тактику, первоначальную установку в зависимости от складывающейся на поле конкретной обстановки. Того же он требовал и от игроков. Например, в 1947 году перед кубковым матчем с «Динамо» Аркадьев дал установку: действовать сдвоенным центром, используя фланговые проходы и прострельные передачи Гринина. Однако, в самом начале матча последовали два стремительных рывка Демина, с которым явно не справлялся Радикорский. Тут же план игры был пересмотрен, все чаще мяч из глубины поля стал адресоваться на левый край. Сюда же стали часто смещаться В. Соловьев и даже правый крайний Гринин. ЦДКА победил в том матче 4:1 и все мячи были забиты или самим Деминым или в результате комбинаций, начатых им.

Постоянные подключения к атакам защитников - еще одно новшество Аркадьева не только в
отечественном, но и в мировом футболе. Он начал практиковать его еще работая с «Динамо», а в
ЦДКА оно окончательно сформировалось в одну из важнейших составляющих тактического рисунка
игры команды. В сезоне 1949 года первые забитые мячи появились на лицевом счету А. Водягина,
А. Башашкина, Ю. Ныркова… С большой теплотой говорил об Аркадьеве знаменитый хоккейный
тренер Анатолий Тарасов, игравший в том, послевоенном ЦДКА. Он, кстати, приводил пример еще
одной аркадьевской новации - игры в три хавбека. «Жаль - вспоминал Тарасов - но Аркадьев,
к сожалению, не сумел убедить футболистов, что возможность играть - играть по-новому - нужна
не ему, а им. Впрочем, это 6ыла весьма трудная задача - ведь команда Аркадьева и так, при
прежних тактических построениях, побеждала своих соперников»…

ЦДКА конца сороковых годов - знаменитая «команда лейтенантов» (теперь трудно сказать, кто
ввел в обиход этот термин, болельщики или журналисты. А объясняется оно тем, что согласно
любительскому статусу игроков, все они числились за тем ведомством, которому принадлежала
команда. Игроки ЦДКА соответственно, все были военными. Но у каждого военного должно быть
воинское звание. Вот всем им и присваивалось звание лейтенанта. Странно, что Аркадьев в таком
случае не был генералом) - высшее творческое достижение Бориса Аркадьева, пик его тренерской
карьеры. Красноречиво выглядят цифровые показатели этого творчества в виде количества и
качества завоеванных трофеев:

1945 - 2 место

1946 - 1 место

1947 - 1 место

1948 - 1 место и кубок

1949 - 2 место

1950 - 1 место

1951 - 1 место и кубок

Вряд ли найдется еще один тренер - у нас в стране или за рубежом - способный предъявить такое
же «досье». Увы, конец этой сказки оказался вовсе не счастливым.

В марте 1952 года Аркадьева вызвали в спорткомитет и предложили (читай: приказали) возглавить
сборную СССР, подготовить ее к Олимпийским Играм, до начала которых оставалось три месяца.
Слово «возглавить» здесь тоже не очень уместно. Дело в том, что такой административной и
игровой единицы - сборной СССР - тогда, после войны, просто не существовало. СССР лишь в 1946
году был принят в ФИФА, а в 1951 - в МОК. И вот за три месяца необходимо создать команду с
«нуля» и выступить с ней на Олимпийских Играх. И выступить успешно. Учитывая эти обстоятельства, Аркадьев решает создать команду на базе своего ЦДКА - это по крайней мере, облегчало одну из задач - задачу сыгранности игроков, собранных из разных команд и впервые оказавшихся вместе на поле. Его второе решение - в оставшееся до Олимпиады время сыграть серию спаррингов с сильными соперниками, чтобы выиграть время и начать создавать команду на ходу, «на колесах». Это было очень рискованное решение, ведь к поражениям наших команд - даже в товарищеских матчах - тогдашнее руководство страны относилось почти как к государственному преступлению. И все же, другого пути не было. Вот соперники и результаты нашей команды в этих товарищеских матчах.

СССР - Польша - 0:1 и 2:1

СССР - Венгрия - 1:1 и 2:0 (Л.Иванов («Зенит»), К. Крижевский («Динамо»), А.
Башашкин, Ю. Нырков (ЦДКА), Г. Антадзе («Динамо» Тб.), А. Петров, А. Ильин,
В. Николаев, В. Бобров, Н. Дементьев (ЦДКА), С. Сальников («Спартак»).

СССР - Болгария - 2:2 и 2:2

СССР - Румыния - 3:1

Финляндия - СССР - 0:2

СССР - Чехословакия - 2:1

Итак, созданная на ходу команда, в девяти матчах с сильными соперниками добилась
замечательного результата: 5 побед, 3 ничьи и 1 поражение при разности мячей 16:9. Результат
просто отличный! Особенно стоит выделить матчи с венгерской сборной - одной из лучших в то
время в мире. Грошич, Божик, Закариаш, Кочиш, Пушкаш, Хидегкути - это были «звезды» мирового
футбола. И очень высоко оценил советскую сборную тренер венгров И. Калмар, назвав ее
«отлично сыгранной и в высшей степени современной командой». Особенно лестно для Аркадьева
прозвучало, видимо, следующее признание: «Ваша трактовка построения обороны является
открытием в искусстве тактики». Как известно, он применил в этих матчах персональную опеку
венгерских нападающих, тактику, в то время неизвестную в Европе.

Но одно дело - товарищеские матчи и совсем другое - олимпийский турнир. Сборная СССР была
новичком здесь, да и вообще, в официальных международных турнирах. А там - свои законы, в том
числе, психологические, свой турнирный опыт, которого наша команда была лишена. И все же в
первом матче с сильной командой Болгарии советская сборная буквально вырвала победу в
дополнительное время - 2:1. А затем нашим соперником стала сборная Югославии, один из
лидеров мирового футбола тех лет. Драматический поединок, по ходу которого команда СССР
проигрывала 1:5, завершился ничьей - 5:5! И через один день команды вышли на повторную
встречу. Она складывалась не менее напряженно. На гол Боброва югославы ответили своим.
И тут при счете 1:1 Анатолий Башашкин в совершенно безобидной ситуации в своей штрафной
вдруг сыграл рукой. Вот где сказалось отсутствие опыта таких игр! Этот эпизод сломил команду
психологически и югославы победили 3:1. Несмотря на это, наша сборная получила, как теперь
говорят, очень хорошую прессу после турнира. Ее игру заметили, да и выступление, а главное -
игра команды, несмотря ни на что, были достойными. Но не такого мнения были советские
чиновники от спорта. В припадке монаршего гнева, одним росчерком пера великая - без
преувеличения - команда ЦДКА, на базе которой была создана сборная, была расформирована и
снята с чемпионата страны. Так закончилась история чудо-команды, «команды лейтенантов»,
подобной которой наш футбол больше не знал.

Русский интеллигент

Тоталитарные гусеницы, раздавившие «команду лейтенантов», прошлись, естественно, и по ее
тренеру. После этого он еще долгие годы тренировал разные команды, в том числе - и сборную,
иногда добивался с ними некоторых успехов, но ничего подобного цедековскому своему триумфу
конца 40-х - начала 50-х в его тренерской карьере уже никогда больше не повторялось. Еще одна
судьба, сломанная зловещей, бесчеловечной системой… Впрочем, Аркадьев еще легко «отделался»,
если вспомнить, какие времена стояли на дворе. В 1953 - 57 годах он работает со столичным
«Локомотивом», выигрывая с ним в 57-м кубок СССР. Затем на короткое время возвращается в
ЦДСА (Так стал именоваться возрожденный из праха армейский клуб). Были еще бакинский
«Нефтяник», ташкентский «Пахтакор», ярославский «Шинник», сборная… И везде были новые идеи,
нестандартные решения. Вот только соответствующих исполнителей этих замыслов в тех командах
уже не находилось. Да и сил начинать все сначала уже не было…

Аркадьев и выдающийся практик, и видный теоретик. Его перу принадлежат книги «Тактика футбольной игры» и «Игра полузащитников». Написал немало крупных статей, публиковавшихся, главным образом, в «Советском спорте» и еженедельнике «Футбол - хоккей». Впрочем, Борис Андреевич никогда, даже во времена наивысшего своего взлета, не жил одним лишь футболом. Больше того, человек высокой культуры, всесторонне образованный, хорошо разбиравшийся в музыке, живописи - и сам прекрасно рисовавший, - он занимает совершенно особое (если не обособленное) место в нашем футболе. Много ли было у нас тренеров, обращавшихся к игрокам на «вы»? Многие ли всерьез, а не в порядке экскурсионной программы, интересовались литературой, искусством?

«Виктор Чистохвалов, защитник послевоенного знаменитого ЦДКА, одну из историй, на которые так щедры ветераны, начал словами: «Приехали мы играть в Ленинград, все - в гостиницу, а Аркадьев, как обычно, - в Эрмитаж…» Признаться, историю я позабыл, а вступление, как видите, запомнил». Это слова Льва Филатова, известного футбольного журналиста тех лет. И немудрено, что запомнил, фраза эта говорит о человеке многое. А вот истории, рассказанные уже самим Л. Филатовым:

«В 1959 году вместе с олимпийской сборной был я в Софии. Матч предстоял важный, и вдруг, за
несколько часов до его начала, Борис Андреевич тихонечко, по-старомодному деликатно
обратился ко мне: «Как вы смотрите на то, чтобы нам забежать в художественный музей?» Мы
бродили с ним по тихим залам, то расходились, то сходились, и вот возле одного полотна, не
нарушая созерцательной позы, он вполголоса вымолвил: «Страх как боюсь за левого защитника…»
и тут же, на том же выдохе: «А недурен, правда, этот голубой тон…»

«Он нередко меня обескураживал. Вошел как-то в мою комнату в редакции и на пороге
продекламировал четверостишие, содержание которого состояло в том, что дом уже воздвигнут,
а конька на крыше еще нет. - Моя статья в таком же состоянии: не хватает конька… А кстати
говоря, вам не знакомы эти стихи? И кто их написал, не догадываетесь? Мне, обучавшемуся на
литературном факультете, с отрочества неравнодушному к поэзии, было досадно сдаваться. Но
пришлось: играть в отгадку с этим человеком я не считал возможным. - Это Михаил Кузмин.
Теперь его не знают…»

«Толкуя как-то с тренерами киевского «Динамо» О. Базилевичем и В.Лобановским в самом разгаре
их быстро вспыхнувшей славы, я спросил: «Есть ли тренер, которого бы вы признавали и уважали?»,
и они, чуть ли не в один голос, как-то сразу заерзав по-школьнически, быстро выговорили:
«А как же! Аркадьев, Борис Андреевич!»

Он видел и понимал игру в ее современном виде и в то же время умел «пролонгировать» ее
развитие на завтрашний день. Интересно, что эту черту Аркадьева унаследовал потом и
В.Лобановский… Футбол для него был естественным приложением потребности мыслить лишь
постольку, поскольку был его профессией. Точно так же он мог бы проявить себя и в любой другой
деятельности, входившей в сферу его интересов, - в искусствоведении, литературе… Давно
замечено, что чем шире и основательнее сфера интересов человека, тем большего успеха он
добивается в своей профессии. Широкий кругозор, эрудиция, интеллект формируют философское
мировосприятие, которое помогает в любой деятельности, особенно, в творческой. Яркий пример
этого - великий тренер-философ, Борис Аркадьев.

Заранее прошу читателей извинить за то, что за давностью лет запамятовал, кому принадлежат строки: «Футбольную команду часто сравнивают с оркестром. Это сравнение не совсем верно. Футбольный „оркестр“ только репетирует с дирижером, играет же он без дирижера. Пьеса, разыгрываемая на поле, никогда не похожа на ту, что репетировали. У футболиста есть противник, который стремится во что бы то ни стало превратить его музыкальную пьесу в какофонию. Нового чемпиона любят, между прочим, и за то, что он во всех условиях, невзирая ни на какого противника, всегда выступает спаянным ансамблем».

Сказано в основном об исполнителях, однако мне представляется, что в гораздо большей мере похвала относится к дирижеру, сумевшему подготовить ансамбль, который способен красиво и слаженно играть и без него. Наш Борис Андреевич был именно таким дирижером – очень талантливым, исключительно работоспособным.

Человек высокой культуры, многое знающий и, кажется, буквально все умеющий, он никогда, сколько я знал его, не переставал учиться, совершенствовать знания в теории и тактике футбола, был склонен к экспериментированию. С первых дней работы в армейской команде, а принял он ее уже достаточно известным тренером, Аркадьев ничего не стал ломать ни в системе тренировок, ни в сложившейся в коллективе практике отношений между всеми его членами. Нам казалось, что заложенная С. И. Бухтеевым база вполне устраивает его, что именно на ней он собирается строить игру команды в дальнейшем. В принципе все так и оказалось – армейцы, начиная с 1938 года и до разгона команды в 1952 году, – твердо стояли на позициях остроатакующего, агрессивного и в то же время весьма привлекательного для зрителей разнообразием тактических вариантов, обилием непредсказуемых комбинаций футбола. Да и в оценке роли физической, функциональной подготовки, как надежного фундамента для создания высококлассного игрового ансамбля, Аркадьев и Бухтеев, как оказалось, были единомышленниками.

Выдающийся тренер по футболу З.М.С. Б. А. Аркадьев.

Но, Аркадьев, и это мы чувствовали все острее, постепенно, без нажима и диктата приучил нас к той игре, которую выносил внутри себя, которую конструировал в своем тренерском КБ. И, удивительное дело, опытные мастера, со сложившимися, далеко не сахарными характерами, и, казалось, непоколебимые в своих взглядах на футбол, неукоснительно, хотя и не без бурчания на тренировках, выполняли все, что предлагал Борис Андреевич. Мне кажется, огромную роль в «укрощении» команды, а точнее, в создании ансамбля единомышленников, играли личные качества Аркадьева и прежде всего его чуткость, тактичность, всегда и во всем мягкая, интеллигентная манера общения с людьми, умение выслушивать противоположные точки зрения, не диктовать – убеждать.

И еще: при всем своем авторитете в кругу тренеров, спортсменов и широкой общественности Аркадьев никогда не выпячивал себя, держался ровно, скромно, с достоинством. Ему чужды были бравада, позерство. Самое большое удовлетворение он получал не от оказываемых ему почестей, а от хорошей игры своей команды.

В футбол Аркадьев пришел довольно поздно. Свое призвание он окончательно определил, будучи преподавателем кафедры физической подготовки Военной Академии имени М. В. Фрунзе. Любопытно, что слушателями академии в те годы являлись будущие маршал Советского Союза А. А. Гречко и Главный маршал артиллерии Н. Н. Воронов – оба они впоследствии очень много сделали для развития армейского футбола, а Николай Николаевич до конца дней своих был преданным другом нашей команды.

Так вот, в академии Борис Андреевич работал вместе с братом-близнецом Виталием, причем оба они вели фехтование и рукопашный бой. Высшее образование по физической культуре оба получили в московском инфизкульте и оказались талантливыми педагогами.

Внешне их почти невозможно было различить, и в этой связи с ними происходили самые невероятные истории. Скажем, займет кто-то из слушателей деньги у Бориса Андреевича, а возвращает долг брату. Сам Аркадьев рассказывал нам, что если Виталий Андреевич по какой-то причине не мог провести учебное занятие, то он подменял его, и ни одна душа подмены не обнаруживала. Случалось, и на свидание с девушкой один ходил вместо другого.

И в футбол играть начали вместе – в команде завода «Серп и молот». Затем, однако, их спортивные пути разошлись: Виталий Андреевич решил целиком и полностью посвятить себя фехтованию, стал, пожалуй, самым известным и уважаемым в стране воспитателем «мушкетеров», одним из основателей самобытной советской школы подготовки рапиристов. До преклонного возраста он работал с фехтовальщиками ЦСКА и сборной СССР. Борис Андреевич при всей своей привязанности к фехтованию отдал предпочтение футболу. Играл защитником в «Серпе и молоте», а после переименования клуба – в «Металлурге». Ветераны рассказывали, что он был хорошим футболистом, но неожиданно для всех перешел на тренерскую работу в своей же команде. Талант его раскрылся еще до войны, когда Аркадьев не без успеха возглавил один из лучших советских коллективов мастеров – московское «Динамо». Но наибольшую известность, безусловно, принесла ему работа с командой ЦДКА, позднее – ЦДСА. Пять раз приводил он своих воспитанников к победе в чемпионатах СССР, четырежды под его руководством армейцы завоевали Кубок СССР. Такому «послужному списку», такой продуктивности в работе может позавидовать любой тренер.

Всегда с удовольствием вспоминаю тренировки, занятия по атлетической подготовке, тактические разборы, которые проводил Борис Андреевич. Всегда уважал его как человека, поражался и завидовал его образованности, широте познаний и интересов. Мало кто сегодня знает, что Аркадьев серьезно увлекался рисованием, очень любил театр. Когда мы приезжали в Ленинград, то он непременно вел футболистов в «Эрмитаж» или в Русский музей и, надо сказать, был замечательным гидом. И еще Аркадьев любил природу. Утреннюю зарядку в Сухуми он не редко заменял походами на гору Чернявского, откуда мы подолгу любовались морем. Но это были не прогулки в обычном понимании слова, а скорее марш-броски или ускоренное передвижение. «Всегда надо уметь совмещать приятное с полезным», – провозглашал наш наставник.

Аркадьев был профессиональным футбольным тренером, предан своей работе всей душой. Он не терпел нарушений дисциплины, спортивного режима, однако никогда не прибегал к ругани, нотациям, не употреблял бранных слов. Но «поставить на место» нарушителя мог, как никто другой. Нашему тренеру было чуждо злопамятство и, если он видел, что даже серьезно нарушивший дисциплину футболист стремится искупить вину усердным трудом на тренировках, умел быть снисходительным.

И все же главное, что заставляет вспоминать Бориса Андреевича с уважением и признательностью, это его широчайшая футбольная эрудиция, умение глубоко вникать в происходящие процессы, видеть многое раньше и дальше своих коллег по тренерскому ремеслу. Еще в сороковом году он утверждал, что недалеки те времена, когда команды будут играть по принципу «все в обороне, все в атаке», предсказав, таким образом, появление так называемого тотального футбола, который впервые был продемонстрирован голландцами в семидесятые годы.

К каждому новому сезону Борис Андреевич придумывал «сюрпризы» для соперников ЦДКА, занимаясь разработкой новых тактических построений и схем игры. «Соперники хорошо изучили нашу игру в прошлом сезоне, – внушал он футболистам. – Вот мы и должны перестроиться, играть по-новому, непривычно для них…»

Сюрпризы, как правило, срабатывали. Неожиданным для многих оказалось применение ЦДКА техники широкого скоростного маневрирования со сменой игровых мест. Еще одна новинка, позволившая нам добиться многих побед – игра в атаке с выдвинутым вперед центром, стремительными проходами по краям поля с последующими навесами мяча на ворота или прострельными передачами.

Авторство Аркадьева закреплено и за разработанной им тактикой игры сдвоенным центром нападения, которая была с блеском реализована армейцами, когда в команде оказались сразу два классных центрфорварда Федотов и Бобров. Об этом я уже рассказывал, однако кое-что, мне кажется, требует уточнения. Центральные нападающие широко располагались друг от друга, что принуждало к такому же маневру их опекунов-защитников, а центральный защитник, как бы попадавший в клещи, и вовсе ставился в затруднительное положение. Мне же, оттянутому в глубину поля, поручались организация атак, распределение мячей, словом, диспетчерские функции. Изменилась и задача крайних форвардов, которые должны были непрерывно терзать оборону соперников на флангах, оттягивать защитников от центра, еще более расширять таким образом пространство для маневра Федотова и Боброва перед воротами. Но, имея на флангах атаки таких больших мастеров, какими являлись Гринин и Демин, Аркадьев не мог ограничивать их действиями по «обслуживанию» центрфорвардов. Наоборот, он всячески нацеливал их на стремительные рейды к воротам, на прицельные завершающие удары. Мощь и результативность атак от этого заметно усиливались.

Соперники долгое время не могли приспособиться к нашей тактике игры, да и вообще, я думаю, так и не сумели найти альтернативного варианта действиям пятерки нападения ЦДКА. Михаил Иосифович Якушин, наш известный специалист футбола, работавший тогда с московским «Динамо», говорил: «Прекрасно исполненная армейцами новинка – „сдвоенный центр“ – явилась для нас полной неожиданностью. Так в играх с ЦДКА мы вынуждены были переходить на персональную опеку Блинков – Бобров, Семичастный – Федотов, но тем самым проигрывали середину поля».

Впоследствии тактику сдвоенного центра стали применять и другие команды, но добиться такого успеха, какой она приносила армейцам, не сумели даже московские динамовцы – их коллектив не имел в своем составе столь ярких исполнителей, какими располагал ЦДКА. Добавлю, не только ярких, но и прекрасно подготовленных физически, потому что, как я уже говорил, всю систему подготовки команды Аркадьев строил на базе атлетизма, выносливости, скорости, позволявшей армейцам проводить весь матч в высоком темпе, выполняя огромный объем работы. За счет этих качеств мы выигрывали иногда, казалось бы, самые безнадежные поединки…

И дабы завершить свой комментарий о роли дирижера в футбольном ансамбле, в данном случае о значении Бориса Андреевича для команды ЦДКА, затрону коротко проблемы быта, взаимоотношений тренера и игроков, которые у Аркадьева и его подопечных чаще всего складывались вполне благополучно. Но, увы, не всегда.

Весна сорок седьмого года. Мы как всегда готовимся к новому сезону – в Сухуми, на берегу ласкового с виду, но пока еще холодного моря. Аркадьев не был «цербером», пуританином, он понимал, что у молодых крепких и жизнерадостных людей мысли могут быть отданы не только футболу, и потому разрешал спортсменам провести первый день сбора по собственным планам. На следующий день объявлялся жесткий, причем единый для всех режим быта и тренировок. Слова о «сухом законе», как правило, вслух не произносились, но все знали, что любителям «сухенького» от тренера снисхождения не будет.

Прекрасно были осведомлены об этом и старожилы команды Григорий Тучков и Иван Щербаков. Последний был явно предрасположен к полноте и обычно приезжал на сбор, имея лишний вес. Борис Андреевич уважал его как футболиста и потому в мягкой, чтобы ненароком не обидеть, форме говорил: «Вас, Иван Иванович, я настоятельно прошу через недельку привести вес в полную норму». Иван, понятно, бодренько отвечал: «Конечно, Борис Андреевич, все будет в полном порядке». Он не обманывал, делал все, чтобы согнать вес: по утрам вместе со своим другом Тучковым делал первую зарядку, затем уже вместе со всей командой вторую, а в полдень, опять же с Тучковым, надев шерстяное белье, тренировочный костюм и напялив на голову зимнюю шапку-ушанку, вместе со всеми бегал кроссы. В общем, сгонял вес. И все было бы хорошо, но наших друзей частенько подводила, а на этот раз окончательно подвела, неистребимая потребность заглянуть после ужина в облюбованный ими подвальчик с весьма поэтичным названием «Браток» и широким выбором искристого абхазского вина.

О похождениях Щербакова и Тучкова знала вся команда и, естественно, Аркадьев тоже. Не раз он беседовал с нарушителями. Идя навстречу их просьбам о снисхождении, предоставляя возможность искупить провинность трудом и примерным поведением. Предупреждали их о том, что терпению тренера вот-вот наступит конец, и футболисты. Так оно и вышло: попавшись после очередного посещения «Братка» на глаза тренерам, Щербаков и Тучков вынуждены были расстаться с командой. Нам было жаль товарищей, с которыми и впрямь пуд соли съели, но они и сами понимали, что не в силах переломить себя. Словом, было очень грустное расставание.

Но были расставания, которые вызывали только улыбки или смех. Я уже как-то рассказывал, что на весенние сборы приглашалось немало новичков, претендующих на места в команде. На этот раз среди них оказался делегированный Ленинградским военным округом лучший нападающий команды ОДО (Окружного дома офицеров) Семенов. На сбор он приехал с гитарой и, как оказалось, владел инструментом виртуозно. А каков новичок в игре с мячом? Это выяснилось на первой же двусторонней тренировке: «натуральный середнячок» по определению Аркадьева, и мы с ним были согласны. Но со сбора нашего гитариста отчислять пока не спешили. Тот же каждый вечер куда-то исчезал, хотя к отбою являлся исправно, но правда, навеселе. Решили проверить, где это Семенов пропадает? Оказалось, по вечерам парень подрабатывал в ресторане «Абхазия» – играл на гитаре. Расставаясь с талантливым гитаристом, мы искренне пожелали ему успеха на музыкальном поприще.

Сборы в Сухуми вспоминаю обычно с улыбкой, хотя работать, готовясь к сезону, приходилось очень много. Мы были молоды, полны сил и окружающее, происходящее вокруг, воспринимали обостренно, с изрядной долей юмора. А какие интересные люди были рядом с нами – один Степаныч чего стоил! Удивительно оригинальной личностью был массажист команды Семен Степанович Рябинин. Бывший борец, с прекрасно развитой мускулатурой, он и дело свое знал прекрасно. Ребята очень уважали его, снисходительно воспринимая различные чудачества. На сборах, например, Степаныч питался отдельно от команды, получая провизию сухим пайком. «Вы уж, хлопцы, ешьте хлеб с хлебом, – говорил он, имея ввиду котлеты и зразы, приготовленные в столовой, – а я себе сам сготовлю что повкуснее».

И готовил, имея набор посуды и электроплитку, довольно вкусные, по утверждениям тех, кто пробовал, щи и борщи, а на наши подначивания отвечал добродушными шутками. Очень любил Рябинина Григорий Иванович Федотов. Придет, бывало, к нему и скажет: «Сень, а Сень, угости своим борщецом…». Тот с удовольствием наливал ему тарелку, приговаривая: «Ешь, Григорий Иванович, поправляйся, а то вас там бурдой кормят…».

С такими, как Семен Степанович, не соскучишься. Играем как-то в сорок седьмом с земляками из «Крыльев Советов». Судья назначает в ворота ЦДКА пенальти. Бьет 11-метровый Никита Симонян, выступавший тогда за эту команду. Этот не промахнется. Но мяч летит мимо ворот. После игры обсуждаем ситуацию, спорим, а Рябинин спокойненько так заявляет: «Вы, ребята, зря горячитесь, я то знал, что Никита не забьет…». Прямо скажу, ошарашил он нас такими словами. Откуда, спрашиваем, знал? «Так я ж его перед игрой не в ту сторону отмассировал…» Вот уж было смеху в раздевалке. Любопытно, помнит ли Никита Павлович тот незабитый пенальти и «не в ту сторону» массаж, сделанный ему нашим Степанычем?