Рис. 10. Методика принятия командиром решения на бой

Искусство принятия решения на бой

Искусство управления командира многогранно. Прежде всего оно проявляется в принятии мудрого, дальновидного ре­шения на бой, вытекающего из складывающихся условий об­становки, которое обеспечивает воплощение в жизнь требова­ний принципов военного искусства, эффективное использо­вание сил и средств и направлено на достижение внезапности при нанесении глубокого удара, решительности действий, дерзкого маневра, сосредоточения усилий в неожиданном для противника месте, выигрыша времени, превосходства в упра­влении. В решении, как нигде более, находят полное выраже­ние такие командирские качества, как прозорливость и рас­четливость, смелость и самостоятельность, способность взять на себя ответственность, умение эффективно использовать оружие и боевую технику, учитывать подготовленность, бое-

вую выучку, морально-психологические качества личного со­става, мобилизовать их на выполнение боевой задачи.

На рис. 10 в схематическом виде показана методика приня­тия командиром решения на бой. Следует заметить, что принятие решения - сложный твор­ческий процесс, своеобразная борьба противоречий, шаг в не­известное. Командир практически никогда не располагает ис­черпывающими достоверными данными об обстановке, в осо­бенности о замыслах и характере действий противника. Будущее всегда скрывается в тумане неизвестности, и никто не способен дать твердой гарантии в том, что события будут развиваться именно так, а не иначе, что противник не препод­несет сюрпризы, что не произойдет ничего непредвиденного и никто из подчиненных не допустит ошибки или оплошности. Идеальных вариантов в бою не бывает, слишком много в нем непредсказуемых случайностей. И поэтому у командира, вполне естественно, возникают сомнения (а все ли предусмо­трено, все ли сделано так, как надо), ведь на него ложится большая ответственность за жизнь людей - за ошибки и про­счеты в бою, как известно, приходится платить кровью. Как метко заметил К. Симонов, «на войне не бывает репетиций, на которых можно сыграть сперва для пробы - не так, а потом так, как надо. На войне нет черновиков, которые можно изо­рвать и переписать набело. Здесь все пишут кровью, все от на­чала до конца, от аза до последней точки» 53 .

Уверенность командиру может дать только математическая обоснованность, расчетливость в сочетании с логической про­думанностью действий на поле боя. К точной взвешенности вырабатываемых планов военачальники стремились издавна. По мере того как возрастала техническая оснащенность войск, все более мощным становилось оружие, неуклонно повыша­лась роль расчетов при планировании боевых действий, а опо­ра на глазомер, счастливую удачу становилась все более нена­дежной. Наполеон, например, считал, что «предприятие уже хорошо соображено, если 2/3 шансов отнесено на долю расче­та, а 1/3 на долю случайностей» 54 .

В нынешних условиях такое соотношение уже нельзя счи­тать оправданным - цена ошибки многократно возросла. Ко­мандирам и штабам необходимо стремиться к тому, чтобы свести к минимуму воздействие непредсказуемых явлений. Бой должен быть управляемым. Для этого надо добиться сво-

53 Симонов К. Солдатами не рождаются.

54 Цит. по: Русская военно-теоретическая мысль ХIХ и начала XX веков. М.. 1960. С. 389.

его влияния на характер действий противника путем осущест­вления обманных мероприятий, демонстративных действий. Спрогнозировать все, конечно, невозможно. Нельзя всего предусмотреть и все рассчитать, даже применяя самые совер­шенные способы математического моделирования с исполь­зованием ЭВМ. Но при современном уровне автоматизации можно добиться того, что соотношение расчета и случайно­сти в принятом решении составит 1:6 или 1:7. По нынешним меркам, такое решение можно считать оптимальным, по­скольку многие элементы обстановки (творческий потенци­ал, организаторско-волевые качества командного состава, боевая выучка, боеспособность, морально-психологическое состояние войск, их дисциплинированность, организован­ность) точному количественному учету не поддаются. Прини­мая решение, планируя бой, важно всякий раз правильно оценивать боевые возможности противника и своих войск, соизмерять задачи с имеющимися силами и средствами, не завышать, но и не занижать их. Это наиболее сложная задача при оценке обстановки.

Большую роль при принятии решения играет правильная оценка фактора времени. Следует дорожить каждой минутой, секундой. Важно овладеть «скоростными», динамичными ме­тодами управления войсками, уметь реально рассчитывать время, в короткие сроки принимать правильные решения, ставить боевые задачи подразделениям, организовывать взаи­модействие, огневое поражение противника, всесторонне обеспечивать боевые действия. В табл. 2 приведены времен­ные нормативы на выполнение основных работ по организа­ции боя в звене полк - батальон. Но достижение быстроты в управлении - не самоцель, главными все-таки остаются точ­ность расчетов, мастерство, организованность, четкость, безу­коризненная исполнительность и согласованность действий во всех звеньях.

Борьба за время носит обоюдный характер, к выигрышу в ней стремится и противник. Поэтому надо всячески затруд­нить его действия, сковать, дезориентировать, обмануть, на­править по ложному пути, использовать неготовность, расте­рянность противостоящей стороны, каждому маневру проти­вопоставить упреждающий контрманевр. Успех борьбы за выигрыш во времени основывается на активных, инициатив­ных действиях, использовании фактора внезапности. Важно помнить, что выиграть время -- значит выиграть в силе удара, темпах, динамизме действий.

Ощущения и восприятия играют значительную роль, так как дают исходный материал для мышления командира. Однако они преимущественно отражают отдельные стороны явлений, объектов, предметов, внешнее соединение их свойств и качеств, что не обеспечивает проникновения в сущность связей и отношений, какие имеются между предметами и явлениями. Например, командир батальона обнаружил на поле боя колонну противника в составе пятнадцати танков. Сам по себе это важный факт. Но для командира еще более ценно установить, является ли данное подразделение элементом боевого порядка войск, с которыми уже ведется бой, или это вновь прибывшее подразделение, а также определить вероятный характер применения этих танков. На все эти вопросы на основе лишь восприятия ответить нельзя. Это можно сделать в результате анализа фактов и явлений, то есть мыслительной деятельности.

Мышление - это высший познавательный процесс, сущность которого в отражении в сознании людей объективной действительности в ее закономерных, наиболее существенных связях и отношениях. Если человек пользуется выученной наизусть таблицей умножения, то это еще не мышление. Мышление активизируется в тех случаях, когда у человека возникают вопросы, на которые нельзя получить ответы путем восприятия предметов и явлений. В поисках ответа на эти вопросы человек прибегает к новым действиям, операциям, направленным на раскрытие внутренних связей, сущности явлений, которые зачастую скрыты и не действуют непосредственно на органы чувств человека.

Мышление является мощным рычагом в познании действительности, проникновения в тайны природы, явлений объективной действительности, социальных и экономических отношений. Успешное управление войсками в бою невозможно без проникновения в сущность сложной, быстро меняющейся боевой обстановки, без раскрытия замыслов противника, противопоставления им своих творческих, неожиданных для врага способов и приемов ведения боевых действий. Поэтому трудно переоценить значение мышления командира. Управление войсками - это только один из видов деятельности человека. Поэтому естественно предположить, что если есть мышление командира как специфическое мышление, то должно быть и мышление математика, историка, изобретателя и ряда других профессий.

Известный географ Н. Баранский по поводу специфичности мышления считал, что существует географическое мышление, которое характеризуется тем, что оно, во-первых, привязано к определенной территории, «кладет» свое суждение на карту и, во-вторых, связанное, комплексное, не замыкающееся в рамках одного элемента или отрасли. Поэтому мы вправе сказать, что существует и мышление командира. Рассмотрим сначала, какие качества присущи мышлению командира, которые нередко, особенно применительно к конкретной личности, называют качествами ума. В интересах всестороннего освещения мышления оно рассматривается как бы самостоятельно.

Однако в жизни мышление не изолировано, а тесно связано с проявлениями психики. Большую роль в нем играют воля, чувства и эмоции. Поэтому будет, например, неверно представлять, что функцией мышления является принятие решения, разработка планов боя, а воли - обеспечение их исполнения. Уже при выработке решений, составлении планов на их содержание оказывают влияние чувства и воля, а при проведении в жизнь требуется и ум. В бою обстановка быстро и резко меняется. Часть данных будет неизвестна командиру. Как показывает опыт Второй мировой войны, даже в условиях менее динамичных боевых действий того времени удавалось вскрыть, например при подготовке наступления, в системе обороны противника не более 60 проц. целей. Еще труднее проникнуть в замысел вражеского командования, так как оно стремится не только скрыть его, но и ввести в заблуждение относительно своих истинных планов. Поэтому сведения, особенно о противнике, часто носят противоречивый характер.

Для того чтобы командир был в состоянии разбираться в противоречивых данных обстановки, по отдельным ее данным проникать в сущность замыслов врага, схватывать то главное, без чего невозможно принимать целесообразные решения, необходимо иметь такое качество, как глубина мышления. В подчинении любого командира теперь, как правило, находится значительно больше сил и средств, чем в прошедшей войне. Это, с одной стороны, определяет большие возможности подразделений для самостоятельных действий, но, с другой - расширяет круг решаемых командиром вопросов. Принимая решение, приходится учитывать множество данных, мысленно охватывать многие одновременно совершающиеся явления боя, своевременно ставить боевые задачи, отдавать указания значительному количеству непосредственно подчиненных должностных лиц, продумывать многообразные вопросы по всестороннему обеспечению боевых действий.

Такая деятельность обеспечивается широтой мышления командира. Для того чтобы принять решение, позволяющее успешно разгромить врага, очень важно глубоко уяснить задачу и проанализировать обстановку. Однако в связи с тем, что в ходе боевых действий обстановка постоянно изменяется, противник оказывает упорное сопротивление, этот анализ продуктивен только тогда, когда осуществляется с предвидением вероятных ее изменений. Предвидение очень важно и потому, что командир, как правило, не располагает исчерпывающими данными, особенно о группировке и замыслах противника. Поэтому не случайно, что бытует такое выражение «командир - человек, который предвидит». Есть различные мнения о том, чем является предвидение. Видимо, целесообразно говорить о дальновидности как качестве мышления, которое является основой предвидения, но последнее невозможно также и без глубины и широты ума. В современных условиях командиры всех звеньев при управлении войсками будут располагать ограниченным временем. Однако в любых условиях боя нельзя запаздывать с принятием решения, постановкой боевых задач.

Успешно решать эту сложную проблему офицеру позволит такое важное качество мышления, как быстрота. Принимая решение, твердо его отстаивая и проводя в жизнь, командир при изменении обстановки должен быть способным уточнить его или принять новое, применить другие приемы и способы ведения боевых действий. При резко и быстро меняющейся обстановке плохо, когда решение является догматическим, шаблонным. Целесообразно, чтобы оно учитывало вероятность этих изменений и позволяло осуществлять определенные контрмеры. Умение считаться со сложившимися условиями обстановки, своевременно подмечать изменения в ней и вносить соответствующие коррективы в решения или принимать новые свидетельствует о гибкости как качестве мышления командира. Гибкость мышления командира связана с таким качеством, как критичность мышления.

Она позволяет правильно оценивать свои решения и действия, тщательно взвешивать предложения и имеющиеся данные. Ведь в бою, как уже говорилось выше, не все данные достоверны, точны. Поэтому анализ данных обстановки следует осуществлять с определенной критичностью, не принимая все безоговорочно, особенно при оценке данных о противнике. Известную долю критичности целесообразно проявлять и в отношении докладов о действиях и положении своих войск, так как подчиненные командиры не всегда имеют точные данные, а признаться в этом иногда считают неудобным. В то же время критичность мышления не имеет ничего общего с недоверием, подозрительностью и мнительностью Командир несет полную ответственность за свои решения, приказы и распоряжения.

Поэтому, прислушиваясь к мнению и советам подчиненных, командир в то же время принимает решение самостоятельно. Самостоятельность его решений и действий в значительной степени зависит от самостоятельности мышления, которая заключается в уверенности и устойчивости суждений, умозаключений и мнений. Получающий все большее признание при подготовке боя метод параллельной работы требует, чтобы командир приступал к выработке решения и планированию боя на основе предварительных боевых распоряжений вышестоящего начальника, не ожидая полного завершения планирования боя в вышестоящем органе управления, не надеясь на подсказку сверху. Если же учесть, что в ходе боевых действий командир будет получать указания от вышестоящего начальника гораздо реже, чем прежде, то можно сделать вывод, что в современных условиях значение этого качества мышления резко возросло.

В бою командир очень редко располагает абсолютным превосходством над противником в силах и средствах. Зачастую ему приходится смело идти на ослабление второстепенных направлений для того, чтобы сосредоточивать превосходящие силы на главном направлении. В то же время обстановка обычно не бывает до конца ясной. Важно также не бояться применять новые, оригинальные приемы борьбы с противником. А это возможно при наличии у командира такого качества ума, как смелость мысли. В бою надо уметь трезво оценить обстановку, определить достоверные данные, отмести сомнительные, как бы ни были они заманчивы. Здесь нельзя не учитывать, что человеку обычно свойственно положительно относится к тем сведением, которые подтверждают его гипотезы и выводы, соответствуют его желаниям.

Тут на помощь командиру и приходит расчетливость. Так, Mapшал Советского Союза А. Василевский писал, что каждый военачальник будь то командир части или дивизии, командующий армией или фронтом, должен быть в меру расчетливым и осторожным. Следует отметить, что расчетливость была свойственна многим советским командирам до конца Великой Отечественной войны, несмотря на множество блестящих побед, одержанных над немецко-фашистскими войсками. Этого нельзя сказать о немецко-фашистском командовании. По этому поводу генерал Г. Гудериан писал «Прошлые успехи, особенно победа на западе, одержанная в столь неожиданно короткий срок, так затуманили мозги руководителям нашего Верховного командования, что они вычеркнул из своего лексикона слово «невозможно».

Для победы в бою весьма важно обмануть противника, ввести его в заблуждение относительно наших истинных целей, что обеспечивается хитростью ума командира. Военная история знает немало полководцев, которым было присуще это качество ума. В русской армии оно наряду с другими было сильно развито у М. И. Кутузова. Не зря А. В. Суворов говорил о нем: «Хитер, хитер! Умен, умен! Никто его не обманет». В современных условиях хитростью можно добиться того, что противник нанесет удары оружием массового поражения и удары другими средствами поражения по ложным объектам, перебросит войска туда, где фактически наше командование не планирует активных боевых действий, и этим самым ослабит те направления, на которых будет наступление. Командиру в бою приходится действовать в сложной обстановке, оперировать большим количеством противоречивых, разной степени достоверности данных, а результаты его работы в виде решений и планов боевых действий должны быть ясными, простыми, легко пониматься подчиненными. В то же время ясность и простота как качества мышления не означают примитивизма. Наоборот, это результат высокой подготовленности командира. Таким ярко выраженным качеством ума, как, впрочем, и многими другими, обладал А. В. Суворов. Его решения и планы были настолько ясными и простыми, вели самым коротким путем к победе, что некоторые его современники, а впоследствии и историки были сбиты с толку. Многие его победы они приписывали счастью.

Однажды он вынужден был с досадой воскликнуть: «Раз счастье, два счастье, помилуй Бог, когда-то надо и умение!». Они не могли понять, что Суворов умел принимать не простые, а гениально простые решения, в любой сложной обстановке умел находить «простые» пути для счастливых побед. Ясность и простота мышления были свойственны многим из советских военачальников в годы Великой Отечественной войны. Поэтому для многих операций, проведенных войсками Советской армии, были характеры большая простота и ясность замысла, решительность целей. Такими операциями, в частности, являлись Сталинградская, КорсуньШевченковская, Белорусская, Ясско-Кишиневская и ряд других. Все они были блестяще выполнены и привели к окружению и разгрому крупных группировок немецко-фашистских войск. Таким образом, мышлению командира свойственны разнообразные качества. И все перечислить в одной статье сложно. Конкретно у каждого командира эти качества могут быть развиты в разной степени, но они тесно связаны и дополняют друг друга.

Эффективность мышления командира во многом зависит от умения практически применять разнообразные формы и методы мышления. Так, без анализа и синтеза нельзя понять сложный характер явлений вооруженной борьбы, проникнуть в их сущность и взаимосвязь. Анализ, в частности, позволяет глубоко понять интересующие командира явления, извлечь нужные сведения из самых скудных данных об обстановке. Благодаря же синтезу командир может охватить обстановку в целом. При недостатке данных обстановки, особенно о противнике, а этот недостаток в бою обычное явление, большое значение имеет способность офицера делать умозаключения, которые позволяют по одним каким-то действиям противника ожидать его определенных последующих действий.

Например, при обнаружении признаков готовящегося отхода противника можно сделать умозаключение о том, что следует ожидать сильного огневого удара по нашим войскам, обеспечивающего организованный выход из боя и отход. Перед выходом из боя возможны и частные контратаки. Большое значение имеет умелое применение командиром таких методов мышления, как индукция, дедукция и аналогия. Например, в предыдущих боях было замечено, что противник перед началом наступления проводит огневую подготовку.

Рассуждая по аналогии, можно предположить, что и в данном случае он поступит подобным же образом. Путем индукции, т. е. идя от единичных факторов, например, о характере подавления противник при прорыве его обороны в нескольких проведенных боях, можно определить наиболее целесообразную степень поражения. Применяя метод дедукции, это общее положение о степени поражения противника можно использовать в конкретных условиях при определении необходимой плотности артиллерии на один километр фронта и продолжительности огневой подготовки. Раскрывая дальше особенности мышления командира, попытаемся подойти к этой проблеме с точки зрения известных в психологии видов мышления человека. В основном выделяется три вида мышления. Наглядно-действенное мышление - это отражение связей и отношений предметов и явлений, которые непосредственно включены в практическую деятельность человека. При образном мышлении человек оперирует в основном содержащимися в памяти образами предметов и явлений, которые в прошлом были практически включены в его деятельность.

Наконец, абстрактно-логическое мышление отражает так предметы и явления, такие их закономерно причинно-следственные связи, которые не поддаются чувственному наглядно-действенному образному познанию. В соответствии с этим нагляднодейственное мышление ниже по уровню, чем образное, а последнее ниже абстрактно-логического. Между этими видами мышления нет непреодолимой преграды, они взаимосвязаны. В процессе деятельности, выполнения той или другой работы человек может, например, от абстрактно-логического мышления переходить к образному или пользоваться только отдельными образами. Какими же видами мышления и когда пользуется командир при управлении войсками в бою? Возьмем для примера командира бригады. До начала боя основным содержанием деятельности командира является организация боевых действий. Он располагает достаточно полными данными о своих войсках и соседях и обычно неполными - о группировке, силах и средствах противника. Зачастую не ясен замысел противника, о нем можно только предполагать, имея в виду несколько вариантов.

В то же время известен замысел своего старшего начальника и имеется конкретная боевая задача. Находясь в такой ситуации, командир принимает решение, ставит боевые задачи, организует взаимодействие и обеспечение боевых действий войск, мобилизует личный состав и проводит другую работу по подготовке боя. Наиболее интенсивно мыслительная деятельность происходит при выработке решения. Для принятия целесообразного решения командир как бы создает модель предстоящего боя или, как еще говорят, - его образ. Степень приближения этой модели к реальной действительности зависит от того, насколько глубоко ему удастся проникнуть в сущность боевой обстановки, путем умозаключений дополнить ее, предвидеть, как будут развиваться боевые действия. Благодаря синтезу все элементы обстановки объединяются в единую картину боя. В это время для мышления характерно развернутое применение различных мыслительных операций, форм и методов мышления. Большое значение имеет опора на такие понятия, которые непосредственно не воспринимаются и образно не представляются: направление главного удара, соотношение и плотности сил и средств, психологическое состояние подразделений и т. п.

В то же время конкретные образы позволяют лучше понять обобщенные положения, понятия. Как видно, при организации боевых действий основным видом мышления командира бригады является абстрактнологическое, позволяющее вскрыть взаимосвязь явлений, характеризующих обстановку, и проникнуть в ее сущность. Значительно помогает командиру и образное мышление, обеспечивающее оперирование содержащимися в памяти образами тех или иных явлений, действий подразделений, что, в частности, позволяет лучше представить реальную обстановку, нанесенную на карту условными знаками. Роль нагляднодейственного мышления в это время незначительна. Мышление протекает в виде развернутых словесных формулировок «во внутренней» и внешней речи. При постановке подчиненным боевых задач и, особенно, организации взаимодействия значение образного мышления возрастает, так как в этом случае нужно наглядно представлять, что должны сделать те или другие элементы боевого порядка полка и подразделения различных родов войск и специальных войск для достижения единой цели при действии на том или ином участке местности с учетом фактора времени. Это, однако, не умаляет значения абстрактно-логического мышления, ибо и в этом случае необходимо представлять себе во всей сложности предстоящий характер боя, а также действия всех подчиненных, приданных и поддерживающих подразделений. При ведении боевых действий командир бригады обычно располагает большим количеством данных о противнике, да и замысел вражеского командования становится яснее. Однако и в этих условиях он не располагает полными данным о противнике.

Меньше сведений, чем при подготовке боя, будет о соседях и даже о своих войсках. В некоторых случаях, выполнив очередную боевую задачу, или при резких изменениях обстановки, когда потребуется перейти от одного вида боевых действий к другому, например, от обороны к наступлению, не всегда можно будет сразу получить новую боевую задачу. В это время командир следит за изменениями боевой обстановки, обычно путем личного наблюдения на главном направлении, уточняет план боевых действий и, в частности, свое решение, по мере надобности отдает распоряжения. Типичным является большая быстрота мышления и реагирования на изменения обстановки. Мышление больше выражается во внешней речи, оно в значительной степени образное, а нередко и наглядно-действенное. Ввиду того что часто наблюдается только часть подчиненных подразделений, а командиру надо осмысливать обстановку на всем фронте

боевых действий, быть готовым при резких изменениях боевой обстановки или с выполнением очередной боевой задачи принять новое решение, и он постепенно думает над этим, роль абстрактно-логического мышления в ходе боя остается по-прежнему ведущей. Таким образом, в деятельности командира по управлению войскам основным видом мышления является абстрактно-логическое. Велика роль и образного мышления, а наглядно-действенное имеет меньшее значение. Следовательно, характерно мышление нескольких видов, причем, чем выше командир по своему служебному положению, тем сильнее у него должно быть развито абстрактно-логическое мышление, поэтому в процессе обучения и в ходе выполнения служебных задач его развитию уделяется должное внимание. Управление войсками и, в частности, принятие решения на бой относятся к разряду творческих или эвристических задач. Генерал армии С. М. Штеменко писал: «Как-то уж повелось, что, говоря о людях интеллектуального труда, имеют в виду работников искусства, литературы, реже техников и почти никогда - военных.

Между тем военное дело тоже требует и творческого вдохновения, и высокоразвитого интеллекта. Подчас военным людям приходится обращаться с неизмеримо большим, чем другим специалистам, количеством исходных элементов и слагаемых, осмысливание которых позволяет сделать определенные выводы и на основе их прийти к наилучшему решению». Мышление командира является творческим, ибо не только догматическое, но даже формально-логическое мышление, для которого характерны недостаточная гибкость суждений и глубина проникновения в обстановку, не могут обеспечить успешной деятельности командира по управлению войсками в современных условиях.

При этом следует подчеркнуть, что проявлять творчество при управлении войсками должны не только крупные военачальники, но и нижестоящие командиры. В развитии мышления трудно переоценить роль обучения. В то же время следует подчеркнуть, что это развитие осуществляется эффективно только в том случае, когда ставятся соответствующие цели и создаются необходимые условия. Ввиду этого в учебных программах, в планах и конспектах занятий, в учебно-методических материалах определяется не только то, чем офицер овладевает по тому или другому вопросу, но и какие качества ума при этом будут развиваться. Эту задачу обучения руководитель не может забывать и при проведении занятий. Проведенные эксперименты показали, что результаты обучения повышаются, если с военнослужащими изучаются не только содержание предмета, но и закономерности быстрого и прочного овладения знаниями, выработки умений и навыков, приемы и методы самостоятельной работы и другие подобные вопросы.

Поэтому эффективность развития мышления будет больше, если изучать качества командирского мышления, мыслительные операции емкого методы мышления, пути их выработки. Не следует доказывать, что при слабом знании этих вопросов, в том числе и руководителями занятий, трудно рассчитывать на воспитание творчески мыслящих . Большую пользу может оказать разработка учебных материалов, в которых бы давались рекомендации и на конкретных примерах раскрывалось применение методов, форм и приемов мышления.

Например, как, используя анализ, вскрыть группировку противника при недостаточном количестве данных о нем или как применяется синтез, когда данных обстановки много, в том числе и второстепенного характера. В развитии мышления трудно переоценить значение поучительно создаваемой тактической обстановки для проведения групповых упражнений, летучек и учений. В это же время для того, чтобы это развитие шло последовательно, т. е. от простого к сложному, чтобы целеустремленно вырабатывались те или иные качества мышления, важно тактическую обстановку разрабатывать по определенной системе, последовательно наращивая сложность отрабатываемых учебных вопросов. Это обеспечивается применением критериев сложности создаваемой тактической обстановки. К сожалению, таковые не везде имеются. Поэтому сложность обстановки зависит часто от ее авторов, в результате чего в начале учебного года обучаемые могут решать более трудные задачи с точки зрения мыслительной деятельности. При определении критериев сложности тактической обстановки за основу рекомендуется взять следующие положения.

Во-первых, критерием может служить количество данных обстановки, которые становятся известными обучаемым. Естественно, чем большим количеством данных располагает командир, тем легче принимать решение и проводить другие мероприятия по управлению войсками, хотя избыточная информация при известных обстоятельствах может и осложнить мышление. Во-вторых, критерием сложности может быть наличие или отсутствие боевой задачи в конкретных условиях обстановки. В первом случае командир окажется в более легком положении, ибо он, например, не стоит перед выбором: обороняться ему или наступать.

Это определено в задаче старшим начальником. Чем больше сил и средств находится в распоряжении командира, тем легче выполнять боевые задачи, а следовательно, меньше надо проявлять творчества, искусства. Поэтому третьим параметром трудности задач может быть количество сил и средств, находящихся в распоряжении командира, их соотношение с силами и средствами противника. В-четвертых, критерием сложности может являться количество времени, которым располагают обучаемые для принятия решений и осуществления другой работы по управлению войсками. В-пятых, критерием сложности предлагается считать количество решений, которые могут быть приняты обучаемыми командирами в данной тактической обстановке. Чем больше альтернатива выбора решений, тем более сложной является обстановка.

Сравнительно недавно полагали, что, если обучаемые военнослужащие имеют определенную сумму знаний, то они могут успешно решать задачи соответствующего характера. Однако одних знаний для решения задач мало. Надо еще обладать методом решения задач, научиться применять свои знания, осуществлять с ними определенные умственные действия. Ввиду этого целесообразно, чтобы при обучении подобающее место занимали тактические задачи, при отработке которых командиры овладевают методами управления войсками и особенно принятия решения на бой.

Подготовка боя (выполнения полученной задачи) батальона (роты) включает: его органи­зацию (принятие решения, рекогносцировку, постановку боевых задач, планирование, орга­низацию огня, взаимодействия, всестороннего обеспечения, управления); подготовку коман­дования, штаба батальона и подразделений к бою (выполнению полученной задачи); практи­ческую работу в подразделениях (контроль ис­полнения поставленных задач и оказание по­мощи) и другие мероприятия.

54. В любых условиях обстановки необходи­мо стремиться как можно быстрее выработать замысел, принять обоснованное решение и спланировать бой (выполнение полученной за­дачи). Подготовка подразделений может осу­ществляться одновременно с планированием.

При жестком лимите времени командир и штаб батальона (командир роты) должны скон­центрировать все усилия на решение только главных задач и предоставить подчиненным бо­льше инициативы в решении других вопросов.

Все это должно определяться порядком (ал­горитмом) работы командира и штаба при приня­тии решения и планировании боя (выполнения полученной задачи).

55. С получением боевого приказа, боевого (предварительного боевого) распоряжения командир и штаб батальона (командир роты) приступают к подготовке боя (выполнения по­лученной задачи).

Работа по организации боя (выполнения по­лученной задачи) должна быть тщательно спла­нирована и может осуществляться в следующем порядке:

изучение и уяснение полученной задачи;

производство расчета времени;

ориентирование командиров подразделений и заместителей (помощника) о полученной за­даче и мероприятиях, которые необходимо провести немедленно;

оценка обстановки с заслушиванием пред­ложений заместителей (помощника) команди­ра и выработка замысла боя (выполнения полу­ченной задачи);

доклад и утверждение замысла у старшего начальника, объявление его заместителям (по­мощнику) (в части, их касающейся), отдача указаний по дальнейшей работе по принятию решения;

доведение предварительных боевых распо­ряжений до подчиненных подразделений (при получении боевой задачи в форме предварите­льного боевого распоряжения);

рассмотрение и утверждение замыслов под­чиненных командиров (при получении боевой задачи в форме предварительного боевого рас­поряжения);

рассмотрение и утверждение замыслов заме­стителей (начальника связи батальона) по при­менению подчиненных подразделений и все­стороннему обеспечению боя (выполнения по­лученной задачи);

завершение принятия решения (определе­ние боевых задач элементам боевого (походно­го) порядка (подразделениям), основных во­просов взаимодействия, всестороннего обеспе­чения и управления);

доклад и утверждение решения у старшего начальника;

объявление решения заместителям (помощ­нику) командира;

проведение рекогносцировки (при необхо­димости);

постановка задач подчиненным подразделе­ниям (элементам боевого (походного) порядка);

рассмотрение и утверждение решений заме­стителей по применению подчиненных подраз­делений и всестороннему обеспечению выпол­нения поставленных задач;

рассмотрение и утверждение решений под­чиненных командиров подразделений;

планирование боя (выполнения полученной задачи);

рассмотрение и утверждение планирующих документов;

организация взаимодействия, отдача указаний по всестороннему обеспечению и управлению;

практическая работа по подготовке подчи­ненных командиров и подразделений к выпол­нению поставленных задач (контроль исполне­ния и оказание помощи);

доклад старшему начальнику о готовности к выполнению полученной задачи.

56. Уяснение задачи проводится в целях изу­чения исходных данных для организации боя (выполнения полученной задачи).

Уясняя задачу, командир должен понять: цель предстоящих действий, замысел старшего на­чальника (особенно способы разгрома против­ника); место и роль батальона (роты) в замысле старшего начальника и его задачу; задачи сосе­дей, условия взаимодействия с ними, с подраз­делениями других видов и родов войск Воору­женных Сил, другими войсками, а также срок готовности батальона (роты) к выполнению за­дачи.

При уяснении задачи с командиром батальо­на, как правило, работают начальник штаба бата­льона, его заместитель и помощник командира батальона по артиллерии. Заместитель начальника штаба наносит на карту задачу батальона; за­дачи взаимодействующих подразделений и раз­граничительные линии с ними (зоны ответствен­ности); задачи, решаемые силами и средствами старшего начальника, и другие данные.

На основе уяснения задачи производится расчет времени на подготовку боя (выполнения полученной задачи). Командир (начальник штаба) батальона по одной из подготовленных карт доводит до заместителей и помощника командира, начальника связи содержание полу­ченной задачи и указания по мероприятиям, которые необходимо провести немедленно.

57. После уяснения полученной задачи командир с привлечением необходимых дол­жностных лиц приступает к оценке обстановки, в ходе которой вырабатывает замысел боя (вы­полнения полученной задачи).

Оценка обстановки осуществляется с учетом прогноза ее развития при подготовке, в ходе и после выполнения полученной задачи, заклю­чается в изучении и анализе факторов и усло­вий, влияющих на ее выполнение, и включает: оценку боевого состава и вскрытие замысла действий противника; оценку своих войск; оценку местности, климатических и погодных условий, времени года, суток и других факто­ров, влияющих на выполнение полученной за­дачи.

При оценке противника штаб готовит дан­ные о боевом составе и характере действий его подразделений, наиболее важных объектах (це­лях), особенностях оборудования района бое­вых действий; при оценке своих подразделе­ний - данные о положении, характере дейст­вий и состоянии штатных, приданных, поддерживающих, взаимодействующих подраз­делений и соседей, о наличии и состоянии за­пасов материальных средств; при оценке мест­ности - данные о характере рельефа, защит­ных и маскирующих свойств местности, состоянии путей маневра, подвоза, эвакуации и проходимости вне дорог, о наличии и характере инженерных заграждений. Заместитель коман­дира по воспитательной работе готовит данные для оценки морально-психологического состо­яния противника и личного состава батальона (роты). Кроме того, штабом производятся рас­четы: распределения сил и средств; времени выдвижения на рубежи развертывания, про­хождения рубежей (пунктов), занятия районов и другие.

По каждому элементу оценки обстановки делаются выводы, необходимые для выработки замысла, принятия решения, и определяются этапы выполнения полученной задачи.

58. Уяснив задачу, оценив обстановку и учи­тывая результаты проведенных расчетов, командир принимает решение, в котором опре­деляет: замысел боя (выполнения полученной задачи); задачи элементам боевого порядка (подразделениям); основные вопросы взаимо­действия, всестороннего обеспечения и управ­ления.

Замысел составляет основу решения и выра­батывается, как правило, одновременно с оцен­кой обстановки. В ходе выработки замысла командир должен по этапам выполнения по­лученной задачи определить: направления со­средоточения основных усилий; формы и спо­собы действий; распределение сил и средств (построение боевого (походного) порядка); обеспечение скрытности при подготовке и вы­полнении поставленной задачи. Особо коман­дир определяет идею обмана противника, кото­рая доводится до ограниченного круга лиц. От­дельно предусматриваются мероприятия по обману противника при подготовке, в ходе и после выполнения полученной задачи.

Должностные лица, привлекаемые к выра­ботке замысла, по требованию командира до­кладывают свои предложения, представляют необходимые пояснения, справки, данные и результаты расчетов.

После доклада и утверждения замысла боя (выполнения полученной задачи) старшим на­чальником командир приступает к определе­нию задач элементам боевого (походного) по­рядка (подразделениям), основных вопросов взаимодействия, всестороннего обеспечения и управления.

В задачах элементам боевого (по­ходного) порядка (подразделени­ям) обычно определяются их боевой состав, средства усиления и порядок их переподчине­ния; полосы (участки, районы, направления) действий, назначаемые районы (позиции, рубе­жи) и разграничительные линии; выделенное количество ракет и боеприпасов; сроки готов­ности к выполнению полученной задачи и дру­гие вопросы.

В основных вопросах взаимодей­ствия обычно определяется порядок взаимо­действия элементов боевого порядка (подразде­лений) между собой, с силами и средствами старшего начальника, выполняющими задачи в интересах батальона (роты) при выполнении основных тактических задач, а также с соседя­ми. Особо определяется ответственность коман­диров подразделений за стыки и промежутки между элементами боевого порядка (подразде­лениями).

В основных вопросах всесторон­него обеспечения обычно определяются основные мероприятия по боевому, мораль­но-психологическому, техническому и тылово­му обеспечениям, проводимые как при подго­товке, так и в ходе боя. При этом определяются районы (направления) сосредоточения основ­ных усилий, основные задачи, последователь­ность и сроки их выполнения, привлекаемые силы и средства, порядок управления ими.

В основных вопросах управления обычно определяются (уточняются): места и время развертывания командно-наблюдатель­ного пункта (место командирской машины в боевом порядке), направления и порядок его перемещения; порядок передачи управления в случае выхода из строя командно-наблюдатель­ного пункта; меры по обеспечению скрытно­сти, устойчивости, непрерывности управления и контролю выполнения поставленных задач.

Рекогносцировка заключается в визуаль­ном изучении противника и местности в целях уточнения принятого по карте решения. Она проводится лично командиром батальона (роты) с привлечением заместителей, помощника командира батальона по артиллерии, команди­ров подчиненных и взаимодействующих подраз­делений и офицеров штаба батальона.

Постановка боевых задач подчиненным и поддерживающим подразделениям осуществ­ляется доведением боевых приказов, боевых (предварительных боевых) распоряжений и указаний по видам всестороннего обеспечения лично командиром или по его указанию нача­льником штаба устно и по техническим средст­вам связи.

В боевом приказе батальона (роты) указыва­ются:

в первом пункте - краткие выводы из оценки обстановки;

во втором пункте - боевой состав и задачи батальона (роты);

в третьем пункте - задачи, выполняе­мые в интересах батальона (роты) силами и средствами старшего начальника;

в четвертом пункте - задачи соседей и взаимодействующих подразделений;

в пятом пункте - после слова «решил» доводится замысел боя (выполнения получен­ной задачи);

в шестом пункте - после слова «прика­зываю» ставятся боевые задачи подразделениям первого и второго эшелонов (общевойскового резерва), артиллерийским подразделениям (подразделению), подразделениям и огневым средствам, остающимся в непосредственном подчинении командира батальона (роты), с уточнением их боевого состава, сил и средств усиления, порядка их переподчинения, выде­ленного количества ракет и боеприпасов;

в седьмом пункте - места и время развертывания пунктов управления и поря­док передачи управления;

в восьмом пункте - время готовности к бою (выполнению поставленной задачи).

В боевом распоряжении подразделению ука­зываются:

краткие выводы из оценки обстановки;

боевой состав и задача подразделения с уточнением средств усиления и порядка их пе­реподчинения;

задачи, выполняемые в интересах подразделе­ния силами и средствами старшего начальника;

задачи соседей и разграничительные линии с ними (если они назначены);

основные вопросы взаимодействия;

основные вопросы всестороннего обеспече­ния;

основные вопросы управления;

время готовности к выполнению получен­ной задачи;

время и место доклада решения.

Кроме того, могут указываться порядок и сроки представления донесений.

В предварительном боевом распоряжении обычно указываются:

сведения о противнике;

боевой состав подразделения;

ориентировочная боевая задача подразделе­ния;

соседи и разграничительные линии с ними;

время готовности к действиям и другие дан­ные.

Все приказы, распоряжения и указания командира батальона (роты), отдаваемые при подготовке и в ходе боя (действий), а также по­лученные распоряжения (указания) старшего начальника (вышестоящего штаба) записыва­ются начальником штаба (заместителем коман­дира роты) в журнал отданных и полученных распоряжений.

Командир должен использовать любую воз­можность для постановки (уточнения) подчи­ненным боевых задач лично.

61. На основе решения командира штаб ба­тальона (заместители командира роты), коман­диры приданных подразделений совместно с офицерами поддерживающих (взаимодейству­ющих) подразделений планируют бой (выпол­нение полученной задачи).

Планирование заключается в производстве тактических расчетов и детальной разработке принятого командиром решения. Решение командира батальона (роты) на бой (выполне­ние полученной задачи) оформляется на рабо­чей карте с отображением на ней необходимых расчетов и пояснений. Детализация планирова­ния обычно осуществляется на две (в обороне на три) ступени ниже.

При планировании в батальоне (роте) разра­батываются: расчет времени, боевой приказ, боевые (предварительные боевые) распоряже­ния подразделениям, рабочая карта командира батальона (роты). При решении наиболее сложных задач в батальоне (роте) может разра­батываться схема взаимодействия.

На рабочей карте командира батальона (роты) отображаются: положение и состав противника; задача батальона (роты); задачи соседей и раз­граничительные линии с ними (направления их действий); задачи, выполняемые силами и средствами старшего начальника в интересах батальона (роты); замысел боя (боевых дейст­вий); задачи подразделениям; места и время раз­вертывания командно-наблюдательных пунктов; основные вопросы взаимодействия, всесторон­него обеспечения, управления и другие вопросы.

Решение командира батальона (роты) отражается на рабочих картах заместителей (помощника по артиллерии) в объеме, необходимом для выпол­нения ими функциональных обязанностей.

На схеме взаимодействия отражаются: такти­ческие задачи, выполняемые подразделениями; силы и средства, привлекаемые для решения этих задач; сигналы управления и взаимодейст­вия; порядок действий подчиненных и поддер­живающих подразделений (сил и средств) при выполнении каждой задачи (по этапам ее вы­полнения) с указанием времени, сигналов управления и взаимодействия.

62. Организация огня осуществляется на всех этапах организации боя.

При уяснении полученной зада­чи и оценке обстановки командир бата­льона (роты) должен: изучить назначенные старшим начальником ориентиры и сигналы, а также объекты (цели), поражаемые в интересах батальона (роты); оценить влияние местности, погоды, времени суток на выполнение огневых задач; определить мероприятия, которые необ­ходимо провести для подготовки вооружения к боевому применению.

При выработке замысла и приня­тии решения, определяя порядок и способы выполнения полученной задачи и задачи эле­ментам боевого порядка (подразделениям), командир батальона (роты) раскрывает поря­док огневого поражения противника с указани­ем задач, видов оружия и способов ведения огня (по напряженности, направлению и способам стрельбы), распределяет артиллерию (средства поражения) по направлениям дейст­вий и этапам выполнения боевой задачи, опре­деляет районы огневых позиций артиллерий­ских подразделений (средств поражения) и вре­мя их занятия. Огневые задачи элементам боевого порядка (подразделениям) отражаются в боевых приказах и распоряжениях, могут доводиться распоряжениями, командами и сигна­лами, передаваемыми по средствам связи.

При организации взаимодействия командир батальона (роты) согласовывает усилия штатных и приданных огневых средств по очередности выполнения огневых задач и уничтожению наиболее важных целей.

Для управления подразделениями и огнем назначаются единые ориентиры, кодируются топографические карты и местные предметы, до подчиненных доводятся радиоданные и сиг­налы, на вооружение и военную технику нано­сятся опознавательные знаки и условные но­мера.

В качестве ориентиров выбираются хорошо видимые днем и ночью, наиболее устойчивые от разрушения местные предметы. Ориентиры нумеруются справа налево и по рубежам от себя в сторону противника. Один из ориентиров на­значается основным.

Номера ориентиров и сигналы, установлен­ные старшим начальником, изменять запреща­ется. При необходимости командир может до­полнительно назначать ориентиры и сигналы. Командир батальона (роты), как правило, назначает не более пяти дополнительных ориен­тиров (на направлении и границах действий рот (взводов), на границах полосы и дополни­тельного сектора огня). Для управления огнем могут использоваться хорошо видимые мест­ные предметы.

Кроме того, определяется порядок вызова и корректирования огня артиллерии, вызова уда­ров фронтовой и армейской авиации, устанав­ливаются (доводятся) сигналы (команды) на открытие, перенос и прекращение огня.

Вопросы огневого поражения противника отражаются на рабочей карте командира бата­льона, начальника штаба, помощника коман­дира батальона по артиллерии и командиров штатных, приданных и поддерживающих ар­тиллерийских подразделений.

63. Взаимодействие организуется лично командиром батальона (роты) с участием заме­стителей, помощника по артиллерии, а также командиров подчиненных и взаимодействую­щих подразделений. Командир батальона (роты) обычно определяет: тактические задачи (этапы выполнения полученной задачи), по ко­торым будет организовано взаимодействие; привлекаемые должностные лица; время и мес­то организации взаимодействия.

Взаимодействие организуется после поста­новки боевых задач и планирования боя (вы­полнения полученной задачи) путем последо­вательной отработки порядка и способов дейст­вий подразделений, подчиненных сил и средств по задачам, направлениям, времени и рубежам в интересах действий общевойсковых подраз­делений. Основы взаимодействия определяют­ся в решении командира и могут детализирова­ться на схеме взаимодействия.

В ходе организации взаимодействия уста­навливается единая система сигналов управле­ния, оповещения, опознавания и целеуказания. Особое внимание обращается на скрытность и маскировку проводимых мероприятий.

Организация взаимодействия в зависимости от наличия времени и конкретных условий об­становки может осуществляться: методом за­слушивания докладов командиров подчинен­ных и взаимодействующих подразделений и от­дачей указаний с определением мер по обеспечению их согласованных действий; детальной отработкой порядка и способов действий подразделений по каждой из последовательно выполняемых ими задач на основе принятых решений; розыгрышем основных тактических эпизодов по возможным вариантам действий, а также их сочетанием.

Взаимодействие обычно организуется на местности на глубину видимости, а на макете местности или по карте - на всю глубину бое­вой задачи.

При ограниченных сроках на подготовку боя (выполнения полученной задачи) основные вопросы взаимодействия могут доводиться командиром при постановке задач элементам боевого порядка (силам и средствам).

Органы управления взаимодействующих подразделений во всех случаях должны иметь между собой устойчивую связь, при необходимости обмениваться представителями со сред­ствами связи, шифрования и кодирования, таб­лицами сигналов, систематически информиро­вать друг друга об обстановке, полученных задачах, принятых решениях и действиях под­разделений.

В указаниях по всестороннему обеспечению командир батальона (роты) согласовывает дей­ствия подразделений по всестороннему обеспе­чению в интересах выполнения поставленных задач по месту, времени, привлекаемым силам и средствам.

В указаниях по управлению командир баталь­она (роты) обычно доводит: время и место раз­вертывания пунктов управления подразделе­ний; направления и порядок их перемещения в ходе выполнения полученной задачи; порядок применения автоматизированной системы управления, технических средств связи, скры­того управления и восстановления нарушенно­го управления. Кроме того, может определяться порядок выделения представителей, высылае­мых во взаимодействующие подразделения, и обеспечения связи с ними.

64. Подготовка подразделений к выполнению поставленной задачи заключается в поддержа­нии их в высокой боевой готовности и боеспо­собности; доукомплектовании личным соста­вом, вооружением и военной техникой; обеспе­чении всеми необходимыми материальными средствами; подготовке командиров, штаба и личного состава к выполнению задачи, а воору­жения и военной техники к использованию

(боевому применению); проведении боевого слаживания, тактических (тактико-специаль­ных, тактико-строевых) учений (занятий) и тренировок применительно к характеру пред­стоящих действий, мероприятий всестороннего обеспечения.

65. Практическая работа по подготовке под­чиненных командиров и подразделений к вы­полнению поставленных задач (контроль и оказание помощи) осуществляется командиром батальона, его заместителями и офицерами штаба (командиром роты, его заместителями и старшиной роты) путем непосредственной ра­боты с подчиненными командирами, проверки на месте готовности подразделений к действи­ям, а также практического решения возникаю­щих вопросов подготовки, обеспечения войск и устранения выявленных недостатков.

Работа по контролю и оказанию помощи осуществляется последовательно «снизу вверх» в следующем порядке: солдат - отделение (экипаж, расчет) - взвод - рота. При проверке готовности к выполнению задачи обязательно проверяются следующие вопросы:

солдаты - правильное уяснение боевой за­дачи, готовность, обеспеченность, профессио­нальные навыки, знание порядка поддержания взаимодействия, сигналов управления (опове­щения, опознавания и целеуказания) и порядка действий по ним;

командиры подразделений - правильное уяс­нение боевой задачи, порядка и последователь­ности ее выполнения, соответствие принятых решений замыслу боя (выполнения полученной задачи) и поставленным задачам, их реаль­ность; качество и полнота выполнения меро­приятий по организации огня, взаимодействия, всестороннего обеспечения и управления;

подразделения - состояние, обеспеченность всем необходимым и готовность к выполнению поставленных задач; устойчивость и непрерыв­ность управления; при наличии времени - сла­женность подразделений.

В ходе работы командир совместно с подчи­ненными уточняет способы выполнения основ­ных задач, выявляет и решает на месте имеющи­еся проблемы, оказывает помощь подчиненным в устранении выявленных недостатков. В необ­ходимых случаях с подчиненными командира­ми, подразделениями могут проводиться трени­ровки, показные учения и занятия.

Если подчиненные подразделения не готовы к выполнению боевой задачи, командир обязан не­медленно доложить об этом старшему начальнику и запросить разрешение на перенос сроков готов­ности.

66. Работа командира и штаба батальона (командира роты) в ходе выполнения постав­ленной задачи направляется на претворение в жизнь принятого решения и включает: постоян­ный сбор данных об обстановке и ее оценку, своевременное уточнение решения по мере ее изменения, доведение уточненных (новых) за­дач и указаний по взаимодействию до подразде­лений; поддержание непрерывного взаимодействия и своевременное обеспечение действий; осуществление контроля за своевременным выполнением подразделениями задач и оказание им необходимой помощи.

При нарушении взаимодействия между эле­ментами боевого (походного) порядка (подраз­делениями) командир и штаб обязаны принять все меры к его немедленному восстановлению.

Боевые задачи и указания по взаимодейст­вию в ходе действий подчиненным подразделе­ниям уточняются (ставятся) по средствам связи (с применением автоматизированной системы управления) и в ходе личного общения устно.

В боевом распоряжении, отдаваемом в ходе боя, как правило, указываются: сведения о про­тивнике; задача подразделения; задачи соседей; задачи, выполняемые в интересах подразделе­ния силами и средствами старшего начальника, а также взаимодействующими подразделения­ми; время готовности к действиям и другие данные.

67. В ходе выполнения полученных задач штаб должен постоянно поддерживать в боеготовом состоянии и широко использовать все средства связи. Каждый офицер штаба обязан уметь вести прямые переговоры с соответству­ющими должностными лицами подчиненных и взаимодействующих подразделений, знать об­становку по роду своей работы, быть готовым доложить ее с необходимыми справками, рас­четами и выводами. Обстановка в ходе дейст­вий отображается на рабочих картах командира батальона (роты), его заместителей, начальника штаба и других должностных лиц. Рабочие кар­ты должны отражать положение подразделений своих войск и войск противника, динамику действий и иметь соответствующие поясните­льные надписи.

Для поддержания непрерывного взаимодей­ствия между подразделениями штаб информи­рует подчиненные и взаимодействующие под­разделения об обстановке; доводит до них уточ­ненные задачи и указания о порядке их выпол­нения; обеспечивает своевременную передачу сигналов и команд управления и взаимодейст­вия; контролирует точность выполнения под­чиненными подразделениями поставленных (уточненных) задач и указаний командира.

68. Для взаимного опознавания, определе­ния принадлежности и местонахождения под­разделений в каждом батальоне первого эшело­на, находящегося в непосредственном сопри­косновении с противником или ведущего дей­ствия (разведку) в тылу противника, назначает­ся пост обозначения в составе одного сержанта и двух солдат, в роте - пункт в составе одного-двух солдат. Он обеспечивается приборами наблюдения, фонарем, средствами связи и по­дачи сигналов опознавания, обозначения и оповещения. Технические средства опознава­ния и обозначения устанавливаются вблизи командно-наблюдательного пункта батальона. Обозначение местонахождения подразделений осуществляется по команде командира баталь­она (роты) или начальника штаба батальона.

Искусство управления войсками по опыту войн ХIХ-ХХ веков

Рис. 8. Сущность и содержание управления войсками

УПРАВЛЕНИЕ ВОЙСКАМИ - это целœенаправленная деятельность командиров, штабов, начальников родов войск и служб по поддержанию боевой готовности частей (подразделœений), подготовке их к бою и руководству ими при выполнении поставленной задачи

Тактика - искусство управления войсками

Сердцевину тактики как теории и практики ведения боя со­ставляет искусство управления войсками (рис. 8). Без управле­ния нет боя. В случае если знания, умения и навыки каждого военнослу­жащего приводят в действие отдельные образцы вооружения, боевой техники в составе первичных войсковых подразделœений (отделœения, расчета͵ экипажа), то система управления войсками реализует потенциальные возможности всœех войсковых форми­рований в их совокупности и соответствии с предназначением и потенциальными возможностями. Только посредством управле­ния возможно реализовать на практике замысел боя -добиться высокой боевой готовности подразделœений, умелого сосредото­чения усилий войск и непрерывности их взаимодействия, осу­ществить гибкий маневр и всœестороннее обеспечение.

Во всœе времена управление рассматривалось полководцами, военными теоретиками как сложное многогранное искусство.

УПРАВЛЕНИЕ ВОЙСКАМИ ВКЛЮЧАЕТ:

1. Непрерывное добывание, сбор, анализ, обобщение и оценка данных обстановки

2. Принятие решения

3. Доведение задач до подчинœенных

4. Планирование боя

5. Организация поддержания взаимодействия

6. Организация и проведение мероприятий по повышению (поддержанию) боевой готовности подразделœений, обеспечению их безопасности, боевому, техническому, тыловому обеспечению

7. Организация системы управления, в т.ч. системы связи

8. Непосредственное руководство подготовкой подразделœений к выполнению задач

9. Организация и осуществление контроля и помощи подразделœениями и др.
Размещено на реф.рф
мероприятия

Вот что писал, к примеру, А.М. Василевский: ʼʼУправление вой­сками - это искусство, причем искусство сложное, многогран­ное, умовое и психологическое. Думаю, что каждый военачаль­ник, будь то командир части или дивизии, командующий арми­ей или фронтом, должен быть в меру расчетливым и осторожным. У него такая работа͵ что он несет ответственность за жизнь тысяч и десятков тысяч воинов, и его долг - каждое свое решение взвешивать, продумывать, искать наиболее опти­мальные пути к выполнению боевой задачиʼʼ 35 . Высоко оцени­вал роль управления войсками английский военный теоретик Лиддел Гарт. Он отмечал: ʼʼХотя сражение представляет собой физический акт, управление им осуществляется умом челове­каʼʼ 36 . В. Черемисов писал, что ʼʼот командира требуется не сле­пое исполнение приказаний, а разумная самодеятельность, не ремесленная выучка, а подлинно художественное творчествоʼʼ 37 .

Маршал Советского Союза И.Х. Баграмян в своей книге ʼʼВеликого народа сыновьяʼʼ, характеризуя полководческую деятельность Г.К. Жукова, А.М. Василевского, К.К. Рокоссов­ского, Б.М. Шапошникова, С.К. Тимошенко, И.С. Конева, отмечал, что каждый из них имел свой характер, творческий почерк, но всœех их объединяло одно - высокое искусство уп­равления войсками, ʼʼнеуемная энергия, умение смело брать на себя ответственность, быстро ориентироваться в самой сложной обстановкеʼʼ 38 .

В современных условиях управленческий фактор правомер­но приравнивается по своей значимости в достижении успеха в бою к материальному фактору (количеству и качеству войск и вооружения), а уровни управления противоборствующих сто­рон являются важным показателœем их боевых возможностей и рассматриваются как соотношение боевых средств.

Современное искусство управления войсками впитало в себя многовековой опыт войн, крайне важно сть изучения кото­рого обусловлена прежде всœего тем, что без знания прошлого невозможно проникновение в будущее. Исторический подход в вопросах управления призван вооружить офицерские кадры методологическими ориентирами, умением выявлять осново­полагающие тенденции развития процесса управления. Уроки прошлого помогают избежать ошибок, допущенных предше­ствующими поколениями.

35 Василевский А,М. Дело всœей жизни. М.: Политиздат, 1973. С. 437.

36 Л и дде л Гарт Б.Х. Стратегия непрямых действии, С. 488.

37 Черемисов В. Основы современного военного искусства. Киев. 1910. С. 2.

38 Баграмян И.Х. Великого народа сыновья. М.: Воениздат, 1984. С. 7.

Служба управления войсками зародилась и получила до­вольно широкое развитие задолго до появления регулярных армий. Еще в период рабовладельческого общества военачаль­ник, организуя поход, должен был определить его цель и пути ее достижения, вести разведку, выбирать место сражения, осу­ществлять охранение, снабжение войск, согласовывать дейст­вия когорт, легионов, отрядов, дружин и т.п.

Научные основы теории и практики управления войсками в наиболее полном виде закладываются в XVIII-XIX веках в ра­ботах А.В. Суворова ʼʼНаука побеждатьʼʼ (1795-1796), Генриха Ллойда ʼʼДух новейшей военной системыʼʼ (1799), К. Клаузеви­ца ʼʼО войнеʼʼ, А. Жомини ʼʼОчерки военного искусстваʼʼ и дру­гих трудах. В них на базе обобщения опыта войн была дана формулировка понятия ʼʼуправление (руководство) войска­миʼʼ, показана сложность этого процесса, излагались требова­ния к полководцу, который должен, по словам Клаузевица, во-первых, обладать ʼʼумом, способным прозреть мерцанием сво­его внутреннего света сгустившиеся сумерки и нащупать истину; во-вторых, мужеством, чтобы последовать за этим слабым указывающим проблескомʼʼ 39 .

Немало ценного по искусству управления войсками содер­жится в трудах Наполеона и опыте его полководческой дея­тельности, хотя не со всœеми высказанными им положениями можно согласиться. Прежде всœего это относится к неодно­значной оценке великим французским полководцем челове­ческого фактора в войне. Он писал, что ʼʼна войне люди (сол­даты) - ничто, полководец - всœе... Не римская армия поко­рила Галлию, - утверждал Наполеон, - а Цезарь; не карфагенская армия заставила трепетать у ворот Рима респуб­лику, а Ганнибал; не македонская армия достигла берегов Ин­да, а Александр... не прусская армия защищала семь лет Прус­сию, а Фридрих Великийʼʼ 4 ". В этом проскальзывало опреде­ленное пренебрежение к солдатским массам.

По-иному понимали роль человека в войне русские полко­водцы А.В. Суворов, П.А. Румянцев, П.И. Багратион, Г.А. По­темкин, М.И. Кутузов, М.Б. Барклай-де-Толли и другие. В своей деятельности они опирались на инициативу и находчи­вость русского солдата͵ его патриотические качества, добива-

39 Клаузевнц К. О войне. Т I. М.: Воениздат, 1941. С. 66.

40 Цит. по: Советская военная энциклопедия. Т. 5. М.. 1978. С. 506.

лись того, чтобы каждый из них понимал свой маневр в бою. Все уставы русской армии, начиная с устава ʼʼУчение и хит­рость ратного строения пехотных людейʼʼ (1647), были прони­заны идеей развития самостоятельных действий командиров, поощрением находчивости, хитрости, смекалки воинов в бою.

По мере того как разрасталась армия, требования к управ­лению войсками всœе более повышались. К началу XIX века в России значительное усовершенствование получила оргштат-ная структура войск, были созданы пехотные и кавалерийские дивизии и корпуса постоянного состава, а в 1812 году введено в действие положение об управлении войсками ʼʼУчреждение для управления большой действующей армиейʼʼ. В соединœени­ях (дивизиях и корпусах) были учреждены штатные органы управления - штабы, а также введена должность начальника штаба. Вместе с тем становилось всœе более очевидным, что су­ществовавшая система связи (почта и подвижные средства связи) не способна в полной мере обеспечить требуемую быст­роту передачи распоряжений и боевых документов. Русские ученые и изобретатели, стремясь разрешить данную проблему, достигают определœенных успехов. Так, в 1795 году И.П. Кули-бин сконструировал семафорный (оптический) телœеграф. Вскоре офицер флота А.М. Бутаков изобрел телœеграф, состо­явший из флага, вымпела и шара. Эту систему связи в 1810 го­ду применил адмирал Д.Н. Синявин во время войны России с Турцией 41 .

В годы Отечественной войны 1812-1814 годов связь ставки Кутузова с Москвой и Петербургом обеспечивалась фельдъ­егерями и почтой. Командующие армиями осуществляли связь с командирами корпусов при помощи конных адъютан­тов и ординарцев. Управление в звене дивизия-батальон орга­низовывалось через пеших ординарцев, конных посыльных и сигналами (трубы, барабаны). При умелом руководстве такая система управления позволяла своевременно собирать данные об обстановке, принимать на их базе решения и доводить распоряжения до войск. Вот один из таких примеров. Францу­зы во время Бородинского сражения, овладев деревней Семе­новское, подтянули к выгодному для них участку 35-тысячное войско и около 300 орудий, они готовились к решительной атаке на батарею Раевского, но Кутузов упредил события. По­лучив сведения о действиях французов, он через ординарцев передал приказ атаманам Платову и Уварову ударить конни-

Военныи вестник. 1989. № 2. С. 77.

цей по левому флангу противника. Неожиданной атакой каза­ки спутали всœе планы неприятеля, нанесли ему ощутимый урон, а затем организованно отошли, поддерживая связь с ко­мандованием и сосœедями 42 .

Благодаря хорошо действующей почтовой связи и подвиж­ным средствам Кутузову удалось обеспечить пополнение ар­мии резервами (пехотой - из Арзамаса, кавалерией - из Му­рома, казачьими полками - с Дона). Характерно, что Кутузов в качестве основного отчетного документа о боевых действиях ввел письменные донесения. Οʜᴎ доставлялись штабами ар­мий и корпусов два раза в сутки с обязательным указанием ме­ста͵ числа и часа отправки. Из главного полевого штаба вой­скам, партизанским отрядам конными ординарцами через адъ­ютантов посылались распоряжения о дальнейших действиях, поддержании взаимодействия, связи, сообщения о движении противника, а также личные указания главнокомандующего 4 -.

Коренные изменения в системе управления войсками про­изошли с появлением массовых армий, оснащенных более совер­шенными видами оружия и боевой техники. Во второй половинœе XIX века появилось нарезное артиллерийское и стрелковое оружие, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ стало быстро развиваться, особенно после изобретения бездымного пороха. Резко увеличились даль­ность, точность и эффективность огня. Развитие желœезнодо­рожного транспорта и появление автомобилей обеспечивали широкий маневр войск. Под влиянием этого вооруженная борьба значительно усложнилась, повысилась роль огня, воз­росла живучесть армий, появилась возможность подготовки резервов, переброски их на фронт, маневрирования силами и средствами. Изобретение телœеграфа и телœефона позволило уп­равлять войсками на расстоянии.

В таких условиях генеральное сражение как форма военных действий стало терять свой приоритет. Резко возрос размах воен­ных действий. Так, в случае если крупнейшие сражения во франко-прус­ской войне у Гравелота и Седана (1870) при участии с обеих сто­рон в общей сложности полумиллионной группировки войск развертывались на фронте в 12-15 км и 3-5 км в глубину, то в Русско-японскую войну активные боевые действия охватывали пространство в сотни километров. Особенно резко увеличился размах операций в Первую мировую войну, где уже вся территория театров военных действий стала ареной ожесточенных сраже­ний. Это усложнило процесс планирования операций, повлияло

42 Военный вестник. 1989. № 2. С. 77-78. 43 Там же. С. 79.

на характер управления войсками. Структура управленческих органов стала многоступенчатой. В случае если в XVIII веке высшими оперативными единицами были дивизии и корпуса, то в первой четверти XX столетия - это армии, фронты (группы армий).

Огромный размах вооруженной борьбы потребовал изме­нить способы стратегического и оперативного управления. Невозможно стало управлять многомиллионными армиями по старой схеме ʼʼглавнокомандующий - армияʼʼ. Сложилась новая структура высших органов управления: ставка - фронт (группа армий) - армия. Применение технических средств связи (телœефон, телœеграф, радио, самолеты и автомобили) обеспечило высокую степень централизации управления. За годы Первой мировой войны армейское звено управления ут­ратило былую самостоятельность и стало действовать по дире­ктивам главного и фронтового командования.

Основной тенденцией в развитии содержания управления в та­ктическом звене в период Первой мировой войны явилось значи­тельное возрастание объёма задач, решаемых командирами диви­зий и полков и их штабами при подготовке и в ходе боевых дейст­вий. Это обусловливалось тем, что бой принял общевойсковой характер.
Размещено на реф.рф
Остро встала проблема организации и поддержания взаимодействия различных родов войск, всœестороннего обеспе­чения боевых действий. В ходе войны повысилась роль штабов как органов управления, особенно оперативных отделœений, расширились их функции, значительно возросли права началь­ника штаба в управлении войсками, дальнейшее развитие полу­чила система связи, совершенствовалась боевая документация. В межвоенный период в Красной Армии велись интенсив­ные поиски новых структур и методов управления войсками, что нашло отражение в полевых уставах. Так, во Временном полевом уставе РККА 1925 года вопросам командования, тех­нике управления войсками, поддержания боеспособности войск, службе связи и разведки посвяшено 262 параграфа. Оп­ределœенная преемственность в данном отношении была сохране­на и в последующих проектах полевых уставов РККА (1929. 1936, 1939, 1940, 1941).

Большую роль в развитии системы управления в Красной Армии в довоенный период сыграло Наставление по полевой службе штабов, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ переиздавалось в 1926, 1933 и 1936 го­дах. Так, в Наставлении 1926 года впервые в истории военного искусства достаточно полно была изложена теория и практика работы штабов по обеспечению управления войсками. В нем содержались функциональные обязанности должностных лиц

штабов по подготовке и в ходе ведения боя, порядок его пла­нирования, обеспечения, согласования боевых усилий войск, доведения решения командира до подчинœенных, организации разведки и других видов обеспечения.

В 20-х и первой половинœе 30-х годов XX века вышли в свет труды по теории управления войсками М.В. Фрунзе, М.Н.Туха­чевского, Б.М. Шапошникова, Н.Е. Варфоломеева, В.К.Триан-дафиллова, С.Н. Красильникова, М.Р. Галактионова, А.П.Лап-чинского и др.
Размещено на реф.рф
Особо следует отметить фундаментальный воен­но-теоретический труд Б.М. Шапошникова ʼʼМозг армииʼʼ. Он во многом сохранил свою ценность и в настоящее время.

Существенное влияние на пересмотр сложившихся взглядов по вопросам управления войсками оказала выработка теории глубокого боя. Ее основные положения требовали по-иному организовать боевые действия. Особенно это касалось взаи­модействия родов войск в ходе одновременного огневого воз­действия на всю глубину боевого построения противника с це­лью добиться быстрого взлома обороны с последующим вво­дом в прорыв подвижных войск и высадкой воздушных десантов для развития успеха. Все это обусловливало возраста­ние роли связи, особенно радиосвязи.

В ходе военной реформы 1924-1925 годов существенные изменения произошли в структуре органов управления в ди­визиях и полках. В основу их построения были положены принципы устойчивости, оперативности и непрерывности уп­равления. При этом не всœе эти требования удалось реализовать на практике.

Великая Отечественная война подвергла жестокому испы­танию сложившуюся в довоенное время систему управления войсками, внесла в нее немало коррективов. Первые дни боев показали, что далеко не всœе командиры и штабы оказались подготовленными к управлению частями и подразделœениями при внезапном нападении противника. Во многих стрелковых дивизиях первого эшелона была потеряна связь с подчинœен­ными частями и со старшими начальниками. Особенно суще­ственные недостатки наблюдались при отходе войск и выходе из окружения. К примеру, соединœения 5-й и 21-й армий Юго-Западного фронта в сентябре 1941 года, потеряв управление, перемешались при отходе и пробивались из окружения от­дельными отрядами и группами численностью от нескольких десятков до нескольких тысяч человек 44 .

44 История Великой Отечественной пойны Советского Союза 1941 - 1945. Т. 2. М.. 1963. С. 34-37.

Главной причиной неэффективного управления явилось то, что в довоенное время командиры и штабы учились управлять войсками преимущественно в наступлении, в благоприятной об­становке при наличии превосходства над противником в силах и средствах и сохранении за собой инициативы действий.

Перестройка в методах работы органов управления по органи­зации и ведению боя осуществлялась ʼʼна ходуʼʼ и проходила очень болезненно. Крайне неблагоприятные условия, сложившиеся в первые же часы войны (постоянные перебои в связи, плохая раз­ведка, отсутствие данных не только о противнике, но и о сосœедях, а нередко и о своих частях), приводили к путанице и неразберихе. Многие командиры принимали решения только по карте, без про­ведения рекогносцировки. Взаимодействие организовывалось в общих чертах, не уделялось должного внимания организации бое­вого обеспечения, маскировке, инженерному обеспечению.

Ставка Верховного Главнокомандования в ходе войны при­нимала решительные меры по улучшению системы управления войсками во всœех звеньях. Об этом свидетельствует, в частности, тот факт, что до 1944 года было издано 30 уставов и наставле­ний, в т.ч. Боевой устав пехоты 1942 года, Полевой устав 1943 года (проект), Наставление по полевой службе штабов 1942 года, Наставление по войсковой разведке, Наставление по связи, Наставление по прорыву позиционной обороны против­ника и др. 45 Большую роль в совершенствовании управления иг­рали приказы и директивы Ставки Верховного Главнокомандо­вания, информационные сборники, бюллетени и инструкции Генерального штаба, в которых отражался накопленный боевой опыт и изменения в средствах и способах вооруженной борьбы.

Совершенствование структуры органов управления не об­ходилось без ошибок. К их числу следует отнести ликвидацию с началом войны корпусных управлений. В результате к концу 1941 года из 62 управлений корпусов осталось лишь шесть, а количество управлений общевойсковых армий возросло с 27 до 58*. При отсутствии корпусных управлений командующие армиями вынуждены были создавать временные оперативные группы для руководства войсками, действовавшими на от­дельных направлениях. Боевая практика потребовала возродить корпусное звено управления. В течение 1942-1943 годов коли­чество корпусов возросло до 61. Улучшению системы управле­ния войсками существенно способствовало создание в ходе

45 Попель Н.Н., Савельев В.П., Шеманский П.В. Управление войсками в голы Великой Отечественной войны. М.: Воениздат, 1974. С. 17. 46 50 лет Вооруженных Сил СССР. М.: Воениздат, 1968. С. 269.

воины мощных механизированных, танковых, артиллерий­ских и зенитных артиллерийских соединœений. В целом на вы­работку оптимальной структуры органов управления войска­ми в войну потребовалось более двух лет. Она сложилась в ос­новном лишь к концу 1943 года.

Опыт войны показал, что важнейшую роль в обеспечении управления войсками играют общевойсковые штабы. В Нас­тавлении по полевой службе штабов 1942 года указывалось, что ʼʼштаб является органом командира по управлению войсками. Он организует и обеспечивает непрерывное управление вой­сками и несет за это полную ответственность... Начальник штаба является основным организатором по осуществлению воли командования и управления войскамиʼʼ. Согласно Поле­вому уставу 1943 года начальник штаба стал первым замести­телœем командира, начальник тыла и начальники служб были обязаны постоянно держать его в курсе проводимых ими ме­роприятий и отданных распоряжений по обеспечению реше­ния командира.

Оперативность и непрерывность руководства войсками в ходе войны во многом зависели от создания рациональной системы пунктов управления. В начале войны управление в дивизии и полку осуществлялось с одного пункта. При выходе его из строя это часто приводило к потере управления. По этой причине бы­ло признано необходимым создавать в каждой командной ин­станции (начиная с полка) несколько пунктов управления. Οʜᴎ организовывались за счёт эшелонирования (делœения) штатных сил и средств аппарата управления. Основным пунк­том управления стал командный пункт. На нем сосредоточи­валась вся работа по планированию и организации боевых действий, а также по руководству частями (подразделœениями) в ходе боя. В состав командного пункта входил наблюдатель­ный пункт, который организовывался в ходе боя для наблюде­ния за действиями войск. Вместе с тем, для управления тылом создавалась тыловая группа (второй эшелон) управления, ко­торую возглавлял начальник тыла.

В танковых и механизированных соединœениях действовал мобильный командный пункт. Он делился на три составные ча­сти: группу управления, узел связи и группу обслуживания. В ходе боевых действий из состава командного пункта выделя­лись при крайне важно сти оперативные группы.

Анализируя систему управления войсками, сложившуюся в начальный период войны, следует отметить, что она нередко страдала чрезмерной централизацией. Старшие начальники

без особой крайне важно сти вмешивались в функции подчи­ненных командиров, и это часто лишало последних инициа­тивы и самостоятельности. Учитывая данное обстоятельство, Ставка Верховного Главнокомандования в 1943 году издала директиву, согласно которой старшие начальники не имели пра­ва без нужнобности вторгаться в работу подчинœенных, управлять войсками ʼʼчерез их головуʼʼ.

Еще одним недостатком в деятельности органов управления был шаблон в планировании боевых действий, облегчавший противнику вскрытие характера действий наших войск. Осо­бенно часто шаблонный подход наблюдался в проведении раз­ведки боем накануне наступления. Вот что писал по этому по­воду немецкий генерал К.Типпельскирх: ʼʼРазведка боем явля­лась верным признаком того, что на другой день последует ожидаемое наступление противника. Одновременно это служи­ло сигналом для нашей артиллерии и расчетов тяжелого пехот­ного оружия занимать подготовленные позиции, для пехоты - покидать первую траншею и отходить на вторую, дабы снизить эффективность артиллерийской подготовки противникаʼʼ 47 .

В целом же в ходе войны был накоплен большой положи­тельный опыт в управленческой деятельности генералов и офицеров. Многие бои свидетельствуют об их творческом, но­ваторском подходе к решению боевых задач, умении достичь вне­запности нанесения ударов по противнику, применении военной хитрости, способности добиваться успеха малой кровью за счёт военного мастерства. Война закалила волю молодых талантли­вых командующих и командиров, приучила их к самостоя­тельности. Как отмечает генерал армии И.М. Третьяк, кото­рый в возрасте 20 лет уже командовал полком, ʼʼво время вой­ны ʼʼкомандирских нянекʼʼ не было. Каждому офицеру без скидки на молодость и неопытность доверялось решение бое­вых задач и с каждого строго спрашивалосьʼʼ 48 .

К сожалению, в отечественной литературе слабо обобщен военный опыт управленческой деятельности выдающихся полководцев, командующих и командиров, который содержит немало поучительного и для современных офицеров. Харак­терно, что Г.К. Жуков, К.К. Рокоссовский, И.Х. Баграмян, А.М. Василевский, И.С. Конев, РЯ. Малиновский, Ф.И.Тол­бухин всœегда стремились создавать в подчинœенных штабах об­становку, способствующую проявлению творческой активно-

47 Типпельскирх К. История второй мировой войны. М.: Изд-во иностр.
Размещено на реф.рф
лит., 957. С. 317-318.

48 Третьяк И.М. Храбрые сердца однополчан. М.: Воениздат. 1977.С. 18.

сти подчинœенных. В связи с этим будет уместно сослаться на опыт организаторской деятельности в боевой обстановке К.К. Рокоссовского, его взаимоотношения с подчинœенными, офицерами штаба фронта. ʼʼМы старались, - указывал он, - создавать благоприятную рабочую атмосферу, исключающую отношения, построенные по правилу ʼʼкак прикажетеʼʼ, ис­ключающую ощущение скованности, когда люди опасаются высказать суждение, отличное от суждения старшегоʼʼ 49 .

Образцом организованности, творческой устремленности был для подчинœенных генерал армии И.Д. Черняховский. Солдаты и офицеры 3-го Белорусского фронта отзывались о нем так: ʼʼМы видели в нем командира решительного и спра­ведливого, распорядительного и внимательного, непреклон­ного в осуществлении своей воли. Человек большой личной культуры, он умел каждому из своих подчинœенных сказать во­время теплое, ободряющее слово. Сама его требовательность к нам - всœегда и во всœем - была результатом глубокого знания обстановки и дела, знания жизни. Он умел добиться не только выполнения своих приказов и указаний, но и того, чтобы они выполнялись творческиʼʼ 50 .

Блестящим стратегом-организатором показал себя в годы войны генерал армии Н.Ф. Ватутин. В беседах с офицерами штаба Николай Федорович всœегда подчеркивал, что при оценке обстановки крайне важно продумывать решение не только со своих позиций, но и с позиций противника. При этом приводил в пример хорошего шахматиста͵ который, проигрывая мыслен­но партию, противоборствует сам с собой. Ватутин считал, что только таким методом можно проследить неожиданные пово­роты и выявлять моменты возможного обострения обстановки.

Боевая практика показала, что гибкость и оперативность си­стемы управления оказывают решающее влияние на характер боя, его ход и исход, предопределяют эффективность применения оружия и боевой техники, позволяют достичь успеха в более ко­роткие сроки, с меньшими потерями, способствуют достижению внезапности нанесения удара, захвату инициативы и ее удержа­нию, поддержанию постоянного превосходства над противником на решающем направлении, позволяют диктовать ему свою волю.

Здесь уместно обратиться к такой философской категории, как соотношение объективного и субъективного в процессе бое­вых действий, чтобы попытаться понять, как складывающие-

49 Цит. по: Кардашов В. Рокоссовский. М.: Молодая гвардия, 1980. С. 247. 50 Дважды Герой Советского Союза генерал армии Иван Данилович Черняховский. М.: Воениздат, 1953. С. 19.

ся обстоятельства в бою влияют на практические действия ко­мандиров и штабов в конкретной обстановке, их способность подчинять своей воле ход боевых событий, находить выходы из трудных ситуаций. Вывод можно сделать такой: объектив­ному фактору (условия обстановки) присуще положение оп­ределяющей причины возникновения возможностей победы или поражения войск, а субъективному фактору (мудрость ко­мандирского решения) свойственна решающая роль в превра­щении этих объективных возможностей в реальность.

За почти шесть десятилетий, прошедших после окончания Второй мировой войны, произошли коренные изменения в ма­териальной базе войск, их техническом оснащении, организа­ционной структуре, во взглядах на способы ведения боя. Все это не могло не повлиять на систему управления войсками. В хо­де локальных войн, а также войсковых учений некоторые тео­ретические положения в этой области подверглись уточне­нию, что являлось импульсом для совершенствования техни­ческой базы управления и поиска новых методов организации и ведения боевых действий.

Искусство управления войсками по опыту войн ХIХ-ХХ веков - понятие и виды. Классификация и особенности категории "Искусство управления войсками по опыту войн ХIХ-ХХ веков" 2017, 2018.

7. Иногда нехватка надлежащей поддержки флангов восполняется замысловатым выпадом в тыл. Это опасно, потому что совершающие такой крюк войска, застрявшие на линии, создают затор и противник может нанести большой урон, установив свою артиллерию на углу двух продолженных линий. Мощный отход за фланг плотными колоннами, имеющими во избежание нападения охранение, как представляется, лучше удовлетворяет необходимым условиям, чем замысловатый маневр, но характер местности всегда становится решающим фактором в выборе между двумя способами. Все подробности по данному вопросу даются в описании сражения под Прагой (глава II «Семилетней войны»).

8. Мы должны стараться в оборонительной позиции не только прикрывать фланги, но, как часто случается, возникают сложные ситуации на других участках фронта, например такого рода, как вынужденная атака противником центра. Такая позиция всегда будет одной из наиболее выгодных для обороны, как было продемонстрировано при Мальплаке (1709) (при Мальплаке в Бельгии 11 сентября 1709 г. во время Войны за испанское наследство произошло сражение между французской армией маршала Виллара (90 тысяч) и англо-австро-голландской армией принца Евгения Савойского и герцога Мальборо (117 тысяч). Французы отразили все атаки противника, потерявшего 25–30 тысяч убитыми и ранеными (потери французов 14 тысяч). Однако Виллар, сам тяжело раненный, вынужден был отступить, поэтому считается, что победили союзники (тем более что Виллар не смог деблокировать Монс, взятый в октябре). – Ред.) и Ватерлоо (1814). Большие препятствия не являются существенными для этой цели, поскольку малейшего осложнения на местности достаточно: так, незначительная речка Паплот вынудила Нея атаковать центр позиции Веллингтона, а не левый фланг, как ему было приказано.

Когда оборона ведется в такой позиции, следует позаботиться о готовности к передвижениям частей, до сих пор прикрываемых флангами, с тем чтобы они могли принять участие в боевых действиях, вместо того чтобы оставаться праздными наблюдателями.

Однако нельзя не видеть, что все эти средства не что иное, как полумеры; и для армии, находящейся в обороне, лучше всего знать то, как перейти в наступление в подходящее время, и перейти в наступление. Среди удовлетворительных условий оборонительной позиции упомянуто то, которое позволяет свободный и безопасный отход; и это подводит нас к изучению вопроса, поставленного битвой при Ватерлоо. Будет ли опасным отход армии с ее тылом, расположенным в лесу, и с хорошими дорогами позади центра и каждого из ее флангов, как представлял себе Наполеон, если она проигрывает сражение? Мое личное мнение таково, что такая позиция будет наиболее благоприятной для отхода, чем совершенно открытое поле; для разбитой армии невозможно перейти поле, не подвергаясь огромной опасности. Несомненно, если отход превратится в беспорядочное бегство, часть артиллерии, оставленная в батарее перед лесом, будет, по всей вероятности, потеряна; однако пехота и кавалерия и большая часть артиллерии смогут отойти так же легко, как и через равнину. Действительно, нет лучшего прикрытия для обычного отхода, чем лес. Это утверждение делается из предположения, что есть по крайней мере две хорошие дороги за линией фронта, что надлежащие меры к отходу приняты до того, как у противника появилась возможность оказывать натиск слишком близко, и, наконец, что противнику не удается возможность фланговым маневром оказаться перед отступающей армией на выходе из леса, как было в случае у Гогенлиндена (здесь, в Баварии, недалеко от Мюнхена, 3 декабря 1800 г. французская Рейнская армия Моро (56 тысяч) разбила австрийскую Дунайскую армию эрцгерцога Иоанна (60 тысяч). – Ред.). Отход будет более безопасным, если, как при Ватерлоо, лес образует вогнутую линию за центром, потому что этот повторный вход станет плацдармом, который займут войска и который даст им время проследовать в заданном порядке по главным дорогам.

При обсуждении стратегических операций упоминались различные возможности, которые открывают две системы – оборонительная и наступательная; и было видно, что, особенно в стратегии, армия, берущая инициативу в свои руки, имеет большое преимущество в подтягивании своих войск и нанесении удара там, где она считает нужным это сделать лучше всего. В то же время армия, которая действует в обороне и ожидает атаки, опережается на любом направлении, часто застается врасплох и всегда должна подстраиваться под действия противника. Мы также видели, что в тактике эти преимущества не так заметны, потому что в этом случае операции занимают меньшую территорию, и сторона, берущая инициативу в свои руки, не может утаить свои передвижения от противника, который, проведя разведку и быстро оценив обстановку, может сразу контратаковать его с помощью хороших резервов. Более того, сторона, наступающая на противника, проявляет перед ним все недостатки своего положения, возникающие от сложностей местности, которую она должна пройти, прежде чем достигнет фронта неприятеля. И даже если это будет равнинная местность, всегда встречаются такие неровности рельефа, как овраги, участки густого леса, ограждения, отдельные фермерские дома, деревни и т. п., которые должны быть либо заняты, либо мимо них нужно пройти. К этим естественным препятствиям могут быть также добавлены вражеские батареи, огонь которых приходится выносить, и беспорядок, который всегда сопутствует большему или меньшему растягиванию войсковых соединений, открытых для постоянного ружейного или артиллерийского огня противника. Рассматривая вопрос в свете всех этих факторов, согласимся, что в тактических операциях преимущество в результате взятия инициативы в свои руки балансирует на грани с недостатками.

Однако, какими бы несомненными ни были эти истины, есть другое, еще большее их проявление, которое продемонстрировали величайшие события истории. Каждая армия, которая строго придерживается оборонительной концепции, должна, если ее атакуют, по крайней мере, быть вытеснена со своей позиции. Между тем, используя все преимущества оборонительной системы и находясь в готовности к отражению атаки, если таковая произойдет, армия может рассчитывать на самый большой успех. Полководец, который остается на месте, чтобы встретить противника, строго придерживаясь оборонительного боя, может сражаться столь же храбро, но он должен будет уступить перед хорошо проведенной атакой. Иначе обстоит дело с полководцем, который, конечно, ожидает противника, но с намерением обрушиться на него в подходящий момент в наступательном действии. Он готов вырвать у противника и передать своим собственным войскам моральный подъем, который всегда присутствует при движении вперед и удваивается введением в бой основных сил в наиболее важный момент. Это совершенно невозможно, если строго придерживаться только оборонительных действий.

Фактически полководец, который занимает хорошо выбранную позицию, где его движения свободны, имеет преимущество в наблюдении за приближением противника. Его силы, заранее организованные подходящим образом на позициях, при поддержке батарей, размещенных так, чтобы их огонь был наиболее эффективным, могут заставить противника дорого заплатить за свое наступление по пространству между двумя армиями. А когда нападающий, понеся тяжелые потери, встретится с мощной атакой в тот момент, когда победа, казалось бы, уже у него в руках, преимущества, по всей вероятности, у него уже больше не будет. Ведь моральный подъем такой контратаки силами обороняющегося противника, который, как предполагается, почти разбит, конечно, достаточен для того, чтобы ошеломить самые храбрые войска.

Следовательно, полководец может в таких сражениях с равным успехом использовать либо наступательную, либо оборонительную систему. Однако, во-первых, далеко не ограничиваясь пассивной обороной, он должен обязательно знать, как перейти в наступление в благоприятный момент. Во-вторых, его глазомер должен быть верен, а его хладнокровие не вызывать сомнений. В-третьих, он должен иметь возможность полностью полагаться на свои войска. В-четвертых, возобновляя наступление, ему ни в коем случае не следует пренебрегать применением главного принципа, который регулировал бы его боевое расписание, если он сделал это в начале боя. В-пятых, он наносит удар по решающему пункту. Эти истины продемонстрированы ходом боевых действий Наполеона при Риволи (1797) и Аустерлице (1805), а также Веллингтоном при Талавере (1809), при Саламанке (1812) и Ватерлоо (1815).

Параграф XXXI

Наступательные сражения и боевое расписание

Мы понимаем под наступательными боями те, которые армия ведет, нападая на другую армию, находящуюся на позиции . Армия, вынужденная прибегнуть к стратегической обороне, часто переходит в наступление, совершая атаку, а армия, встречающая атаку, может в ходе сражения перейти в наступление и получить связанные с ним преимущества. В истории есть многочисленные примеры каждого из этих видов сражений. Если в предыдущем параграфе были обсуждены оборонительные бои и было указано на преимущества обороны, то теперь мы перейдем к обсуждению наступательных действий.

Следует признать, что у нападающего в целом есть моральное преимущество над тем, кто подвергся нападению, и он почти всегда действует понятней, чем последний, которому приходится быть в состоянии большей или меньшей неопределенности.

Как только принято решение атаковать противника, должен быть дан приказ на атаку; и это то, что, как я полагаю, должно называться боевым расписанием.

Довольно часто также случается, что сражение нужно начинать без детального плана, потому что позиция противника полностью неизвестна. В другом случае следует хорошо понимать, что на каждом поле боя есть решающий пункт, обладание которым, более чем каким-либо другим, помогает обеспечить победу, позволяя тому, кто его удерживает, надлежащим образом применить принципы войны, – поэтому должна быть проведена подготовка для нанесения решающего удара по этому пункту.

Решающий пункт поля боя определяется, как уже указывалось, характером позиции, отношением различных участков местности к намеченной стратегической цели и, наконец, расположением соперничающих сил. Например, предположим, что фланг противника размещается на возвышенности, с которой открывается доступ ко всей его линии фронта, тогда занятие этой господствующей высоты представляется более важным в тактическом отношении, но может оказаться так, что доступ к данной позиции очень труден и она расположена так, что менее всего важна в стратегическом отношении. В битве при Бауцене (Баутцене) (здесь, в Саксонии, 8–9 (20–21) мая 1813 г. русско-прусская армия Витгенштейна (96 тысяч, 636 орудий) сразилась с войсками Наполеона (143 тысячи, 350 орудий). Наполеон не смог окружить и разгромить союзников, которые все же отошли за р. Лебау. Французы потеряли 18 тысяч, союзники 12 тысяч, Наполеон был вынужден заключить перемирие (23.05 (4.06) – 29.07 (10.08) 1813), что стало его большой стратегической ошибкой, т. к. к антифранцузской коалиции примкнули Австрия и Швеция. – Ред.) левый фланг союзников (русские и пруссаки) располагался на довольно крутых склонах низких гор Богемский Лес, у границы Австрии (Богемия была в ее составе), которая в то время была скорее нейтральной, чем враждебной. Представляется, что в тактическом отношении склон этих гор был решающим пунктом для того, чтобы его удерживать, когда было совсем наоборот. Дело в том, что у союзников было всего одно направление отхода – на Райхенбах и Гёрлиц, а французы, оказывая давление на правый фланг, который находился на равнине, могли бы перерезать это направление отхода (Нею, имевшему большое превосходство в силах, это сделать не удалось) и загнать союзников в горы, где те могли потерять всю боевую технику и значительную часть личного состава армии.

Такой способ действий был также более легким для них с учетом различий в характере местности, вел к более важным результатам и уменьшил бы препятствия в будущем.

Следующие истины могут, как я думаю, подвести итог тому, о чем уже говорилось: 1) топографический ключ к полю боя не всегда является его тактическим ключом; 2) решающий пункт поля боя определенно тот, который сочетает в себе стратегические и тактические преимущества; 3) когда трудности местности не слишком угрожают стратегическому пункту поля боя, тогда это в целом наиболее важный пункт; 4) тем не менее верно, что определение этого пункта очень во многом зависит от расположения противоборствующих сил. Таким образом, в слишком растянутых и разделенных боевых расположениях центр всегда будет подходящим местом для атаки. В хорошо прикрытых и связанных друг с другом расположениях центр будет наиболее сильным местом, поскольку, независимо от размещенных там резервов, ему легко оказывать поддержку с флангов – решающим пунктом в этом случае, следовательно, будет один из краев линии фронта. Когда численное превосходство значительно, атака может проводиться одновременно на оба края, но не в том случае, когда силы атакующих равны или уступают силам противника. Поэтому очевидно, что все комбинации в сражении состоят в таком применении наличных сил, чтобы обеспечить наиболее эффективные действия в отношении того из трех упомянутых пунктов, который дает наибольшие шансы на успех. Этот пункт довольно легко определить, применяя только что упоминавшийся анализ.

Цель наступательного боя может состоять только в том, чтобы выбить с позиции противника или перерезать его линию фронта, если только стратегический маневр не предполагает полного разгрома его армии. Противника можно выбить либо опрокидывая его в каком-либо месте его фронта, либо обходя его фланг так, чтобы атаковать его с фланга и тыла или с использованием обоих этих способов одновременно, то есть атакуя его в лоб, в то время как один фланг охватывается и его линия фронта обходится.

Для достижения этих различных целей возникает необходимость в выборе наиболее подходящего боевого порядка для того способа, который будет использован.

По крайней мере, могут быть перечислены двенадцать боевых порядков, а именно: 1) простой линейный порядок; 2) линейный порядок с оборонительным или наступательным «крюком»; 3) порядок с усиленным одним или обоими флангами; 4) порядок с усиленным центром; 5) простой косой порядок, или косой порядок с усиленным атакующим крылом; 6, 7) перпендикулярный порядок на одном или на обоих флангах; 8) вогнутый порядок; 9) выпуклый порядок;

10) поэшелонный порядок на одном или обоих флангах;

11) поэшелонный порядок в центре; 12) порядок в результате мощной комбинированной атаки по центру и по краям одновременно . (См. рис. 5-16.)

Каждый из этих порядков может быть использован сам по себе или, как указывалось, в связи с маневром сильной колонны с намерением обойти линию фронта противника. С целью надлежащей оценки достоинств каждого из них появляется необходимость проверить каждый этот порядок путем применения уже излагавшихся главных принципов.

Например, совершенно очевидно, что линейный порядок (рис. 5) является наихудшим из всех, потому что не требует мастерства ведения боя одного фронта против другого, здесь батальон сражается против батальона с равными шансами на успех для каждой из сторон – никакого тактического искусства в таком сражении не нужно.

Рис. 5

Однако в одном существенном случае этот порядок подходит. Это происходит тогда, когда армия, беря инициативу в свои руки в больших стратегических операциях, добьется успеха в атаке вражеских коммуникаций и, отрезая противнику направление отхода, в то же время прикрывает свое собственное. Когда между ними происходит сражение, та армия, которая зашла в тыл другой, может использовать линейный порядок, потому что, эффективно применив решающий маневр еще до боя, теперь все свои усилия она может направить на то, чтобы сорвать попытки противника открыть себе путь для отхода. За исключением этого единственного случая, линейный порядок – самый худший. Я не хочу сказать, что сражение не может быть выиграно с использованием этого порядка, потому что та или другая сторона должна одержать победу, если противоборство продолжится. Тогда преимущество будет на стороне того, у кого наилучшие войска, кто лучше знает, когда их вводить в бой, кто лучше управляет своим резервом и кому чаще сопутствует удача.

Линейный порядок с крюком во фланг (рис. 6) чаще всего применяется в оборонительной позиции. Он может также быть результатом наступательной комбинации, но крюк направлен к фронту, в то время как в случае с обороной он направлен в тыл. Сражение под Прагой (25 апреля (6 мая) 1757 г. здесь Фридрих II нанес поражение австрийцам Брауна. – Ред.) – очень примечательный пример опасности, которой подвергается такой крюк, если будет атакован надлежащим образом.

Линейный порядок с усиленным одним флангом (рис. 7) или с центром (рис. 8), чтобы прорвать соответствующий участок противника, гораздо более благоприятен, чем два предыдущих, а тем более в соответствии с вышеизложенными фундаментальными принципами. Несмотря на это, если противоборствующие силы примерно равны, то та часть линии фронта, которая ослаблена с целью усиления другой ее части, сама окажется под угрозой в случае расположения в одну линию параллельно позициям противника.

Рис. 6

Рис. 7

Рис. 8

Рис. 9

Рис. 10

Рис. 11

Косой порядок (рис. 9) является наилучшим, когда более слабые силы атакуют превосходящие их по численности войска, потому что в дополнение к преимуществу сосредоточения основных сил на одном участке линии фронта противника у него есть еще два столь же весомых преимущества. Дело в том, что ослабленный фланг не только оттянут назад, во избежание атаки противника, но и играет двойную роль, поддерживая позиции части своей линии фронта, не подвергающейся атаке, и находясь под рукой в качестве резерва для поддержки, в случае необходимости, ведущего бой фланга. Этот порядок был применен прославленным Эпаминондом в битвах при Левктрах (371 г. до н. э.) и Мантинее (в 362 г. до н. э.; Эпаминонд, одержав победу, был смертельно ранен. – Ред.). Самым блестящим примером его применения в наше время был тот, который дал Фридрих II Великий в битве при Лейтене 24 ноября (5 декабря) 1757 года. (См. главу VII «Трактата о великих операциях».)

Перпендикулярный порядок на одном или двух флангах, как видно на рис. 10 и 11, может рассматриваться только в качестве построения с целью наметить направление, по которому могут совершаться первые тактические передвижения в сражении. Две армии никогда не будут долго занимать относительно перпендикулярные позиции, указанные на этих рисунках, потому что, если армия Б должна занять свою первую позицию на линии, перпендикулярной одной или обоим краям армии A, последняя сразу же изменит переднюю часть своей линии фронта. Даже если армия Б, как только она протянется до края А или за него, должна будет по необходимости повернуть свои колонны либо вправо, либо влево, для того чтобы подтянуть их к линии фронта противника и тем самым обойти его, как в пункте В, результатом становятся две косые линии, как показано на рис. 10. Вывод состоит в том, что одна дивизия нападающей армии займет позицию перпендикулярно флангу противника, в то время как остальная часть армии приблизится к нему спереди с целью совершения беспокоящих действий; и это всегда возвращает нас к одному из косых порядков, показанных на рис. 9 и 16.

Атака на оба фланга, каким бы ни был вид предпринимаемой атаки, может быть очень выгодной, но только в случае, когда нападающий явно превосходит в числе. Ведь если фундаментальный принцип состоит в том, чтобы подтянуть основные силы к решающему пункту, более слабая армия нарушит его, направляя атаку разобщенными силами против превосходящих сил противника. Эта истина будет наглядно проиллюстрирована ниже.

Рис. 12

Рис. 12а

Порядок, вогнутый в центре (рис. 12), нашел себе приверженцев с того дня, когда Ганнибал, используя его, выиграл битву при Каннах. Этот порядок действительно может быть очень хорош, когда ход самого сражения подводит к нему, то есть когда противник атакует центр, который перед ним отступает, а противник сам оказывается охваченным флангами. Но, если этот порядок принят до начала сражения, противнику, вместо того чтобы устремиться в центр, нужно будет атаковать только фланги, края которых выступают, и они оказываются относительно в точно такой же ситуации, как если бы они были атакованы во фланг. Поэтому такой порядок едва ли будет когда-либо применяться, кроме как в отношении противника, который принял выпуклый порядок для ведения боя, как можно будет увидеть далее.

Армия редко образует полукруг, предпочитая ломаную линию с отступившим центром (рис. 12а.). Если верить некоторым авторам, такое построение обеспечило победу англичанам в дни знаменитых битв при Креси (Кресси) (1346) и Азенкуре (1415). Этот порядок, конечно, лучше, чем полукруг, поскольку он не очень открывает фланги для атаки, в то же время позволяя двигаться вперед эшелоном и сохраняя все преимущества сосредоточенного огня. Эти преимущества пропадают, если противник, вместо того чтобы неразумно бросаться на отступающий центр, будет довольствоваться наблюдением издали и все силы бросит на один фланг. Эслинг в 1809 году является примером выгодного использования выпуклого фронта, но не следует делать вывод о том, что Наполеон совершил ошибку, атакуя центр. Ведь сражавшуюся армию, за которой был Дунай и которая никак не могла передвигаться без прикрытия своих мостов, через которые проходили коммуникации, нельзя судить так, будто у нее была полная свобода маневра.

Выпуклый порядок с выступающим центром (рис. 13) отвечает требованиям боя сразу же после форсирования реки, когда фланги должны быть отведены и оставлены на реке для прикрытия мостов, а также когда оборонительный бой ведется с рекой, находящейся в тылу, которую нужно форсировать, а переход прикрывать, как у Лейпцига (1813). И наконец, этот порядок может стать естественным построением, чтобы оказывать сопротивление противнику, формирующему вогнутую линию фронта. Если противник направляет свои усилия на центр или на один фланг, этот порядок может привести к разгрому всей армии .

Рис. 13

Французы попробовали применить его при Флерюсе в 1794 году, и успешно, потому что принц Кобургский вместо того, чтобы предпринять мощную атаку центра или края, разделил свою атаку на пять или шесть расходящихся направлений и тем более в отношении сразу двух флангов. Почти такой же выпуклый порядок был принят у Эслинга (Асперна) (1809) и во второй и третий дни знаменитой битвы у Лейпцига. В последнем случае получился результат, которого следовало ожидать.

Рис. 14

Порядок поэшелонного наступления на оба фланга (рис. 14) – такого же рода, как и перпендикулярный порядок (рис. 11), но лучше, чем тот, потому что эшелоны находятся на ближайшем расстоянии друг от друга в направлении того места, где располагался бы резерв. В этом случае противник был бы менее способен, как в силу нехватки пространства, так и времени, бросить силы в промежуток по центру и угрожать этому участку контратакой.

Рис. 15

Поэшелонный порядок по центру (рис. 15) может быть применен особенно успешно против армии, занимающей слишком рассредоточенную и растянутую позицию, потому что при этом ее центр несколько изолирован от флангов и может легко быть опрокинут. Таким образом, армия, расколотая надвое, по всей вероятности, будет уничтожена. Но с точки зрения того же фундаментального принципа этот порядок атаки окажется менее обещающим успех в отношении армии, имеющей сообщающуюся и сплошную линию фронта. Потому что резерв, в основном находящийся близко к центру, и фланги, способные действовать, либо сосредотачивая свой огонь, либо двигаясь против передовых эшелонов, вполне могут отбить их атаку.

Если это построение до определенной степени отражает знаменитый треугольный клин или «свинью» древних и колонну Винкельрида (очевидно, это Винкельрид, обеспечивший победу швейцарцам в битве при Земпахе (1386): взяв в охапку несколько неприятельских копий оборонявшихся воинов Габсбургов, он вонзил их себе в грудь и упал, а его боевые товарищи ворвались в строй врагов. – Ред.), оно также значительно от них отличается. Ведь вместо формирования одной плотной массы, что непрактично в наши дни, с учетом использования артиллерии, оно предполагало большое открытое пространство в середине, что облегчало перемещения. Это построение подходит, как уже говорилось, для того, чтобы вклиниться в центр слишком растянутой линии фронта, и может быть столь же успешным против неизбежно неподвижной линии. Однако, если фланги атакуемого фронта вовремя подтянуты против флангов передовых эшелонов атакующего клина, последствия могут быть плачевными. Линейный порядок, значительно усиленный в центре, пожалуй, может оказаться гораздо лучшим построением (рис. 8, 16), потому что линейный фронт в этом случае имел бы, по крайней мере, преимущество обмана противника в отношении места атаки и помешал бы флангам атаковать эшелонированный центр с фланга. Поэшелонный порядок был принят Лаудоном для атаки укрепленного траншеями лагеря Бунцельвиц («Трактат о великих операциях», глава XXVIII). В этом случае он вполне подходит, потому что тогда ясно, что обороняющаяся армия вынуждена оставаться на своих укреплениях, нет опасности атаки ее эшелонов во фланг. Но это построение имеет недостаток, указывая неприятелю место его линии фронта, которое хотят атаковать, в этом случае следует предпринять ложную атаку на фланги, чтобы ввести его в заблуждение относительно истинного места атаки.

Рис. 16

Боевой порядок атаки колоннами в отношении центра и одновременно края (рис. 16) лучше, чем предыдущий порядок, особенно в атаке крепко сплоченной и неразрывной линии фронта противника. Его можно даже назвать самым целесообразным из всех боевых порядков. Атака центра, при поддержке фланга при охвате с фланга противника, не дает атакуемой стороне обрушиться на наступающего и нанести ему удар во фланг, как это было сделано Ганнибалом и маршалом Саксом. Фланг противника, который прижат атаками центра и края и вынужден противостоять почти всем силам противоборствующей стороны, будет разгромлен и, вероятно, уничтожен. Именно этот маневр обеспечил Наполеону победы при Ваграме в 1809 и Линьи в 1814 годах. Его он хотел попытаться осуществить у Бородина, где имел лишь частичный успех по причине героических действий левого фланга русских и, в частности, дивизии Паскевича (26-я пехотная) на знаменитом центральном редуте (батарея Раевского. – Ред.), а также по причине прибытия корпуса Багговута на фланг, который Наполеон надеялся обойти.

Он применил его также под Бауценом (Баутценом) в 1813 году, где мог бы быть достигнут беспрецедентный успех, но из-за случайности в результате маневра на левом фланге с намерением отрезать союзников от дороги на Вуршен (эта «случайность» – героическая оборона войск Барклая-де-Толли и Ланского на правом фланге позиции союзной армии, которая не позволила Наполеону осуществить намеченное (при подавляющем численном превосходстве здесь французов Нея). – Ред.) все дальнейшие действия велись исходя из этого факта.

Следует обратить внимание на то, что эти различные порядки не следует понимать точно так, как геометрические фигуры, которые их отражают. Полководец, который будет думать, что выстроит свой фронт так же ровно, как на бумаге или на плацу, сильно ошибется и, скорее всего, потерпит поражение. Это особенно верно в отношении тех сражений, которые ведутся сейчас. Во времена Людовика XIV или Фридриха II было возможно образовать линию фронта почти такую же ровную, как геометрические фигуры. Причина в том, что армии раскидывали палаточные лагеря, почти всегда тесно примыкавшие друг к другу, и видели друг друга в течение нескольких дней, давая тем самым достаточно времени для открытия дорог и очищения пространства, чтобы дать возможность колоннам находиться на выверенном расстоянии друг от друга. Но в наши дни, когда армии располагаются биваком, когда их распределение по нескольким корпусам дает значительно большую мобильность, когда они занимают позицию вблизи друг друга, подчиняясь данным им приказам и в то же время вне поля зрения полководца, когда часто нет времени на тщательное изучение позиции неприятеля, наконец, когда различные рода войск смешаны на линии фронта, в таких обстоятельствах любые боевые порядки неприменимы. Эти фигуры никогда не были не чем иным, кроме как указанием на приблизительную расстановку сил.

Если каждая армия была бы сплошной массой, способной к движению под воздействием воли одного человека, и такой же быстрой, как мысль, искусство побеждать в сражениях свелось бы к выбору наиболее выгодного боевого порядка, и полководец мог бы вполне полагаться на успех заранее спланированного маневра. Но факты говорят совсем об ином; огромные трудности с тактикой в сражениях всегда принуждают к безусловному одновременному введению в боевые действия множества отрядов, усилия которых должны быть объединены таким образом, чтобы провести спланированную атаку, поскольку воля в исполнении задуманного дает больше возможностей надеяться на победу. Иначе говоря, главная трудность состоит в том, чтобы заставить эти отряды объединить свои усилия в осуществлении решающего маневра, который в соответствии с первоначальным планом сражения призван привести к победе.

Неточная передача приказов, то, как они будут поняты и выполнены подчиненными главнокомандующего, излишняя активность у одних, отсутствие ее у других, неверная оценка обстановки – все это может помешать одновременному вводу в бой различных частей, не говоря уже о непредвиденных обстоятельствах, которые могут задержать или сорвать прибытие войск в назначенное место.

Отсюда можно вывести две несомненные истины: 1) чем более прост решающий маневр, тем больше может быть уверенности в успехе; 2) неожиданные маневры, своевременно совершенные во время боевых действий, с большей вероятностью приведут к успеху, чем те, которые определены заранее, если только последние не увязаны с предыдущими стратегическими перемещениями, которые подтягивают колонны, призванные решить исход дня в тех местах, где их присутствие обеспечит ожидаемый результат. Свидетельство тому Ватерлоо и Бауцен (Баутцен). С того момента, когда при Ватерлоо пруссаки Блюхера и Бюлова достигли высоты Фишемона, ничто не могло предотвратить поражения французов в битве, и им оставалось только сражаться, чтобы сделать его не таким сокрушительным. Подобным же образом у Бауцена (Баутцена), как только Ней захватил Кликс (на р. Шпре), только отход союзников в ночь на 21 мая смог сохранить их войска, потому что днем 21-го было бы уже поздно. А если бы Ней действовал лучше и выполнял то, что ему советовали сделать, была бы одержана великая победа.

Что касается маневров прорыва линии фронта и расчетов на взаимодействие колонн, следующих от общего фронта армии, с намерением осуществить большие обходные маневры во фланг противника, можно утверждать, что их результат всегда вызывает сомнение. Дело в том, что он зависит от такого точного исполнения тщательно составленных планов, которое встречается редко. Этот предмет будет рассмотрен в параграфе XXXII.

Помимо трудностей, зависящих от точного применения боевого порядка, принятого заранее, часто случается так, что сражения начинаются даже без достаточно точно намеченного наступающим объекта атаки, хотя столкновение вполне ожидаемо. Эта неопределенность является результатом либо обстоятельств, предшествующих битве, пренебрежения позицией и планами противника, либо того факта, что еще ожидается прибытие на поле боя части сил армии.

Из этого многие делают вывод, что невозможно уйти к различным системам формирований боевых порядков или что принятие какого-либо из боевых порядков вообще может повлиять на результат боевых действий. По моему мнению, этот вывод ошибочен, даже в приведенных выше случаях. В самом деле, в сражениях, начатых по некоему разработанному плану, есть вероятность того, что при начале боевых действий армии займут почти параллельные и более или менее укрепленные в каком-то месте позиции. Сторона, действующая в обороне, не зная, в каком месте на нее обрушится штурм, будет держать значительную часть своих сил в резерве, чтобы использовать в случае, если этого потребуют обстоятельства. Нападающая сторона должна приложить такие же усилия к тому, чтобы ее силы были всегда под рукой. Однако, как только определится объект атаки, большая масса ее войск будет направлена против центра или одного из флангов противника или же против и того и другого сразу. Каким бы ни было образующееся в результате построение, оно всегда будет отражать одну из представленных выше фигур. Даже в неожиданных боевых действиях случится то же самое, что будет, надеемся, достаточным доказательством того факта, что эта классификация различных систем боевых порядков не фантастическая и не бесполезная.

Нет ничего даже в Наполеоновских войнах, что опровергало бы мое утверждение, хотя они менее чем любые другие могут быть представлены как аккуратно выложенные линии. Однако мы видим, что у Риволи (1797), при Аустерлице (1805) и Регенсбурге (1809) Наполеон сосредотачивал свои силы к центру, чтобы быть готовым в благоприятный момент обрушиться на противника. В битве у пирамид в Египте в 1798 году он образовал косую линию каре в эшелоне. При Лейпциге (1813), Эслинге (1809) и Бриене (1814) он применил своего рода очень похожий выпуклый порядок (см. рис. 11). При Ваграме (1809) его порядок был весьма похожим (см. рис. 16), подтягивая две массы войск к центру и правому краю, в то же время оттягивая назад левый фланг. И то же самое он хотел повторить при Бородине в 1812 году и при Ватерлоо в 1815 году (до того, как на помощь Веллингтону подоспели пруссаки). Хотя у Прейсиш-Эйлау (1807) ход битвы был почти непредсказуемым с учетом весьма неожиданного возвращения и наступательных действий русских. Здесь Наполеон обошел с фланга их левый край почти перпендикулярно, в то время как по другому направлению он стремился прорваться через центр, однако эти атаки не были одновременными. Атака на центр была отбита в одиннадцать часов, в то время как Даву не атаковал достаточно энергично левый фланг русских, пока не был атакован центр. При Дрездене в 1813 году Наполеон атаковал двумя флангами, пожалуй впервые в своей жизни, потому что его центр был прикрыт фортификационными сооружениями и укрепленным окопами лагерем. К тому же атака его левого края совпала с атакой Вандамом направления отхода противника.

При Маренго (1800), если говорить о заслуге самого Наполеона, избранный им косой порядок, с правым флангом, располагавшимся у Кастельчериоле, спас его от почти неизбежного поражения. Битвы при Ульме (1805) и Йене (1806) были сражениями, выигранными за счет стратегии еще до их начала, тактика же имела к этому мало отношения. При Ульме не было даже обычного сражения.

Думаю, что мы можем отсюда сделать вывод о том, что, если даже кажется абсурдным желание разместить на местности боевые порядки такими правильными линиями, которыми они обозначались на схеме, опытный полководец тем не менее может держать в уме вышеуказанные порядки и может так разместить свои войска на поле боя, что их расстановка будет подобной одному из таких боевых порядков. Ему следует стремиться во всех своих комбинациях, при произвольной или принятой по ходу дела расстановке, прийти к здравому заключению относительно ключевого пункта конкретного поля боя. А это можно сделать только хорошо рассмотрев направление боевого порядка противника и действовать в том направлении, которого требует от него стратегия. Тогда полководец обратит свое внимание и направит усилия на этот пункт, используя треть своих сил, чтобы контролировать противника или следить за его движениями, в то же время бросая две трети сил на пункт, обладание которым обеспечит ему победу. Действуя таким образом, он будет удовлетворен всеми условиями, которые ставит ему наука о большой тактике, и применит принципы военного искусства самым безупречным образом. Способ определения решающего пункта поля боя описан в предыдущей главе (параграф XIX).

После рассмотрения двенадцати боевых порядков мне пришло в голову, что было бы уместно ответить на некоторые утверждения в «Мемуарах Наполеона» генерала Монтолона. Знаменитый военачальник, похоже, рассматривает косой порядок современным изобретением, мнение, которое я никак не разделяю, потому что косой порядок столь же стар, как Фивы и Спарта, а я сам видел, как он применялся. Это утверждение Наполеона кажется более примечательным, потому что Наполеон сам хвалился, что применял его под Маренго – тот самый порядок, существование которого он теперь отрицает.

Если мы понимаем, что косой порядок должен применяться строго и точно, как это внушал генерал Рюхель (разбитый в 1806 г. под Йеной. – Ред.) в берлинской школе, Наполеон был, конечно, прав, считая это абсурдом. Но повторяю, что боевое расположение никогда не было правильной геометрической фигурой, а когда такие фигуры используются в обсуждении тактических комбинаций, это может делаться только для того, чтобы выразить определенным образом идею, используя известный символ. Тем не менее верно, что каждое боевое расположение, которое не является ни параллельным, ни перпендикулярным по отношению к противнику, должно быть по необходимости косым. Если одна армия атакует фланг другой армии, то атакующий фланг усиливается большой массой войск, в то время как ослабленный фланг держится отведенным назад, избегая атаки. Направление боевого расположения в силу необходимости должно быть несколько скошенным, поскольку один его конец будет ближе к противнику, чем другой. Косой порядок настолько далек от полета фантазии, что мы видим, что он применяется при эшелонированном боевом порядке на одном фланге (рис. 14).

Что касается других боевых порядков, рассмотренных выше, нельзя отрицать, что у Эслинга (Асперна) в 1809 году и Флерюса в 1794 году общему построению у австрийцев соответствовала вогнутая линия и что у французов она была выпуклой. В этих порядках параллельные линии могут быть использованы в случае прямых линий, и они будут классифицированы как принадлежащие линейному боевому порядку, когда ни один из отрезков линии не заполнен больше другого и не более приближен к противнику, чем другой.

Отложив пока дальнейшее рассмотрение этих геометрических фигур, можно увидеть, что с целью ведения боя по науке нельзя избежать следующих положений:

1. Наступательный боевой порядок должен иметь своей целью вытеснение противника с его позиции целесообразными способами.

2. Маневры, указанные в искусстве войны, – это те, которые выполняются с намерением овладеть только одним флангом или центром и одним флангом одновременно. Противник может также быть выбит маневрами охвата (удара во фланг) и обхода его позиции.

3. У этих попыток имеется большая вероятность успеха, если они будут скрываться от противника до самого последнего момента атаки.

4. Атака центра и обоих флангов одновременно, при отсутствии значительного превосходства в силах, будет совершенно противоречить правилам искусства войны, если только одна из этих атак не будет очень мощной, без слишком значительного ослабления линии фронта в других местах.

5. У косого боевого порядка нет иной цели, кроме как объединения по крайней мере половины сил армии в подавляющей атаке фланга противника, в то время как остальные силы оттянуты назад, от опасности атаки, и организованы либо в эшелонированный боевой порядок, либо располагаются в единую косую линию.

6. Различные боевые порядки: выпуклый, вогнутый, перпендикулярный или иной – все они могут различаться наличием одинаковых по силе позиций на всем их протяжении или сосредоточением войск в одном месте.

7. Цель обороны, состоящая в том, чтобы сорвать планы атакующей стороны, организация соответствующего оборонительного порядка должна быть такой, чтобы умножить трудности подхода к оборонительной позиции и держать под рукой сильный резерв, хорошо скрытый и готовый обрушиться в решающий момент на то место, где противник меньше всего этого ожидает.

8. Трудно утверждать со всей определенностью, какой способ лучше всего применить, чтобы заставить армию неприятеля оставить свои позиции. Безупречным будет тот боевой порядок, который соединял бы в себе двойное преимущество – огневых средств и моральное воздействие от атаки. Умелое сочетание развернутых боевых порядков и колонн, действующих поочередно, как того требуют обстоятельства, всегда будет хорошей комбинацией. В практическом применении этой системы множество вариантов может возникать из-за различий в глазомере (coup-d"oeil) командиров, моральном состоянии офицеров и солдат, их знании осуществляемых маневров и ведения всех видов огня, из-за различий в характере местности и т. п.

9. Поскольку в наступательном бою главная задача состоит в том, чтобы выбить противника с его позиции и как можно основательнее отрезать его от путей отхода, наилучший способ выполнения этой задачи состоит в том, чтобы сосредоточить против него как можно больше живой силы и техники. Однако иногда случается так, что польза от прямого использования главных сил сомнительна, и лучшие результаты могут дать маневры с охватом и обходом того фланга, который находится ближе всего к направлению отхода противника. Он может в случае такой угрозы отступать и сражаться упорно и успешно, если будет атакован главными силами.

В истории много примеров успешного осуществления таких маневров, особенно когда они применялись против слабохарактерных полководцев, и, хотя победы, достигнутые таким образом, в целом менее значительны, а неприятельская армия не так уж сильно была деморализована, такие успешные, хотя и незавершенные действия имеют немаловажное значение и ими не следует пренебрегать. Опытный же полководец должен знать, как применить имеющиеся у него средства для достижения этих побед, когда для этого появляется благоприятная возможность; и особенно ему следует сочетать охваты и обходы с атаками главных сил.

10. Комбинация этих двух способов – а именно атака по центру главными силами и обходной маневр – скорее принесет победу, чем использование каждого из них в отдельности. Но в любом случае слишком растянутых порядков в движении следует избегать, даже в присутствии ничтожного противника.

11. Способ вытеснения противника с его позиции главными силами следующий: приведение его войск в замешательство сильным и метким огнем артиллерии, усиление его замешательства энергичными действиями кавалерии и закрепление достигнутого преимущества движением вперед больших масс пехоты, хорошо прикрываемых спереди стрелками в цепи и кавалерией с флангов.

Но в то время, как мы можем ожидать успеха вслед за такой атакой на первый неприятельский рубеж, второй еще предстоит преодолеть, а после этого – резерв. На этой фазе боевых действий атакующая сторона обычно встречает серьезные затруднения, моральное воздействие от разгрома противника на первом рубеже совсем не обязательно приводит к отступлению его со второго рубежа, и в результате командующий войсками часто теряет присутствие духа. Действительно, атакующие войска обычно наступают несколько беспорядочно, пусть и победоносно, и всегда бывает очень трудно заменить их теми, кто наступает во втором эшелоне, потому что вторая линия обычно следует за первой на расстоянии ружейного выстрела. Поэтому в пылу сражения всегда возникают трудности в замене одной дивизии другой – в тот момент, когда противник прилагает все силы к отражению атаки.

Эти соображения приводят к вере в то, что, если полководец и войска обороняющейся армии в равной степени активны в выполнении своего долга и сохраняют присутствие духа, если нет угрозы их флангам и направлению отхода, в следующей фазе боя преимущество обычно бывает на их стороне. Однако для достижения и закрепления этого результата второй эшелон и кавалерия обороняющихся в подходящий момент должны быть брошены против успешно действующих батальонов неприятеля. Ведь потеря нескольких минут может стать непоправимой ошибкой, и на второй эшелон может перекинуться замешательство первого эшелона, подвергнувшегося атаке.

12. Из вышеизложенных фактов можно прийти к следующему неоспоримому выводу: «самое трудное в применении, равно как и самое верное из всех средств, которые может использовать атакующий, чтобы одержать победу, состоит в мощной поддержке первой линии войсками второй линии, а этой последней – резервом. А также в умелом применении отрядов кавалерии и батарей артиллерии, чтобы оказать поддержку в нанесении решающего удара по второму рубежу противника. Именно в этом состоит величайшая из всех проблем тактики в бою».

В этом важном поворотном пункте сражений теория становится неопределенным руководством, потому что она теперь не соответствует чрезвычайности ситуации и никогда не может быть сравнима в ценности с природным талантом ведения войны. Не будет она и полноценной заменой того интуитивного, обретенного во многих сражениях глазомера, который свойственен отличающемуся своей храбростью и хладнокровием полководцу.

Одновременный ввод в бой большого числа всех родов войск, за исключением небольшого резерва от каждого из них, который всегда должен быть под рукой , будет, следовательно, в критический момент сражения проблемой, которую каждый опытный полководец попытается разрешить и которой ему следует уделить все свое внимание. Этот критический момент обычно наступает, когда первые линии обеих сторон вступили в схватку и соперники прилагают все свои усилия, с одной стороны, чтобы завершить дело победой, а с другой – отобрать ее у противника. Вряд ли нужно говорить, что для того, чтобы нанести решающий удар наиболее основательно и эффективно, весьма выгодно одновременно атаковать фланг противника.

13. В обороне огонь стрелкового оружия может быть использован гораздо более эффективно, чем в наступлении. Марш к оборонительной позиции противника с одновременным ведением огня могут осуществлять только стрелки в цепи, для основных же масс наступающих войск это невозможно.

Поскольку цель обороны в том, чтобы сломить и привести в замешательство идущие в атаку войска, огонь из ружей и артиллерии будет естественным оборонительным средством первой линии, а уже при слишком близком подходе противника против него должны быть брошены колонны второй линии и часть кавалерии. Тогда появится большая вероятность того, что атака будет отбита.

Параграф XXXII

Обходные маневры и излишняя растянутость при движениях в сражении

Мы говорили в предыдущем параграфе о маневрах, предпринимаемых с целью охвата и обхода линии фронта противника на поле сражения, и о преимуществах, которые можно от них ожидать. Остается сказать несколько слов о широких обходных передвижениях, в которые иногда превращаются эти маневры, что приводит к провалу столь многих на первый взгляд хорошо составленных планов.

Можно вывести в качестве принципа, что опасно всякое передвижение, которое настолько растягивается, что дает противнику возможность, если она появляется, разбить на позиции оставшуюся часть армии. Тем не менее, поскольку опасность во многом зависит от быстроты и решительности нанесения с выверенной точностью удара полководца противной стороны, а также от манеры ведения боя, к которой он привык, нетрудно понять, почему столь многие маневры такого рода не удаются одним командирам и удаются другим, а также почему такое передвижение, которое было бы опасным в присутствии Фридриха II, Наполеона или Веллингтона, могло бы иметь полный успех против генерала ограниченных способностей, который не может начать в подходящий момент наступление или который сам имеет привычку совершать передвижения в такой манере. Поэтому представляется затруднительным изложить жесткое правило по данному предмету. Следующие указания – это все, что может быть дано. Держите большие массы войск под рукой и готовыми к действиям в подходящий момент, но будьте начеку, чтобы избежать опасности аккумулирования войск в слишком крупных соединениях. Командующий, имеющий в виду эти предосторожности, всегда будет готов ко всяким неожиданностям. Если полководец неприятельской стороны проявит меньше умения и будет склонен к приверженности к растянутым передвижениям, можно будет считать, что его противнику повезло.

Несколько примеров из истории послужат тому, чтобы убедить читателя в справедливости моих утверждений и показать ему, насколько результаты этих растянутых передвижений зависят от характера полководца и задействованных в них армий.

В Семилетней войне Фридрих II выиграл сражение под Прагой (1757), потому что австрийцы оставили слабо защищенный промежуток в тысячу ярдов между правым флангом и остальной частью армии. Последняя оставалась неподвижной, в то время как правый фланг подвергся удару. Это бездействие было тем более необычным, поскольку левому флангу австрийцев нужно было преодолеть гораздо более короткое расстояние для того, чтобы оказать поддержку правому флангу, чем Фридриху, который должен был его атаковать. Дело в том, что правый фланг австрийцев имел форму крюка, а Фридрих должен был двигаться по дуге большого полукруга, чтобы добраться до него. С другой стороны, Фридрих чуть было не проиграл битву при Торгау (3 ноября 1760 года), потому что чрезмерно растянул (почти на шесть миль) свой левый фланг, который в своем движении был разобщен, с немногими силами обходя правый фланг маршала Дауна. Моллендорф подтянул правый фланг концентрическим движением к высотам Зиплица, где он соединился с королем, позиция которого таким образом была перестроена.

Битва при Риволи (1797) является примечательным примером в этом отношении. Все, кто хорошо знаком с этой битвой, знают, что Альвинци и его начальник штаба Вейротер хотели окружить небольшую армию Наполеона, которая была сосредоточена на плато Риволи. Их центр был разгромлен, в то время как войска их левого фланга скопились в оврагах у реки Адидже, а Лузиньян со своим правым флангом совершал широкий обход, чтобы выйти в тыл французской армии, где он был сразу же окружен и взят в плен.

Никто не забудет день у Штоккаха в 1799 году, где Журдану пришла в голову вздорная идея совершить атаку на объединенную армию в шестьдесят тысяч человек тремя небольшими дивизиями в семь или восемь тысяч человек, разделенных расстоянием в несколько лье. Между тем Сен-Сир с третью своей армии (тринадцать тысяч человек) должен был пройти двенадцать миль за правым флангом и выйти в тыл этой шестидесятитысячной армии, которая неизбежно вышла победителем над этими разделенными отрядами, и конечно же с захватом их части в своем тылу. То, что Сен-Сиру удалось отступить, было поистине просто чудом.

Мы можем вспомнить, как тот же генерал Вейротер, который хотел окружить Наполеона под Риволи, попытался осуществить такой же маневр в 1805 году под Аустерлицем, несмотря на полученный им суровый урок. Левый фланг союзной армии, желая обойти с фланга правое крыло Наполеона, чтобы отрезать его от Вены (куда он не горел желанием возвращаться), круговым маневром почти в шесть миль открыл промежуток в полторы мили в своей линии фронта. Наполеон извлек выгоду из этой ошибки, обрушился на центр и окружил левый фланг русско-австрийской армии, который был совершенно зажат между озерами Тельниц и Мельниц.

Веллингтон выиграл сражение при Саламанке (1812) маневром, очень похожим на наполеоновский, потому что Мармон, который хотел отрезать его отход в Португалию, открыл промежуток в полторы мили в своей линии, увидев который английский генерал полностью уничтожил не имевший поддержки левый фланг Мармона.

Если бы Вейротер у Риволи или Аустерлица противостоял не Наполеону, а Журдану, он мог бы уничтожить французскую армию, вместо того чтобы терпеть в каждом случае полное поражение. Ведь генерал, который у Штоккаха атаковал силы в шестьдесят тысяч солдат со своими четырьмя войсковыми соединениями, настолько разобщенными, что они были не способны оказывать друг другу взаимную поддержку, не мог бы знать, как достигнуть достаточного преимущества от широкого обходного маневра, осуществлявшегося с его участием. Подобным же образом не повезло Мармону – он встретил у Саламанки противника, главным достоинством которого был скорый в применении и выверенный тактический глазомер. С герцогом Йоркским или Муром в качестве противников Мармон, пожалуй, вышел бы победителем.

Среди обходных маневров, которые стали удачными в наши дни, самыми блестящими по результатам были те, которые совершались при Ватерлоо (1815) и Гогенлиндене (1800). Первый из них был почти целиком стратегической операцией, и ему сопутствовало редкое совпадение благоприятных обстоятельств. Что касается Гогенлиндена, мы будем напрасно искать в военной истории еще один пример того, когда одна только бригада рискованно вошла в лес и оказалась среди пятидесятитысячного войска противника, что не помешало ей совершить такой же впечатляющий подвиг, какой совершил французский генерал Ришпанс в ущелье Матенпоет, где, по всей вероятности, можно было ожидать, что он сложит оружие.

У Ваграма совершающий охват фланга противника корпус под командованием Даву во многом способствовал успешному исходу дня, но, если бы центр австрийских войск под командованием Макдональда, Удино и Бернадота энергичной атакой не оказал своевременной поддержки, вовсе не обязательно, что в итоге был бы достигнут подобный же успех.

Такое множество противоречивых результатов может привести к выводу, что по данному предмету не может быть выведено никакого правила. Однако такое мнение ошибочно; очевидно, что, беря за правило применение хорошо сплоченного и связанного боевого порядка, полководец будет готов к любой чрезвычайной ситуации и лишь немногое остается на долю случая. Но особенно важно для него иметь верную оценку характера его противника и его обычного стиля ведения боевых действий – это позволит ему самому приспособить свои собственные действия под такой стиль ведения боя. В случае численного превосходства или превосходства в дисциплине можно попытаться предпринять такие маневры, которые были бы неблагоразумными, если бы силы или способности командующих были равными. Маневр с заходом во фланг и обходом следует сочетать с другими атаками и возможностью своевременной поддержки, которую могла бы попытаться оказать остальная часть армии на фронте противника либо против фланга с его обходом, либо против центра. Наконец, стратегические операции с целью отрезать линию коммуникаций противника, прежде чем давать ему сражение, и атака в его тыл, наступление армии, прикрывающей свое собственное направление отхода, вероятнее всего, будут успешными и эффективными, и более того, они не требуют во время сражения обособленного маневра.

Параграф XXXIII

Столкновение двух армий на марше

Случайная и неожиданная встреча двух армий на марше порождает один из наиболее впечатляющих эпизодов в войне.

В большинстве случаев в сражениях одна сторона ожидает своего противника на заранее выбранной позиции, которая подвергается атаке после разведки, проведенной как можно ближе к противнику и как можно тщательнее. Однако часто происходит так, особенно когда война уже ведется, что две армии приближаются друг к другу, и каждая из них намеревается внезапно атаковать соперника. Столкновение следует неожиданно для обеих армий, поскольку каждая из них обнаруживает другую там, где не предполагает ее встретить. Одна армия также может быть атакована другой, которая подготовила для нее сюрприз, как это произошло с французами у Росбаха (1757).

Случайности такого рода требуют от полководца весь его гений опытного командующего и воина, способного контролировать события. Всегда возможно выиграть сражение с храбрыми войсками, даже там, где командующий может и не обладать большими способностями, но победы, подобные тем, что были одержаны при Лютцене (20 апреля (2 мая) 1813 г. Наполеон, имея 150–160 тысяч против 92 тысяч русско-прусской армии, одержал невыразительную победу (потери убитыми и ранеными 15 тысяч у Наполеона и 12 тысяч у союзников). Союзная армия отступила под давлением численно превосходящего противника, охватившего ее фланги. – Ред.), Луццаре (1802 г., где французам (герцог Вандомский) удалось остановить австрийцев. – Ред.), Прейсиш-Эйлау (в этой битве в 1806 г. обе стороны называли себя победителями. Русские потеряли 26 тысяч, Наполеон – 23 тысячи. – Ред.), Абенсберге (1809), могут быть выиграны только блестящими гениями, обладающими огромным хладнокровием и использующими самые умные комбинации.

Вероятность таких случайных сражений настолько велика, что совсем не просто изложить отвечающие им точные правила. Но это тот самый случай, когда необходимо ясно видеть перед глазами фундаментальные принципы искусства и различные методы их применения для того, чтобы надлежащим образом выстроить маневр, решение о котором должно быть принято мгновенно и среди грохота и звона оружия.

Две армии, совершающие, как обычно, марш со всем своим лагерным снаряжением и неожиданно встречающиеся друг с другом, вначале не могут сделать ничего лучше, кроме как развернуть свой авангард вправо или влево от дороги, по которой проходят. В каждой из армий силы должны быть сосредоточены таким образом, чтобы их можно было бросить в подходящем направлении с учетом цели марша. Было бы серьезной ошибкой развертывать всю армию позади авангарда, потому что даже если развертывание было бы совершено, результатом стал бы не более чем плохо организованный параллельный порядок. И если противник осуществил бы достаточно энергичный натиск на авангард, следствием этого могло бы стать беспорядочное бегство выстраивающихся войск (см. отчет о битве при Росбахе, «Трактат о великих боевых операциях»).

В современной системе, когда армии передвигаются легче, идут маршем по нескольким дорогам и разбиты на группы войск, которые могут действовать независимо, этого беспорядочного бегства не следует особенно опасаться, но принципы остаются неизменными. Авангард всегда должен быть остановлен и приведен в боевой порядок, а затем основная масса войск должна сосредоточиться в том направлении, которое лучше всего подходит для достижения цели марша. Какие бы маневры противник тогда ни пытался предпринять, все будут в боевой готовности, чтобы его встретить.

Параграф XXXIV

О неожиданностях для армий

Я не буду здесь говорить о неожиданностях, создаваемых небольшими отрядами, которые относятся к основным характерным особенностям в войнах партизан и летучих отрядов, к которым так привычны русская и турецкая легкая кавалерия. Ограничусь рассмотрением неожиданностей для целых армий.

До изобретения огнестрельного оружия фактор внезапности легче производил эффект, чем в настоящее время, потому что артиллерийские и ружейные выстрелы слышны на таком большом расстоянии, что неожиданность для армии почти невозможна. Разве что забывается первейшая обязанность, боевое охранение главных сил, и противник оказывается среди армейских подразделений, прежде чем его присутствие обнаруживается по причине отсутствия передовых постов, которые должны бить тревогу.

Семилетняя война дает незабываемый пример внезапных действий при Хохкирхе (1758) (австрийцы разбили Фридриха II, и если бы не последующая медлительность их командующего Дауна, могли совершенно уничтожить его армию. – Ред.). Они показывают, что внезапность не состоит просто в том, чтобы обрушиться на войска, которые спят или плохо ведут наблюдение, но что она может быть результатом комбинации внезапной атаки и окружения края армии. Действительно, чтобы застать врасплох армию, совсем не требуется, чтобы ее войска, ни о чем не подозревая, даже не выходили из своих палаток, важно атаковать ее значительными силами в определенном месте, прежде чем могут быть сделаны приготовления к отражению атаки.

Поскольку в наши дни армии редко становятся лагерем в палатках, когда совершают марш, заранее подготовленные неожиданности редки и трудновыполнимы, потому что для того, чтобы спланировать такое нападение, появляется необходимость в точных сведениях о лагере противника. При Маренго, Лютцене и Прейсиш-Эйлау было нечто вроде неожиданности, но этот термин следует применять только к абсолютно неожиданной атаке. Единственной большой неожиданностью, которую можно привести в пример, был случай под Тарутином (на р. Чернишне 6 (18) октября) в 1812 году, где Мюрат (26 тысяч) был внезапно атакован и разбит Беннигсеном. В оправдание своей беспечности Мюрат сделал вид, что действовало короткое перемирие, но на самом деле не было ничего подобного, и он был застигнут врасплох из-за своей небрежности (могло быть гораздо хуже, если бы не несогласованность действий русских колонн, заплутавших в лесу. – Ред.).

Очевидно, что наиболее удачный способ атаки армии состоит в том, чтобы обрушиться на ее лагерь как раз перед рассветом, в тот момент, когда ничего подобного не ожидается. Замешательство в лагере, конечно, произойдет, и, если нападающий располагает точными сведениями о данной местности и может дать верное тактическое и стратегическое направление массам своих войск, он может рассчитывать на полный успех, если только не произойдут непредвиденные события. Это такая операция, которой ни в коем случае не следует пренебрегать в войне, несмотря на то что она бывает редко и менее примечательна, чем большая стратегическая комбинация, которая обеспечивает победу даже еще до того, как сражение началось.

По той же причине, по которой преимущество должно быть получено из всех возможностей взятия противника врасплох, необходимые предосторожности должны быть приняты, чтобы предотвратить такие же атаки. В положениях по управлению хорошо организованной армией должны быть указаны меры по их предотвращению.

Параграф XXXV

Об атаке главными силами мест с фортификационными сооружениями, укрепленных траншеями лагерей или позиций. О внезапном нападении вообще

Существует много мест с фортификационными сооружениями, которые, хотя и не являются обычными крепостями, рассматриваются как безопасные от внезапных нападений, но тем не менее могут быть взяты эскаладой (т. е. с помощью штурмовых лестниц), или штурмом, или проделыванием брешей. Это достаточно обременительно, поскольку укрепления так круты, что требуется использование лестниц или каких-либо других средств, чтобы добраться до бруствера. При атаке такого рода места появляются почти такие же комбинации, как и при атаке укрепленного траншеями лагеря, потому что обе они относятся к классу внезапных нападений. Этот вид атаки будет различаться в зависимости от обстоятельств: во-первых, от мощи сооружений; во-вторых, от характера местности, на которой они возведены; в-третьих, от того, насколько они изолированы друг от друга или сообщаются друг с другом; в-четвертых, от морального духа соответствующих сторон. История дает нам примеры всего их разнообразия.

В качестве примеров можно взять укрепленные траншеями лагеря Келя, Дрездена и Варшавы, позиции Турина и Майнца, полевые укрепления Фельдкирха, Шарница и Ассиетты. Здесь я упомянул несколько случаев, каждый с различными обстоятельствами и результатами. У Келя (1796) полевые укрепления были лучше связаны и лучше построены, чем у Варшавы. Там действительно было предмостное укрепление почти равное постоянному фортификационному сооружению, потому что эрцгерцог посчитал, что должен осаждать его по всем правилам и для него чрезвычайно опасно было идти на открытый приступ. У Варшавы сооружения были разрозненными, но довольно внушительными и имели в качестве цитадели крупный город, обнесенный стенами с бойницами, с соответствующим вооружением и защищаемый отрядом отчаянных солдат. В Дрездене в 1813 году в качестве цитадели была укрепленная крепостная стена, часть которой, однако, была разобрана и не имела иного бруствера, кроме такого, который годился для полевых сооружений. Собственно лагерь был защищен простыми редутами на значительном расстоянии друг от друга. Построены они весьма посредственно, с расчетом на цитадель в качестве единственного мощного укрепления .

У Майнца и у Турина были сплошные циркумвалационные линии, но в первом случае они были сильно укрепленными, и они не были, конечно, такими же у Турина, где на одном из важных пунктов был незначительный бруствер, возвышающийся на три фута, и ров соответствующей глубины. В последнем случае оборонительные линии оказались между двумя огнями, поскольку они были атакованы с тыла сильным гарнизоном в момент, когда принц Евгений Савойский штурмовал их снаружи. У Майнца линии были атакованы в лоб, лишь небольшому отряду удалось обойти правый фланг.

Мер тактического характера, принимаемых при атаке полевых укреплений, немного. Представляется вероятным, что защитников укрепления можно застать врасплох, если атаковать незадолго до наступления дня; вполне уместно попытаться это сделать. Однако, если эта операция может быть рекомендована в случае атаки обособленного укрепления, никак нельзя ожидать, что крупная армия, занимающая укрепленный траншеями лагерь, позволит застать себя врасплох, учитывая то, что уставы всех служб требуют, чтобы армии на рассвете находились в боевой готовности. Поскольку атака главными силами представляется возможным способом, применяемым в таком случае, приводим следующие простые и целесообразные указания:

1. Заставьте замолчать пушки укрепления мощным огнем артиллерии, который одновременно обладает эффектом подавления силы духа защитников.

2. Обеспечьте войска всеми необходимыми приспособлениями (такими, как фашины и короткие лестницы), чтобы позволить им перебраться через ров и взобраться на бруствер.

3. Направьте три небольшие колонны на укрепление, которое должно быть взято, со стрелками в цепи впереди них и с резервами под рукой для их поддержки.

4. Используйте преимущество каждой неровности земли для укрытия войск и держите войска как можно дольше под прикрытием.

5. Дайте подробные инструкции ведущим колоннам в отношении их задач, когда укрепление будет взято, и способов атак войск, занимающих лагерь. Выделите отряды кавалерии, которые должны оказывать поддержку в атаке этих войск, если позволяет местность. Когда все эти организационные меры приняты, не остается больше ничего иного, кроме как бросать войска в атаку как можно энергичнее, в то время как один отряд делает попытку прорваться у горжи (тыльная часть укрепления. – Ред.). Колебание и промедление в таком случае хуже, чем самая отчаянная горячность.

Те гимнастические упражнения очень полезны, которые готовят солдат к эскаладам и преодолению препятствий; и военные инженеры могут с большой пользой уделять свое внимание обеспечению средствами, облегчающими преодоление рвов полевых сооружений и влезание на их брустверы.

Среди организационных мер в подобного рода случаях, которые я изучал, не было лучше тех, которые были приняты для штурма Варшавы и укрепленного лагеря под Майнцем. Тилке дает описание диспозиций Лаудона для атаки лагеря Бунцельвиц. Хотя эта атака и не была осуществлена, но диспозиция служит великолепным образцом для инструкции. Штурм Варшавы (6–8 сентября 1831 года по новому стилю) может быть приведен в пример, как одна из блестящих операций такого рода, и делает честь фельдмаршалу Паскевичу и войскам, которые ее провели. В качестве другого примера (не для того, чтобы ему следовать) необходимо вспомнить организационные меры, принятые для атаки Дрездена в 1813 году (приведшие к поражению союзной армии. – Ред.).

Среди атак этого вида можно упомянуть незабываемые штурмы или эскалады порта Маон на острове Менорка в 1756 году и Бергеноп-Зом в 1747 году. Обеим предшествовали осады, но все же была блестящая внезапная атака, поскольку ни в одном из случаев брешь не была достаточно большой для обычного штурма.

Непрерывные линии траншей, хотя на первый взгляд имеют лучшее сообщение друг с другом, чем линии разделенных укреплений, взять гораздо легче, потому что они могут тянуться на несколько лье и почти невозможно не дать атакующим прорваться через них в каком-либо месте. Взятие оборонительных линий Майнца и Висамбура, которое описано в «Истории войн революции» (главы XXI и XXII), и линий обороны Турина Евгением Савойским в 1706 году можно считать прекрасными уроками для изучения.

Этот известный случай у Турина, к которому так часто обращаются, настолько знаком всем читателям, что нет необходимости возвращаться к его деталям, но я не могу пройти мимо него, не заметив, как легко была куплена победа и как мало следовало от нее ожидать. Стратегический план был, конечно, восхитительным, а марш от реки Адидже через Пьяченцу в Асти левым берегом По, оставляя французов у Минчо, был прекрасно подготовлен, но его исполнение было чрезвычайно медленным. Если мы обратимся к операциям вблизи Турина в 1706 году, то должны признать, что победителям скорее следует благодарить удачу, чем свою мудрость. Не требовалось огромных усилий гения от принца Евгения Савойского, чтобы подготовить приказ, который он отдал своей армии. Принц, должно быть, испытывал чувство сильного презрения к своим противникам, совершая марш с тридцатью пятью тысячами союзных войск десяти разных наций между восемьюдесятью тысячами французов на одной стороне и Альпами на другой и проходя вокруг их лагеря в течение сорока восьми часов в самом замечательном фланговом марше, который когда-либо предпринимался. Приказ на атаку был таким кратким и настолько лишенным указаний, что любой штабной офицер в наши дни составил бы лучший приказ. Направляя формирования из восьми колонн пехоты побригадно в две линии, давая им приказ взять укрепления и проделать в них бреши для прохода кавалерии в лагерь – все эти действия составили всю совокупность искусства, продемонстрированного Евгением с целью выполнения своего поспешного предприятия. Это верно, что он выбрал слабый пункт укрепления, там оно было слишком низко и укрывало лишь половину туловища своих защитников. Но я ухожу от своего предмета и должен вернуться к мерам наиболее подходящим для принятия при атаке на позиции. Если у них (защитников) приготовлено достаточно преград для того, чтобы взять их штурмом было трудно, и если, с другой стороны, они могут быть охвачены с фланга или обойдены стратегическим маневром, гораздо лучше следовать вышеуказанному ходу действий, чем пытаться идти на опасный штурм. Если, однако, есть какая-то причина для предпочтения штурма, он должен совершаться в направлении одного из флангов, потому что центр является пунктом, который легче всего поддержать. Бывали случаи, когда атака на один фланг была ожидаема защитниками, и они были введены в заблуждение ложной атакой этого места, в то время как настоящая атака происходила в центре и удавалась просто потому, что была неожиданной. В таких операциях местность и характер ведущих боевые действия военачальников должны иметь решающее значение при определении, какому образу действий надлежит следовать.

Атака может проводиться в таком ключе, как это было описано для укрепленных траншеями лагерей. Однако иногда случается, что эти линии имеют преграды характерные для постоянных крепостных сооружений; и в этом случае эскалада была бы весьма затруднительной, если только это не старые земляные укрепления, склоны которых сгладились от времени и стали доступными для пехоты при умеренной активности действий. Крепостные валы Измаила и Праги такого характера; такой же была и цитадель Смоленска, которую Паскевич так блестяще защищал от Нея, потому что предпочитал занять позицию в овраге впереди, а не укрываться за бруствером с наклоном едва в тридцать градусов.

Если один край линии фронта располагается на реке, представляется абсурдным думать о проникновении на его фланг, потому что противник, собирающий свои силы, большая масса которых будет находиться около центра, может разгромить колонны, наступающие между центром и рекой, и полностью их уничтожить. Однако такая нелепая ситуация иногда приводила к успеху, потому что противник, оттесненный за свои позиции, редко думает о том, чтобы контратаковать наступающего, независимо от того, каким бы выгодным ни казалось его положение. Генерал и солдаты, которые ищут убежища за позициями, уже наполовину побеждены, и идея перехода в наступление не приходит им в голову, когда атакованы их укрепления. Несмотря на эти факты, я не могу советовать такой образ действий, а у генерала, который пойдет на такой риск и разделит участь маршала Талара у Хёхштетта (Гохштедта) в 1704 году, не будет оснований жаловаться на судьбу.

Вариантов обороны укрепленных траншеями лагерей и позиций не так много. Прежде всего следует убедиться в наличии сильных резервов, расположенных между центром и каждым из флангов, или, точнее говоря, справа от левого фланга и слева от правого фланга. С принятием этих мер поддержка может быть легко и быстро оказана угрожаемому пункту, что нельзя было бы сделать, если бы был только один центральный резерв. Было высказано мнение, что три резерва не будет слишком много, если укрепление очень протяженное, но я решительно склоняюсь к той точке зрения, что вполне достаточно двух. Может быть дана еще одна рекомендация, имеющая огромное значение. Она состоит в том, чтобы довести до войск, что им ни в коем случае не стоит приходить в отчаяние на любом месте оборонительной позиции, которая может испытывать давление, потому что, если под рукой есть хороший резерв, с ним можно контратаковать нападающего и успешно вытеснить его с укрепления, которое, как он считал, находится под его контролем.

Внезапные нападения

Это смелые предприятия, к которым приступает армейский отряд с целью нападения на гарнизоны спорных пунктов различной степени укрепленности или важности . Несмотря на то что внезапное нападение как будто является полностью тактической операцией, его важность, конечно, зависит от стратегической важности захватываемых опорных пунктов. Поэтому есть необходимость в том, чтобы сказать несколько слов со ссылкой на внезапные нападения в параграфе XXXVI, говоря об отрядах. Какими бы утомительными ни показались такие повторения, я обязан изложить здесь способ выполнения этих операций, поскольку очевидно, что это часть темы об атаке полевых укреплений.

Я не хочу сказать, что к этим операциям применимы правила тактики, потому что само название, внезапное нападение, предполагает, что обычные правила к ним не применимы. Я просто хотел привлечь к ним внимание и отсылаю своих читателей к различным трудам, как историческим, так и дидактическим, в которых они упоминаются.

Перед этим я отмечал, что следствием этих предприятий часто могут быть важные результаты. Взятие русскими Созопола в 1828 году, безуспешная атака генералом Петрашем Келя в 1796 году, блестящие внезапные операции при Кремоне в 1702 году, у Гибралтара в 1704 году и под Бергеноп-Зомом (Голландия) в 1814 году, так же как и эскалады у порта Маон (о. Менорка) и Бадахоса, дают представление о различных видах внезапного нападения. Одни из них дают эффект своей внезапностью, другие – открытым натиском сил. Мастерство, военная хитрость, смелость со стороны нападающих и страх, охватывающий подвергнувшихся нападению, – вот некоторые моменты, которые оказывают влияние на успешный исход внезапного нападения.

Как только война развязана, взятие укрепленного пункта, каким бы он ни был сильным, уже не столь важно, как прежде, если только он не оказывает прямого влияния на результаты большой стратегической операции. Захват или уничтожение моста, защищаемого укреплениями, крупного конвоя, небольшого форта, запирающего важные проходы, наконец, захват пункта даже без фортификационных укреплений, но используемого в качестве крупного склада продовольствия и боеприпасов, столь необходимых противнику, – таковы предприятия, которые оправдывают риск, которому может подвергаться участвующий в них отряд. В качестве примеров можно привести две атаки, предпринятые в 1799 году против форта Люциштайг в Грисене и захват Лойзаха и Шарница Неем в 1805 году; наконец, захват пункта даже без фортификационных укреплений, но используемого в качестве большого склада продовольствия и боеприпасов, очень необходимых противнику, – таковы предприятия, которые оправдывают риски, которым может подвергнуть себя идущий на них отряд.

Укрепленные пункты захватывались с заполнением рвов иногда фашинами, иногда мешками с шерстью; с этой же целью использовался даже навоз. Лестницы в основном необходимы и всегда должны быть наготове. Солдаты держали в руках и прикрепляли к сапогам крюки, с помощью которых забирались на скалы, господствовавшие над укреплением. В Кремону войска принца Евгения Савойского проникли через канализационные трубы.

Читая об этом, нам следует вывести из этих событий не правила, а уроки, потому что уже однажды осуществленное может быть сделано вновь.