Детские сказки онлайн. Страшные истории и мистические истории

В этом хозяйстве никогда не возникало палов, за десятилетия поднялись прекрасные леса едва ли не всех дальневосточных пород. Дом-замок, олений парк, лошади, женьшень, рыбалка постоянно привлекали внимание любителей природы, ученых. Гостями Сидеми побывали будущий президент АН СССР Комаров, поэт Бальмонт, писатель Арсеньев, натуралисты Дыбовский, Мольтрехт, Дэсулави. Губернаторы взяли за правило демонстрировать полуостров Янковского всем высоким гостям Владивостока. Хозяйство процветало…

Однако к лету 1922 года над краем сгустились политические тучи. Шла к концу гражданская война, белые армии откатывались в Маньчжурию, Корею, Китай. Юрий Михайлович понимал, что ждет его как помещика. И решил эмигрировать в Корею. Благо, бывал там в юности, имел немало друзей из числа бывших работников имения. Благодаря деду фамилия Янковских была весьма популярна в Стране Утренней Прохлады. Итак, осенью 22-го все домочадцы, рабочие и служащие, пожелавшие уехать, пересекли пограничную реку Туманган, кто верхом, кто на ледокольном катере «Призрак».

Первые годы эмиграции в корейском городе Сейсин (Чонгджин) были очень трудными. Чтобы обеспечить каждого беженца, отец был вынужден распродать все, что удалось в спешке захватить с полуострова: лошадей, коров, катер, автомобиль, много иного имущества. Жили скудно, зарабатывали на жизнь как могли. Одной из статей дохода стала охота.

Только через несколько лет Юрий Михайлович сумел приобрести участок земли около горячих ключей Омпо, в 50 километрах к югу от Сейсина. Создал там хутор и дачный поселок, который нарекли Новиной. На этом курорте летом принимали дачников и туристов из Харбина, Сеула, Тяньцзина, Шанхая и даже из Европы. Развели пойманных в лесу пятнистых оленей, вырастили сад, завели пасеку, молочных коров. Приобрели два автомобиля.

Самым популярным и любимым занятием мужской половины семьи Янковских всегда была охота. На фазанов и гусей, на коз, кабанов, медведей, пантачей-оленей и изюбров, на хищников. Но трофеем номер один всегда оставался тигр.

Мой отец рос в те годы, когда тигры были непримиримыми врагами животноводов. Давили не только лошадей и оленей, но и коров, свиней, собак. Пятнадцатилетним юношей Юрий с братом Александром убили тигрицу, стащившую с коня и рвавшую на снегу их любимого «дядьку» богатыря Платона Федорова. Все это, несомненно, породило особую страсть к охоте на тигров. В конце концов отец сам угодил в лапы разъяренной тигрицы. Но в последний момент его спас сын Юрий.

В 1944 году в Харбине вышла книга отца «Полвека охоты на тигров», куда вошла серия невыдуманных рассказов.

Жизнь Юрия Михайловича оборвалась трагично. После войны с Японией он был арестован, осужден на 10 лет и этапирован в Сибирь. Наша последняя встреча состоялась в лагере на Первой речке Владивостока в мае 1947 года. Мы не смогли даже обняться. Я сидел в ЗУРе - зоне усиленного режима, и мы сумели только пожать друг другу руки сквозь ячейки проволочной ограды. А позднее, по неисповедимой каторжной судьбине, отец встретился в сибирском этапе и два дня просидел рядом на нарах с младшим сыном Юрием, которого везли в Казахстан. Тем «самым маленьким» сыном, который за несколько лет до этого пристрелил подмявшую отца тигрицу. Многое из жизни нашей, некогда большой дружной семьи успели они вспомнить за эти два дня…

Мы с женой, освободившись, переписывались с отцом и ждали его в Магадане. В Тайшете, только что отбыв свой десятилетний срок, поджидала, чтобы ехать вместе, его племянница, дочь убитого террористом в Шанхае младшего брата Павла. Сохранились письма отца из лагеря, очень спокойные, философские письма.

Он сообщал, что последние пять лет работает в «зоне» дворником, пишет свои воспоминания о Приморье, Корее, Америке. Получает за работу пять рублей в месяц, но что этого на бумагу и карандаши ему хватает. Я перевел ему триста рублей. Он благодарил, сказал, что теперь «богат как Крез»…

Отец не дожил до освобождения какие-то недели, может быть, дни. Простудился и умер в лагере в мае 1956 года. Последний его адрес на конвертах: «Иркутская область, Чунский район, п/о Сосновка, п/я 90/2–237». Это где-то на дороге Тайшет - Братск.

Мне не довелось поклониться его могиле. Лагерные кладбища давно, как правило, сровняли с землей.

Первый трофей

К сожалению, я помню деда только по рассказам старших. Наша единственная встреча состоялась, когда мне не было двух лет. Тогда дед и завещал мне замечательную зауэровскую трехстволку.

Мне рассказывали родители: отправляясь в свое последнее путешествие в Сочи, уже прощаясь, дед поднял меня на руки, поднес к стене кабинета и, заставив тронуть рукой висевшее там ружье, сказал:

Вот вырастешь - будет твое!

Это было прекрасное охотничье оружие, выполненное в Германии по его чертежу. Два верхних гладких ствола 16-го калибра, нижний нарезной, под сильный боевой патрон калибра русской трехлинейки. Конечно, еще курковое: левый курок при переводе рычажка работал на пулевой ствол.

Но отец долго не разрешал мне пользоваться дедовским подарком.

Ты должен начинать охоту с шомполкой, как я, только тогда из тебя выработается настоящий, выдержанный стрелок и охотник. Из современных, да еще скорострельных научиться палить успеешь…

Оглядываясь назад, не могу не согласиться с его взглядами: шомполка с детства - большая и серьезная школа для охотника на всю жизнь. Учит и подкрасться поближе, и бить только наверняка с первого выстрела - больше ведь рассчитывать не на что. А тогда мне это решение казалось очень несправедливым.

Но вот мне уже тринадцать, я получил право владеть дедовским ружьем после пяти лет «шомпольной» подготовки…

В весенние каникулы отец обещал взять нас с братом, которому в ту пору было всего десять лет, в горы на кабанов.

Нужно добыть окорока к Пасхе. Готовьтесь, завтра едем…

На Дальнем Востоке под сороковой параллелью у моря в марте уже почти весна, но в высоких горах еще много снега, а на хребтах едва проходимые сугробы. В тени морозно, на солнце тает. Солнцепечные склоны уже все желтые, в сиверах - зима.

Добравшись поездом под самый перевал станового хребта, мы ушли на несколько километров от маленькой таежной станции и остановились в знакомой голубой фанзе, одиноко прилепившейся у подножия одного из отрогов мощного становика. Эта корейская хата была оштукатурена необыкновенного цвета глиной, отчего действительно выглядела совершенно голубой.

Нас, как старых знакомых, встретили особенно радушно. Охотники, помогающие бороться с грабителями и без того бедных пашен - кабанами, были кровными союзниками, пользовались большим уважением и заботой. Нам отвели у-пан - «верхнюю» комнату, предназначенную для старшего в доме или для гостей. Фанза ведь одноэтажная… Мы уютно расположились на чистеньких циновках теплого, отапливаемого пола - кана. Зимой это особенное удовольствие.

Оклеенная специальной «шелковой» бумагой дверь выходит прямо на открытое крыльцо. В середине двери врезано малюсенькое стеклышко размером в спичечную коробку. Залаяла на улице собака, старик приложил глаз к стеклышку - ему все видно…

В первое утро папа пошел один, предоставив нам полную свободу действий. Помню, мы выехали после масленицы, и нам дали в дорогу блинов. Рюкзаков у нас с братом еще не было; блинчики, соль и спички мы сложили в маленькие белые мешочки из-под муки, заткнули за пояс и отправились. У меня были знаменитая дедовская трехстволка и складной нож на веревочке в кармане. У брата - только перочинный ножичек. Кого мы искали? Вероятно, рябчиков или зайцев, мечтая, разумеется, и о кабане. Но лазали в основном по крутым солнцепекам в дубняках, по сильно шуршащему опавшему листу и до обеда ничего не нашли. Солнце уже хорошо пригревало, блины не давали покоя, и мы чуть за полдень уселись в середине южного склона в старом кабаньем гайне, вытащили свои мешочки…

Эта история произошла три года назад. То, что тогда случилось, навеки останется в моей памяти.
В одном расследовании, я напал на след подопытного из "Аненербе". След этот вёл в заброшенную деревушку, которая была далеко от цивилизации. Собрав всё необходимое в рюкзак, я выдвинулся в путь. Добираться до этой деревни мне пришлось на попутках, так как транспорт для меня был, и сейчас есть непозволительная роскошь.
Поскольку этой деревни не было ни на одной из карт, я воспользовался снимками со спутника из интернета. Должен сказать, это очень мне помогло и, тыкая распечатанными снимками подвозившим меня водителям, я вскоре узнал, что уже очень близок к искомому месту. Конечно же, в саму деревню меня никто везти не стал, а последний подвозивший меня водитель вообще предложил мне туда не соваться!

От места, где меня высадили, деревня находилась в двух километрах, и я незамедлительно направился туда. Пока я шёл, меня не покидало чувство, что за мной кто-то следит. Сильно страшно мне не было, так как я ехал только с благими намерениями. Я хотел помочь этому человеку. Конечно же, на всякий случай, вместе с добрыми мыслями я прихватил с собой пистолет, и если у меня не будет выбора, я тут же им воспользуюсь!

Пройдя около километра, я стал замечать некие очертания полуразрушенных домов. Это означало только одно - я иду в правильном направлении.
Время шло не в мою пользу. Даже ускорив шаг, я всё равно не успевал до заката попасть в деревню, и как только село солнце, мне пришлось бежать изо всех сил, чтобы найти хоть какое-нибудь укрытие.
Вбегая в деревню, я краем глаза заметил, что параллельно мне, с правой стороны тоже что-то бежит. Это что-то не было человеком. Сначала я подумал, что это был волк, но более детально разглядев, я понял, что меня выслеживал огромный кот.
Я понимал, что мне от него не укрыться и стал понемногу замедлять бег.

Отдышавшись, я начал пытаться устанавливать с ним контакт:
- Дима! Дима Иванов! Я пришёл помочь! - выкрикивал я зверю.
Но в ответ не слышал ни звука, а было лишь какое-то шуршание позади меня. Пытаясь краем глаза усмотреть "Охотника", я высматривал какую-нибудь избушку, чтобы можно было на время укрыться. Некоторое время спустя, удача мне улыбнулась, и я увидел открытый деревянный дом. Вбежав в него, я закрыл дверь на щеколду и стал потихоньку отходить назад, при этом осторожно доставая фонарик из рюкзака. На секунду мне показалось, что всё закончилось, но как только я включил фонарик, в двери тут же стал ломиться зверолюд.
- Дима! Я пришёл, чтобы помочь тебе! - не переставал выкрикивать я.
С последней надеждой, я достал из рюкзака пистолет и выстрелил в потолок. Большой кот, на время оставил меня в покое, но через некоторое время, на чердаке стало что-то происходить. Потолок стал дребезжать. Мне ничего не оставалось, как броситься на улицу и застрелить через дверь существо, которое не подавало никаких человеческих сигналов. Как только я отодвинул щеколду, потолок обрушился и я оказался один на один в маленькой комнатке с одним из свирепейших созданий, с неестественно огромным тигром.
Прогремел первый выстрел, и существо рявкнуло от боли, что дало мне некоторое время на побег из этого дома.

Как только я открыл дверь и стал выбегать на улицу, он набросился на меня сзади. Я полетел вперёд и упал на землю. Из-за неудачного стечения обстоятельств, я упал одной ногой на камень и сломал себе ногу, выронив при этом свою единственную надежду на спасение, свой пистолет.
Я закричал от боли, но "коту" похоже, это нравилось.
Мягкими, осторожными шагами зверь подходил, смотря мне прямо в глаза. В этот момент мне стало очень страшно.
- И на что я только надеялся?! - прозвучало моей голове.
Когда расстояние между мной и тигром сократилось до нескольких метров, я закрыл глаза и стал прощаться с жизнью.

Дима, отойди от него! - прозвучал чей-то голос сзади.
От неожиданности я вздрогнул, и тигр подпрыгнул, чтобы наброситься на меня. Прозвучало несколько выстрелов, и зверь упал замертво около меня. Я выдохнул.
- Что же ты наделал, Дима?! - поглаживая мёртвое тело тигра, говорил незнакомец.
- Кто вы? - первым делом спросил я.
- Я - брат этого засранца! - вытирая слезу, ответил мне человек.
Нет ничего хуже смерти родственника. Я это понимал. Но горю, только что спасшего меня человека, я не знал как соболезновать.
- Примите мои глубочайшие соболезнования! - Искренне, насколько это возможно, сказал я.
- Разве ваши соболезнования теперь помогут моему брату? - не переставая пускать слёзы, спросил меня брат зверолюда, - чего вы вообще сюда припёрлись?
- Я пришёл ему помочь! - с долькой грусти произнёс я, - и не получилось.
- Вы? Помочь? - оживился мой собеседник, - но как?!

Я увидел искренность и любовь, в этом человеке. Я не смог устоять перед этими человеческими качествами и полностью рассказал ему, что с его братом сделали в лаборатории. Как оказалось, незнакомец до этого во многом сам разобрался, что и позволило ему выйти на своего брата. В процессе общения, я узнал, что моего спасителя зовут Максим. Тот самый максим, который привёз тебя ко мне. Очень жаль, что его теперь тоже не стало.
То, что случилось со мной в тот лихой вечер, что сделал Максим, меня очень потрясло. Я не мог поступить иначе, и предложил Максиму работать со мной. Он так же как и я перед собой ставил задачу, навсегда уничтожить сообщество. И мы стали работать с ним вместе.

Медведь был ранен тяжело, поэтому вскоре собаки его вновь «брали», поднимая снова страшный гомон, а мы, то перескакивая через вывороченные деревья, то проползая под ними, пробираясь сквозь сплошной колючий кустарник, проваливаясь между камней, неслись вдогонку и, когда казалось, что вот-вот настигнем его, он вновь уходил от собак, а мы травили их и гонка продолжалась…

Шел снег, с веток сыпался за воротник и на дула ружей. Тут еще приближалась ночь… Но снова лай и мы, напрягая последние силы, гнали вновь, чтобы не упустить зверя.

Кроме того, так как медведь все время делал круги, нужно было быть начеку, чтобы не попасть ему в лапы. Об этом, конечно, вспоминали в тех случаях, когда лай приближался на несколько десятков шагов, но идти вперед все равно было нужно.

Медведь завел нас, видимо, в свою любимую трущобу. Наконец, последние усилия, рев, лай и неожиданно голова зверя показалась над сваленным деревом в нескольких шагах от нас.

Меткий выстрел. Рев затих и собаки с наслаждением впились зубами в шкуру медведя и вымещали на ней свою злобу…

Оказался крупный, с длинной серебристой шерстью, редкий экземпляр гималайского медведя.

Был уже вечер. Мы развели костер и стали закусывать.

С большим трудом мы сумели сориентироваться, чтобы попасть домой, в нашу охотничью палатку, до которой напрямик через горы было верст двенадцать.

Поздно вечером, измотанные, но счастливые, добрались до палатки.

А корейцы три дня прорубали потом дорогу, чтобы вывезти на быке тушу убитого нами медведя…

Первая охота в Маньчжурии

Как я уже не рая упоминал в своих рассказах, больше всего меня влекла охота за тигром, которую я так блестяще начал в юности. Однако время шло, проходили десятилетия, а тигры увертывались от меня под разными предлогами и являлись для меня своего рода «Синей птицей».

Приходилось иногда гоняться по свежим следам, заводящим, в конечном итоге, в непроходимую чащу, где охота, в сущности, становилась игрой в кошки-мышки. Я с остервенением гнался по следам, чтобы хотя бы заставить тигра броситься на меня, создавая при этом риск на 50 процентов, снять шкуру с тигра или отдать ему свою. Но, будучи фаталистом, и при том метким и быстрым стрелком, я почему-то верил, что выигрыш будет на моей стороне.

Последние годы тигры в Корее стали большой редкостью и я очень обрадовался, когда представилась возможность начать охоту в Маньчжурии.

К сожалению, и здесь начало охоты было не совсем удачным. Первый раз я попал в Маньчжурию на десять дней во второй половине декабря 1939 гола, когда лежал отличный снег. Поехал с сыновьями и В. Н. Вальковым. На пятый день нам удалось напасть на свежие следы двух тигров, но к вечеру след завел нас на такую чащу, что гоняться стало не под силу. К тому же и собаки стали настолько трусливыми, что прятались за нас и буквально оттаптывали нам пятки. Через день мы вновь попали на исключительно крупный и свежий след тигра и к двум часам дня подняли его с лежки, но собаки вновь проявили свою несостоятельность, а тигр крутил в густом кедровнике по своим следам. Мы безрезультатно делали все, чтобы вызвать нападение зверя на нас, но он старательно уклонялся. Снег был недостаточно глубок, чтобы утомить тигра и догнать нам его не удалось.

Срок нашего разрешения на охоту в Маньчжурии истек и мы, правда, с солидными трофеями (взяли 6 кабанов и 101 козу), но без тигра возвратились домой в Корею.

Украденный кабан

Настала зима 1939–1940 годов. Мы получили разрешение охотиться в Маньчжурии в течение всей зимы. Урожай желудей был исключительно богатым и, казалось, что тигр, наконец, будет нами взят. Увы, зима оказалась бесснежной и я с сыновьями, пробродив по тайге и дебрям около четырех месяцев, так и не взял царя тайги. Несколько раз мы устанавливали пребывание в окрестностях тигра, но снег так и не выпал в течение всей зимы, и это лишало нас возможности хотя бы увидеть тигра.

Вы не можете себе представить, сколько было пережито разочарований. Хотя тигры и бродили около нас, но из-за отсутствия снега были в какой-то шапке-невидимке.

Однажды я убил крупного кабана, приблизительно пудов на 9 весом, верстах в десяти от бивуака. Я завалил его ветками и хворостом, пока дойдет до него очередь к вывозу, что обыкновенно занимало от двух до десяти дней, так как мы ежедневно добывали одного-двух кабанов, по несколько коз, часто и оленей, а иногда даже медведя или барса. Нами были наняты специальные возчики с быком, и работы для них было с головой. Только на третий день после того, как я убил кабана, дошла очередь до его вывоза.

Юрий Михайлович Янковский

Ю. М. Янковский. Корея, 1930-е гг.

К читателю

Книга, которую Вы держите в руках, уникальна. Выпущенная в 1944 году в Харбине, в издательстве «Т-во Заря», тиражом пятьсот экземпляров, книга Юрия Михайловича Янковского «Полвека охоты на тигров» в нашей стране выходит впервые.

Ею издательство «Уссури» открывает краеведческую серию «Арсеньевская библиотека», названную по имени выдающегося путешественника, ученого и писателя Владимира Клавдиевича Арсеньева. Тридцать лет своей жизни отдал В. К. Арсеньев изучению нашего Дальнего Востока, став непревзойденным знатоком его во всех отношениях.

«Арсеньевскую библиотеку» составят книги знаменитых и пока малоизвестных авторов, патриотов края, многие из которых никогда не переиздавались после 1917 года.

Издательство благодарит хранителей Приморского краеведческого музея имени В. К. Арсеньева, любезно предоставивших для издания редкие фотографии семьи Янковских.

Текст книги публикуется в современной орфографии и пунктуации, за исключением редких случаев, несущих приметы авторского стиля или охотничьей терминологии, также исправлены явные опечатки харбинского издания.

Янковский и Янковские

Мой отец Юрий Михайлович Янковский родился в семье отбывшего царскую каторгу за участие в Польском Восстании 1863 года польского шляхтича, пана Михаила Янковского и коренной сибирячки, иркутянки Ольги Лукиничны, урожденной Кузнецовой. Дед, проработав после каторги пять лет управляющим золотого прииска на острове Аскольд, арендовал, а позднее приобрел в собственность девственный гористый полуостров на берегу Амурского залива под Владивостоком, который теперь носит его имя.

Хозяйство там повелось с нуля. Началом конного завода в 1879 году явился невзрачный российский жеребчик Атаман и десяток крохотных корейских, маньчжурских и монгольских кобылок, четырех из которых со всем приплодом в первую же зиму задрал тигр. Пантовое оленеводство - с трех забредших на полуостров из тайги пятнистых оленей. Первая в России плантация женьшеня возникла из горстки корешков и семян, доставленных аборигенами - тазами. Они же подсказали, что полуостров этот носит старинное удэгейское название Сидеми.

С годами в семье Янковских появилось четыре сына и две дочери. И все дружно трудились. «Приказчиков» - как отметил в своих записках дед - на хуторе не держали, во всех делах обходились своими силами. Только пастухами растущего стада работали в основном корейские переселенцы.

Хозяева Сидеми с первых шагов встретились, казалось, с непреодолимыми препятствиями. В те годы, помимо четвероногих хищников - тигров, барсов, волков и медведей, поселенцев грабили профессиональные маньчжурские разбойники хунхузы: неохраняемая граница пролегала всего в полусотне километров. При их зверском нападении в июне 1879 года погибла жена соседа, капитана Гека, его рабочие и шестилетний сынишка. Янковский остался с покалеченной рукой. Однако это не остановило упрямых первопроходцев: Гек женился вновь, продолжил на своей шхуне промысел китов. Янковский не оставил идеи разводить и совершенствовать любимых лошадей. Всего с одним помощником отправился по санному ямщицкому тракту за пять с половиной тысяч верст и пригнал своим ходом из Западной Сибири, не раз рискуя жизнью, табун прекрасных производителей томской породы, затратив на это путешествие десять месяцев! А сын Юрий двадцатилетним парнем отправился в Америку, где изучал коневодство простым ковбоем техасских прерий и на третий год привез на пароходе из Сан-Франциско чистокровных английских скакунов.

К концу XIX - началу XX столетия именье Сидеми стало своего рода образцом для Уссурийского края. Сотни прекрасных лошадей пополняли кавалерию и артиллерийские части, тянули плуг русского переселенца-хлебопашца, с блеском выступали на бегах и скачках, украшая полки гостиной старого дома серебряными кубками.

Стадо оленей за эти годы перевалило за две тысячи голов. Плантация женьшеня насчитывала десятки тысяч корней.

Старший сын М. И. Янковского от первого брака Александр отделился рано. Фантазер и непоседа, он то строил шлюзы на Панамском канале, то добывал золото в Клондайке, то путешествовал по Камчатке. Главным хозяином на Сидеми стал Юрий. Другой брат, Ян, организовал оленеводство на мысе Гамова, неподалеку от Посьета. Младший, Павел, ушел на Германскую, воевал на Западном фронте, а потом - в составе Русского экспедиционного корпуса в союзной Франции. Сдав дела Юрию и жене, Михаил Иванович уехал лечиться сначала в Семипалатинск, а оттуда на Кавказ. Он умер от воспаления легких в Сочи в 1912 году.

Юрий Михайлович женился на старшей дочери владивостокского пароходовладельца, китаеведа М. Г. Шевелева - Маргарите. Пристроил к старому дедовскому дому-крепости величавый белый замок с башней, где на флагштоке развевался голубой флаг с черно-золотым гербом старинного польского рода «Новина»…

Для борьбы с четвероногими и двуногими хищниками на всех вершинах гор были установлены егерские сторожки, связанные телефонами с центральной усадьбой. (Кстати, теперь, через пятьдесят лет, ныне существующий на полуострове оленесовхоз «Амурский» телефонов по сей день не имеет.) Я хорошо помню организацию работы тех лет. Тогда не проводилось никаких растянутых на часы утренних пятиминуток. Все распоряжения на завтра отдавались с вечера, и каждый сотрудник знал - что ему делать, за что он в ответе. Отец с зарею бывал уже в седле, объезжая все работы, часто за пределами полуострова. А двое вооруженных дежурных ежедневно скакали верхом в объезд полуострова.

В этом хозяйстве никогда не возникало палов, за десятилетия поднялись прекрасные леса, едва ли не всех дальневосточных пород. Дом-замок, олений парк, лошади, женьшень, рыбалка постоянно привлекали внимание любителей природы, ученых. Гостями Сидеми побывали будущий президент АН СССР Комаров, поэт Бальмонт, писатель Арсеньев, натуралисты Дыбовский, Мольтрехт, Дэсулави. Губернаторы взяли за правило демонстрировать полуостров Янковского всем высоким гостям Владивостока. Хозяйство процветало…

Однако к лету 1922 года сгустились политические тучи. Шла к концу гражданская война, белые армии откатывались в Маньчжурию, Корею, Китай. Юрий Михайлович понимал - что, несмотря на все заслуги перед краем, ждет его как помещика. И решил эмигрировать в Корею. Благо, бывал там в юности, имел немало друзей из числа бывших работников имения. Благодаря деду фамилия Янковских была весьма популярна в Стране утренней свежести. Был контакт и с японской администрацией этой страны. Итак, осенью 1922 года все домочадцы, рабочие и служащие, пожелавшие уехать, пересекли пограничную реку Туманган: кто верхом, кто на ледокольном катере «Призрак».

Первые годы эмиграции в корейском городе Сейсин (Чонгджин) были очень трудными. Чтобы обеспечить каждого из беженцев, отец был вынужден распродать все, что удалось в спешке захватить с полуострова: лошадей, коров, катер, автомобиль, много другого имущества. Жили скудно, зарабатывали на жизнь как могли. Одной из статей дохода стала охота.

Только через несколько лет Юрий Михайлович сумел приобрести участок земли около горячих ключей Омпо, в пятидесяти километрах на юг от Сейсина. Создал там хутор и дачный поселок, который нарекли Новиной. Душой Новины была, конечно, наша мама, но, увы, она там и похоронена. А на этом курорте летом принимали дачников и туристов из Харбина, Сеула, Тяньцзина, Шанхая и даже из Европы. Приручили пойманных в лесу пятнистых оленей, вырастили сад, завели пасеку, молочных коров. Приобрели пару автомобилей. И все-таки самым популярным и любимым занятием мужской половины Янковских всегда была охота. На фазанов и гусей, на коз, кабанов, медведей, пантачей-оленей и изюбров, на хищников. Но трофеем номер один всегда оставался тигр.

Здравствуй, молодой литературовед! Хорошо, что ты решил читать сказку "Охотники на тигров (Корейская сказка)" в ней ты найдешь народную мудрость, которой назидаются поколениями. Все окружающее пространство, изображенное яркими зрительными образами, пронизано добротой, дружбой, верностью и неописуемым восторгом. Мировоззрение человека формируется постепенно, и такого рода произведения крайне важны и назидательны для наших юных читателей. Несмотря на то, что все сказки - это фантазия, однако же зачастую в них сохраняются логичность и череда происходящих событий. В произведениях зачастую используются уменьшительно-ласкательные описания природы, делая этим представляющуюся картину еще более насыщенной. Главный герой всегда побеждает не коварством и хитростью, а добротой, незлобием и любовью - это главнейшее качество детских персонажей. Мило и отрадно погрузиться в мир, в котором всегда одерживает верх любовь, благородство, нравственность и бескорыстность, которыми назидается читатель. Сказка "Охотники на тигров (Корейская сказка)" читать бесплатно онлайн можно бесчисленное количество раз, не потеряв при этом любви и охоты к данному творению.

В провинции Хамгён-гдо, в городе Кильчжу, лет двадцать назад существовало общество охотников на тигров. Членами общества были всё очень богатые люди. Один бедный молодой человек напрасно старался проникнуть в это общество и стать его членом.
— Куда ты лезешь? — сказал ему председатель. — Разве ты не знаешь, что бедный человек — не человек. Ступай прочь.
Но тем не менее этот молодой человек, отказывая себе во всём, изготовил себе такое же прекрасное стальное копьё, а может быть, и лучше, какое было у всех других охотников. И когда они однажды отправились в горы на охоту за тиграми, пошёл и он.
На привале у оврага он подошёл к ним и ещё раз попросил их принять его.
Но они весело проводили своё время, и им нечего было делать с бедным человеком; они опять, насмеявшись, прогнали его.
— Ну, тогда, — сказал молодой человек, — вы себе пейте здесь и веселитесь, а я один пойду.
— Иди, сумасшедший, — сказали ему, — если хочешь быть разорванным тиграми.
— Смерть от тигра лучше, чем обида от вас.
И он ушёл в лес. Когда забрался он в чащу, он увидел громадного полосатого тигра. Тигр, как кошка, играл с ним: то прыгал ближе к нему, то отпрыгивал дальше, ложился и, смотря на него, весело качал из стороны в сторону своим громадным хвостом.
Всё это продолжалось до тех пор, пока охотник, по обычаю, не крикнул презрительно тигру:
— Да цхан подара (принимай моё копьё)!
И в то же мгновение тигр бросился на охотника и, встретив копьё, зажал его в зубах. Но тут с нечеловеческой силой охотник просунул копьё ему в горло, и тигр упал мёртвый на землю.
Это была тигрица, и тигр, её муж, уже мчался на помощь к ней.
Ему не надо было уже кричать: «Принимай копьё!» — он сам страшным прыжком, лишь только увидел охотника, бросился на него.
Охотник и этому успел подставить своё копьё и, в свою очередь, всадил ему его в горло.
Двух мёртвых тигров он стащил в кусты, а на дороге оставил их хвосты.
А затем возвратился к пировавшим охотникам.
— Ну что? Много набил тигров?
— Я нашёл двух, но не мог с ними справиться и пришёл просить вашей помощи.
— Это другое дело: веди и показывай.
Они бросили пиршество и пошли за охотником. Дорогой они смеялись над ним:
— Что, не захотелось умирать, за нами пришёл…
— Идите тише, — приказал бедный охотник, — тигры близко.
Они должны были замолчать. Теперь он уже был старший между ними.
— Вот тигры, — показал на хвосты тигров охотник.
Тогда все выстроились и крикнули:
— Принимай моё копьё!
Но мёртвые тигры не двигались.
Тогда бедный охотник сказал:
— Они уже приняли одно копьё, и теперь их надо только дотащить до города; возьмите их себе и тащите.