Эдуард стрельцов семья. Кто заказал эдуарда стрельцова

Стрельцов Эдуард Анатольевич .
Родился 21.07.1937 г. в Перове Московской области.
С 1954 по 1958 г. и с 1965 по 1970 г. - центрфорвард ФК «Торпедо» (Москва).
Чемпион Олимпийских игр 1956 г. В 1958 г. обвинен в изнасиловании.
Приговор - 12 лет лагерей. Освобожден в 1963 г.
Чемпион СССР 1965 г. Обладатель Кубка СССР 1968 г.
Лучший бомбардир чемпионатов СССР 1955 и 1967 гг.
Лучший футболист страны 1967 и 1968 гг.
Провел за сборную (1955-1958, 1966-1968) 40 матчей - забил 29 мячей в ворота соперников. В чемпионатах СССР - 222 матча, 100 мячей. Отличался стремительным рывком и смелостью в единоборствах. Лучший распасовщик страны. Обладал сильнейшими ударами с обеих ног. Имел феноменальную игровую интуицию.
В честь Стрельцова назван футбольный прием - пас пяткой. Тренер школы «Торпедо» с 1971 по 1990 г.
Умер от рака 22.07.1990 г.
Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище. С 1997 г. стадион «Торпедо» носит его имя.

Он ворвался в большой футбол вместе с ветром перемен, которого ждала страна после смерти великого тирана. Центральный нападающий «Торпедо» и сборной страны Эдуард Стрельцов был кумиром всего Советского Союза.

Когда играло «Торпедо», стадионы городов были похожи на улей. Тысячи людей, которым не досталось билета на матч, облепляли деревья и крыши близлежащих домов только с одной целью - увидеть своего любимца Эдуарда Стрельцова. У радиоточек, передававших трансляцию футбольного матча, собиралось до сотни человек.

Бывший футболист «Локомотива», «Таврии» и «Зенита», а позже поэт, писатель и генеральный директор российского ПЕН-центра Александр Ткаченко описал в своей книге эпизод: после визита московского «Торпедо» в некий город на Волге одна местная красавица бродила по улице, как полоумная, и твердила: «Я была с Эдиком, никому после этого не дам…» И многие женщины ей завидовали.

Секрет успеха был прост: спортивный талант в сочетании с обаянием «парня из соседнего двора». Простое открытое лицо, простая открытая улыбка - все как полагается.

Эдик Стрельцов родился в июле 1937 года в подмосковном Перове. Его мать работала на заводе, потом нянечкой в больнице. Отец ушел на фронт. Но в семью так и не вернулся: после войны осел где-то на Украине. Закончив семь классов, Эдик был вынужден оставить школу: мать не могла одна прокормить себя и сына. Обычная послевоенная семья.

Четырнадцатилетним подростком Стрельцов стал учеником слесаря, самым заурядным работягой завода «Фрезер». В цеху Эдика приняли благосклонно. Рабочим импонировал застенчивый и добрый паренек. А через полгода ему даже доверили место в заводской футбольной команде.

Скоро Стрельцов стал слесарем 4-го разряда и был этому невероятно рад. Возможно, со временем он бы вырос до мастера, женился бы на девушке из соседнего цеха и ходил бы раз в месяц с сыном на стадион на матчи своего любимого ЦДКА. Но судьба распорядилась иначе.

Все изменилось в 1952 году. Известный тренер московского «Торпедо» Виктор Маслов остановился у небольшого стадиона. Играли две заводские команды. Он немного постоял и уже собирался уходить, когда вдруг увидел, как мяч попал к долговязому пареньку и тот, словно таран, прошел сквозь защиту соперника и забил гол. Маслов задержался до конца матча. Футбол его больше не интересовал, он следил только за одним человеком - Эдуардом Стрельцовым.

Со стадиона Маслов уходил вместе с пареньком - слесарем завода «Фрезер».

На футбольной базе команды мастеров московского «Торпедо» в Мячкове появился пятнадцатилетний юноша в темно-синей телогрейке, серой кепке и с деревянным чемоданчиком в руках. Это был Эдик Стрельцов. Многие футболисты его встретили недружелюбно и откровенно над ним потешались. Их можно было понять. В команде, где несколько человек входили в сборную страны, какой-то малолетний выскочка вряд ли мог всерьез рассчитывать отобрать у кого-то место в основном составе.

Но после первой же тренировочной игры знаменитые мастера кожаного мяча резко изменили свое мнение. Многие из них подходили и дружески хлопали Эдика по плечу. Виктор Маслов довольно улыбался. Один из тренеров, который все еще находился под впечатлением игры молодого футболиста, поинтересовался у Маслова - мол, где же он нашел это чудо. Маслов, не раздумывая, ответил: «Лучший игрок Европы слесарничал на заводе «Фрезер». Это была не просто фраза. Маслов знал, что говорил.

Золотые ноги

В 1955 году восемнадцатилетний Стрельцов становится лучшим бомбардиром чемпионата страны. Такого в истории отечественного футбола еще не было. Слишком молод был Эдик для грозного форварда. Но факт есть факт.

В этом же году он стал членом сборной команды СССР и в своем первом международном матче заставил о себе говорить всю Европу. В Стокгольме Стрельцов забил шведской команде три мяча. После матча шведские футболисты специально подходили к Эдику и рассматривали его ноги. Они искренне не понимали, как можно так играть обычными человеческими ногами.

Футбольные менеджеры наперебой предлагали баснословные по тем временам суммы для покупки Стрельцова в свои команды. Советские чиновники и представители КГБ, которые сопровождали сборную, угрюмо отмалчивались.

«Да мы хоть пятьсот лет готовы ждать такого футболиста у себя в команде!» - восхищались шведские тренеры. Как выяснилось позднее, эти слова не остались без внимания в Советском Союзе. О них неожиданно вспомнят через три года, перед самым чемпионатом мира, где должны были встретиться лицом к лицу две легенды мирового футбола - Пеле и Стрельцов.

Крупный международный успех пришел к Стрельцову в 1956 году на олимпийском турнире в Мельбурне. Своими голами Стрельцов довел команду до финала. А его гол в полуфинале болгарской сборной был признан лучшим на турнире. Но на финальную игру Эдика не поставили. Перед самым выходом на поле в матче за олимпийское золото он был срочно заменен на Никиту Симоняна.

Участник этого матча Валентин Иванов позже скажет, что после этого несправедливого решения он впервые закурил. Среди кремлевской верхушки бытовало мнение, что в сборную команду страны по футболу должны входить не только русские и украинцы, но и представители других республик. Говорили, что именно по этой причине олимпийскую золотую медаль получил Симонян, а не лучший бомбардир сборной Стрельцов. Эта замена якобы была произведена по настойчивой просьбе члена ЦК партии Анастаса Микояна.

Но, как бы там ни было, после игры Никита Симонян отдал свою золотую медаль Стрельцову. Девятнадцатилетний торпедовец наотрез отказался принять подарок: «Вы уже в возрасте, а у меня еще столько Олимпиад впереди!»

В Москве все же оценили спортивные подвиги Стрельцова. Он стал самым молодым футболистом в стране, получившим звание заслуженного мастера спорта СССР. А через месяц ему был вручен орден «Знак Почета» за заслуги перед Отечеством.

В начале января 1957 года в честь советских спортсменов-победителей в Кремле был устроен торжественный прием. На приеме присутствовали почти все кремлевские чиновники. Была там и Екатерина Фурцева, пребывавшая тогда в должности первого секретаря МК КПСС. Она взяла в Кремль свою семнадцатилетнюю дочь Светлану, которая была большой поклонницей юного нападающего. Она и уговорила мать познакомить ее со Стрельцовым.

Екатерина Фурцева попросила министра физкультуры и спорта подвести к ней футболиста. Екатерина Алексеевна вежливо поздоровалась с Эдуардом, поблагодарила его за «успехи в спорте», поинтересовалась личными проблемами и неожиданно для парня предложила познакомиться со своей дочерью Светланой. «Она так переживала за вас», - с пафосом произнесла предводительница столичных большевиков.

Худенькая, стриженая, неброской наружности девочка не произвела на Стрельцова никакого впечатления. По душевной простоте после пропущенной стопки водки он брякнул: «У меня невеста, я собираюсь жениться на ней». Свидетели этого разговора вспоминали, что Фурцева лишь мстительно улыбнулась.

Испытание славой

Стрельцов был самым обыкновенным, рядовым, может быть, даже заурядным человеком во всем, кроме футбола. Более того, как говорят люди, знавшие его близко, он был самым сильным на поле и самым слабым вне его. Золотой мальчик советского футбола проверку славой не выдержал.

Всего за несколько лет Эдик из простого слесаря превратился в небожителя. ЗИЛ, которому принадлежала команда «Торпедо», выделил для своего футболиста просторную двухкомнатную квартиру в Москве. Комитет по физической культуре СССР за успехи на Олимпиаде презентовал Стрельцову автомобиль «Победа». Что уж говорить, уровень жизни футболистов ведущих клубов был значительно выше уровня жизни среднего советского труженика.

Эдик окунулся в совершенно неведомую ему жизнь. Дорогие рестораны, красивые женщины, новые знакомые: актеры театров, директора магазинов, режиссеры кино… И все непременно хотели с ним выпить, просто чтобы рассказывать потом: «Я вчера со Стрельцом пил». Желающим выпить с ним Стрельцов отказать не мог. Боялся, что люди подумают - мол, зазнался.

Но помимо друзей у Эдуарда Стрельцова появились и недоброжелатели. Он раздражал своей независимостью, талантом и шикарным образом жизни. На фоне послевоенной разрухи его поведение выглядело идеологически неверным. В центральной прессе появилась серия статей-фельетонов о «похождениях» Стрельцова. Партийным чиновникам нужен был пример, который наглядно бы показал, что советский атлет ничем не лучше свинарки и пастуха.

Футболистом недовольны органы. Вот что рассказывал комментатор Вадим Синявский: «Звали же Стрельца в «Динамо» и армейский клуб. Заартачился. Чемпион… Чемпионы только в погонах спокойно спят. Вот и упрятали его. И то польза. Не будет забивать голы динамовцам и армейцам».

В 1957 году известный венгерский нападающий Пушкаш остается играть на Западе. Неприятный прецедент не добавляет доверия к Стрельцову, которого, как известно, готова принять любая команда мира...

Количество больших людей, недовольных Стрельцовым, становилось критическим. Беда, ставшая для них подарком, случилась 25 мая 1958 года. За три дня до отъезда сборной СССР на чемпионат мира в Швецию.

В тот роковой вечер...

На этой даче и произошло изнасилование. Или не произошло

Перед поездкой на главный мировой турнир трое футболистов сборной команды СССР - спартаковцы Борис Татушин и Михаил Огоньков и торпедовец Стрельцов - поехали на дачу в поселок Правда Московской области к военному летчику и другу детства Татушина Эдуарду Караханову. Там же, на даче, к общему столу были приглашены и две местные девушки - Марина и Тамара.

Тамара, судя по показаниям следственного дела и допросам свидетелей, «предназначалась» Стрельцову. Но Марина с самого момента знакомства навязала центрфорварду такой жесткий прессинг, что подступиться к нему было невозможно.

Ближе к ночи после обильных возлияний Стрельцов и Марина отправились в отведенную им комнату. Через какое-то время (это очень важно) в той же комнате расположился и Караханов. Огоньков и Тамара остались в машине, а Татушин тем же вечером вернулся в Москву. На следующее утро на стол прокурора Мытищинского района Москвы легло заявление от Марины Л.: «25-го мая 1958 г. на даче, которая находится в поселке Правда, напротив школы, я была изнасилована Стрельцовым Эдуардом. Прошу привлечь его к ответственности. 26/V-58 г. Л.».

Аналогичное заявление последовало и от девушки Огонькова - Тамары. В тот же день прибывший на тренировочную базу сборной СССР милицейский наряд препроводил Стрельцова, Огонькова и Татушина в Бутырку. Чуть позже Татушина отпустили.

27 мая, не дожидаясь следствия и суда, физкульткомитет поспешил отречься от Стрельцова, дисквалифицировав его пожизненно.

В течение трех последующих дней прокурор получает еще два заявления. 27 мая от Тамары: «Прошу считать мое заявление, поданное Вам 26.05 1958 г., об изнасиловании меня гр. Огоньковым неправильным. В действительности изнасилования не было, а заявление я подала не подумав, за что прошу меня извинить».

Огонькова освобождают и дело против него закрывают. Стрельцов же остается в камере. Заявление Марину заставили забрать.

Но следователи неожиданно столкнулись с целым рядом неувязок. Многие факты указывали, что насилие мог совершить не Стрельцов, а сам хозяин дачи Эдуард Караханов. У Стрельцова и Караханова был взят на экспертизу биоматериал (кровь, слюна и сперма).

Из заключения Судебно-медицинской экспертизы:
«Кровь обвиняемого Стрельцова относится к группе 0 ab (I), типу MN и имеет фактор Р. Кровь подозреваемого Караханова - тоже к группе 0 ab (I), типу MN и имеет фактор Р» .

На очной ставке Марина заподозрила Караханова во лжи. Множество косвенных улик указывало именно на Караханова как на насильника. Его решили взять в разработку, но поздно: в дело вмешался Никита Сергеевич Хрущев. Он лично потребовал от прокуратуры, чтобы «насильник» Стрельцов был наказан и как можно быстрее. Работники прокуратуры взяли под козырек.

Суд приговорил Стрельцова к 12 годам лагерей. С момента преступления и до вынесения приговора прошло меньше двух (!) месяцев.

Вне игры

И сегодня можно услышать легенду о том, что на зоне авторитетные зэки встретили Стрельцова как родного. На стол поставили шашлыки, осетрину, черную икру, коньяк… Конечно же эту легенду придумал народ. Осетрина и коньяк, как и многое в этой легенде, оказались вымыслом.

В 1-м вятском лагпункте, куда попал Стрельцов, поначалу отношение к нему было доброжелательно-снисходительное. И со стороны администрации, и со стороны зэков. Мало кто принимал всерьез его приговор по дурной статье.

Стрельцов (крайний слева) на зоне. 1-й вятский лагпункт. 1958 г. Футбольная команда вятского лагеря

Но поздней осенью 1958 года произошла стычка Стрельцова с одним малолеткой, которого только что перевели во взрослую зону. «Шестерка» по кличке Репейник решил использовать знаменитого футболиста для поднятия собственного авторитета и стал вышучивать его перед другими зэками. Но Стрельцов был не из тех, кто терпит обиды: он ударил Репейника по шее, тот и заткнулся. Но обиду затаил. Бросился к «пахану» за поддержкой. По лагерному закону не положено обижать «шестерок» пахана: тень падает на тех, кто его опекает. Той же ночью зона притихла. Готовился воровской «сходняк». В три часа ночи Стрельцова сбросили с нар. Его избили, но не убили. Чье-то слово перевесило.

Выписка из истории болезни за 1958 год:
«Заключенный Стрельцов поступил в лазарет с множественными ушибами тела. Возможно, повреждены внутренние органы. Удары были нанесены в область пояснично-крестцового отдела, грудной клетки, головы и рук. Удары наносились твердыми предметами, предположительно обрезками железных труб и каблуками сапог. Отмечены множественные рваные раны на голове и руках…»

Стрельцов пролежал в лазарете четыре месяца и только после этого был переведен в другую колонию. Тем временем болельщики и парторганизация ЗИЛа обивали пороги различных инстанций с просьбой о пересмотре дела Стрельцова. Пересмотра не состоялось, однако известный футболист получил условно-досрочное освобождение и спустя почти шесть лет вернулся в Москву. Но играть в футбол ему было запрещено. Пожизненную дисквалификацию никто отменять не собирался.

Возвращение

Как-то летом 1964 года московское «Торпедо» играло с одноклубниками из Горького. Москвичи взяли на матч Стрельцова, чтобы тот мог посмотреть, как играет его команда. С этого все и началось.

Рассказывает глава Союза промышленников и предпринимателей России Аркадий Вольский, в то время парторг ЗИЛа: «Стрельцова заметили с трибун. Вдруг весь стадион начал кричать: Стрель-цо-ва! Стрель-цо-ва!» Естественно, без разрешения никто его на поле выпустить не мог. Тогда люди начали поджигать газеты. Это было страшное пламя. Загорелась даже часть трибун. Почти пожар. В перерыве к нам в раздевалку пришел один из руководителей ЗИЛа: «Ребята, если вы не выпустите его, они сожгут весь стадион». Пришлось срочно выпустить Стрельцова на поле. Как же его встречали болельщики! Я такого больше никогда не видел».

По возвращении в Москву секретарь ЦК КПСС по идеологии Ильичев вызвал Вольского к себе на ковер - ему грозило отстранение от работы за самоуправство. Выход был только один. Собрав более десяти тысяч подписей рядовых рабочих ЗИЛа, Вольский и несколько депутатов Верховного Совета отправились на прием к Брежневу. Брежнев лично дал разрешение играть Стрельцову в команде мастеров. И всего через час с небольшим он был заявлен за команду «Торпедо» в чемпионате СССР.

В 1965 году Эдуард Стрельцов вернулся в большой футбол. Никто не верил, что человек, шесть лет не видевший мяча, сможет заиграть. Верил только тренер Виктор Маслов, сразу же поставивший Эдуарда в основной состав. И Стрельцов заиграл. Да еще как! В 1965 году «Торпедо» - чемпион СССР. В 1966-м Стрельцов - член сборной. В 1967 и 1968 годах Стрельцов - лучший футболист СССР...

Дальнейшая жизнь Стрельцова прошла ровно. В 1970 году он ушел из большого футбола, через несколько лет окончил институт физкультуры и школу тренеров. Тренировал детскую команду «Торпедо».

В начале 80-х у Стрельцова стала проявляться болезнь легких (сказывалась работа в кварцевых шахтах Тульской области, где он отбывал срок), перешедшая со временем в рак легких. Умер Эдуард Стрельцов 22 июля 1990 года. Его последние слова сыну Игорю: «Одного не пойму: за что меня посадили?»

Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище. Стадион «Торпедо» с 1995 года носит его имя. Стрельцову установлено два памятника. Один на Восточной улице, другой - в Лужниках. Такова судьба этого удивительного человека, который мог тогда, в 1958 году на чемпионате мира в Швеции, изменить историю отечественного футбола.

Пожалуй, в истории советского футбола, да и российского тоже, не было игрока, более любимого народом, чем Эдуард Стрельцов. Олимпийский чемпион Мельбурна, центрфорвард сборной и "Торпедо", чего стоил один только пас пяткой "по-стрельцовски". Трибуны аплодировали ему стоя. Многие до сих пор пытаются сравнивать Стрельцова с Пеле. Но это все равно, что сравнивать работы двух великих мастеров живописи - к примеру, Саврасова и Гогена. Тем более что футболистам так и не довелось встретиться на поле. Карьера Стрельцова прервалась как раз перед чемпионатом мира в Швеции, где могла бы состояться дуэль двух зарождающихся звезд... Некоторые специалисты считают, что волей судьбы несчастье, случившееся со Стрельцовым, освободило совсем еще юному Пеле путь к футбольному Олимпу.

Футбол для нее сводился к одному имени - Стрельцов. На поле она видела только его. Вокруг говорили: он гений. А ведь этот гений - ее муж. С какой же гордостью носила она его фамилию! Эта фамилия стала ее проклятием на всю жизнь...Он слишком быстро превратился в звезду из робкого паренька. Его обожали, на него молились, а в ее душу закрадывался страх. Талант сжигал его: успех заставлял погружаться в объятия поклонников. До самого дня. Он погибал на ее глазах... Неужели он никогда не станет прежним? Алла Николаевна Стрельцова стала бояться слова "футбол"...

Они встретились на веранде в Липовом парке. Трогательные танцульки середины 50-х... Ее кружили, она порхала, а он робел, подпирая ограду. Им обоим было тогда по восемнадцать.

До чего же он был неловок, когда выходил на площадку! Помню, как осторожно мы танцевали. У него был на редкость приятный голос, завораживающий. Я сразу влюбилась. Хотя вовсе не рассчитывала, что займу особое место среди его мимолетных увлечений. Но я появилась надолго...

Знаете, у Эдика был удивительно красивый рот - мягкий, пухлый. У нашей дочки Милки почти такой же... - Алла Николаевна задумалась, может, вспоминала первый поцелуй... Вдруг резко взрыхлила яркую седину, не травленую краской. Очнулась... - Хотя у Милы линия губ все же не такая мягкая. Дочка и сама с каждым годом становится жестче...

- Может, так и не простила отца?

Его все всегда прощали. Слишком любили...

Пожалуй, в истории советского футбола, да и российского тоже, не было игрока, более любимого народом, чем Эдуард Стрельцов . Олимпийский чемпион Мельбурна, центрфорвард сборной и "Торпедо", чего стоил один только пас пяткой "по-стрельцовски". Трибуны аплодировали ему стоя. Многие до сих пор пытаются сравнивать Стрельцова с Пеле. Но это все равно, что сравнивать работы двух великих мастеров живописи - к примеру, Саврасова и Гогена. Тем более что футболистам так и не довелось встретиться на поле. Карьера Стрельцова прервалась как раз перед чемпионатом мира в Швеции, где могла бы состояться дуэль двух зарождающихся звезд...

Некоторые специалисты считают, что волей судьбы несчастье, случившееся со Стрельцовым, освободило совсем еще юному Пеле путь к футбольному Олимпу.

Она живет в пяти минутах ходьбы от стадиона его имени. Но из ее окон стадиона не видно. Двор-колодец. Омут ее воспоминаний, страстей и боли.

Квартира оказалась удивительно уютной. После каблуков так приятно было надеть мягкие тапочки, почувствовать, что меня здесь действительно ждали. Стол на кухне был накрыт и аккуратно сервирован... Не хватало только пепельницы.

Почему-то я была уверена, что хозяйка курит. Может, потому, что это характерное кредо женщин с трудной судьбой. Есть даже какой-то особый шарм в том, как они затягиваются сигаретой, как выдыхают вместе с дымом накопившуюся горечь...

Это не мое лекарство, - сказала она. - Я курю исключительно для собственного удовольствия, а вовсе не из-за нервов...

До чего странно, вы столько пережили, а глаза у вас счастливые...

Она не стала отвечать. Улыбнулась. Что-то мешало начать разговор, ради которого мы встретились. И вдруг...

Так что же вы, Леночка, хотите знать о моем бедном Эдике? - от неожиданности я пастерялась, а она лишь спокойно поправила волосы. - Вспоминаю, как мы начали встречаться. Эдик просто задарил меня. Привозил сумочки, блузки, духи и кучу разной помады, хотя терпеть не мог, когда я красилась... А однажды подарил перчатки. Роскошные кожаные перчатки, красные. Они были до того хороши, что я даже спросила: "А разве их нужно носить?"

Эдик относился ко мне до того бережно, что я в жизни не ждала от него агрессии. Полтора года мы мило ходили за ручку. Наконец он не выдержал. Стал настаивать на свадьбе. Я согласилась, и мы решили пожениться сразу после мельбурнской Олимпиады, в январе 1957 года. Я тогда специально взяла на работе двухнедельный отпуск ради медового месяца. Все футболисты нас поздравили уже заранее, и мы поехали отмечать помолвку к близкому другу Эдика, вратарю Алику Денисенко, и тогда мы впервые остались вместе на ночь...

На следующий день Эдик исчез. Представляете? Больше он ко мне не приходил...

- Как, вообще больше не приходил?

Я не знала, что думать. Но потом мне рассказывали странные вещи. После мельбурнской Олимпиады на Эдика обрушилась немыслимая слава. Она задавила его, он совершенно изменился, постоянно дрался, даже на поле, попадал в милицию, потом кто-то выбил ему зуб. Я ничего этого не знала. Никуда не выходила из дома и так терзалась, что мама стала всерьез опасаться за мою психику.

"...В 23 часа 26 января 1957 г. Стрельцов около вестибюля ст. метро "Динамо" в нетрезвом виде приставал к гражданам, на их предупреждения не реагировал, учинял шум, сквернословил, наносил оскорбления гр. Иванову, ударил его по лицу. В комнате милиции вел себя буйно, набрасывался драться на работников милиции. За эти действия Стрельцов был привлечен к ответственности по Указу от 19.XII.56 г. "Об ответственности за мелкое хулиганство" (хотя в действиях его были признаки ст. 74 ч. II УК РСФСР).

Материал был направлен в народный суд Ленинградского р-на города Москвы. Стрельцову назначено наказание 3-е суток ареста".

Через два месяца начальник на работе шепотом позвал меня к телефону: "Кажется, это мама Стрельцова..." Я не поверила. И вдруг действительно услышала в трубке голос Софьи Фроловны: "Алла, тебя Эдик на балет хочет пригласить, пойдешь?" - "А он, что же, сам не мог позвонить?" - Так он вот рядом топчется..." Потом было долгое молчание. Наконец Эдик решился: "Алла, ну пожалуйста, приезжай!"

Вот уж когда я всю его ненавистную помаду себе на губы намазала. Плюс еще шляпку идиотскую канареечную нацепила. И пошли мы на балет. Эдик все время что-то бубнил, потом проводил меня домой, а в подъезде кинулся целовать. Не тут-то было. Он как раз собирался куда-то улетать, кажется, в Куйбышев. Ну, я ему и пожелала: "Счастливых полетов!"

Вскоре я получила от него первое письмо. Никогда бы он не смог так красиво, так искренне признаться в любви на словах. Он прислал мне еще восемь таких же чудных писем...

Потом, когда его посадили, я все их порвала...

- И все-таки вы поженились?

Да, совершенно неожиданно Эдик схватил меня в охапку и потащил в загс (вместе с друзьями, конечно).

Я понимала: за те два года, что мы встречались, Эдик мало в чем себе отказывал. Жил полной жизнью - вино рекой, веселье... После свадьбы он не собирался ничего менять.

- И вы с этим мирились?

А что я могла сделать? Помню, гуляла у подъезда, уже с огромным животом, а консьержка мне и говорит: "Гони ты, Алла, всех этих девок мокрым веником! Совсем совесть потеряли. Одна, вон, в кролике, ночью твоего Эдика домой не пускала. Вцепилась мертвой хваткой, и никак он ее оторвать не мог... Клянусь, сама видела".

- А почему Эдуард всегда веселился без вас, ведь он вас так любил?

Я была слишком капризной. Меня надо было вечно уговаривать, уламывать. А в такой компании я просто могла сказать какую-нибудь гадость, скривить кислую физиономию, а то и вовсе уйти. Так что к собутыльникам он меня не звал... А к ветеранам как-то привел. Помню, они так ласково на нас смотрели. Улыбались. Умеренно потягивали винцо.

Все, кроме Эдика. Тот уже давно забыл, что такое умеренно. Никогда не забуду слов жены одного из ветеранов. "Деточка, вы что же, не имеете на него никакого влияния?" Как же мне стало тошно! По дороге домой демонстративно с Эдиком не разговаривала. Он тоже хмурился. Как вдруг у выхода из метро увидел знакомую чистильщицу ботинок Зулейку. И что вы думаете? Все свои горести Эдик тут же забыл, меня в том числе, и давай эдак дурашливо с ней трепаться. Я не выдержала, побежала домой одна. Свекрови это явно не понравилось. Она тоже у меня спросила: "Ты что, не имеешь на мужа влияния?" Она же видела, что Эдик постоянно возвращается под утро. Часа в два. А я все не сплю, все жду, когда же, наконец, хлопнет дверь лифта на нашем этаже.

И вот появляется он. Веселый, пьяный, как обычно... Ну, думаю, пусть мама видит, какая у ее сына хорошая, строгая жена. Взяла и врезала Эдику по довольной физиономии, после чего удалилась в спальню в гордом одиночестве.

Софья Фроловна посмотрела на все это совершенно спокойно и постелила сыну в коридорчике. Потом стала стелить ему там все время. Мы и рады бы личную жизнь наладить, да перед свекровью неловко.

Известный писатель Александр Нилин, лично знавший Софью Фроловну, рассказывал, что эта дама всегда отличалась крутым нравом. Спуску не давала никому, включая собственного мужа, которого периодически охаживала тяжелыми предметами. В какой-то момент она окончательно осерчала на бедного супруга и навсегда выдворила его из собственного дома. Говорят, вслед ему летели чайники, пепельницы и обломки стульев...

Закончилась наша семейная жизнь месяцев через пять после свадьбы, - вспоминала Алла Николаевна. - Как только свекровь узнала, что я беременна. А узнала она моментально. Я тогда ждала Эдика из Швеции, и накануне мне снилось, как я встречаю его, как рассказываю обо всем, как он радуется...

Но Софья Фроловна сама открыла ему дверь. Она сразу увела сына на кухню и все ему выложила. Помню, я вбежала к ним счастливая, как дурочка, а Эдик уставился на меня, точно злой медведь! Никогда не знала, что он может так смотреть. Сразу вжалась в стену в своей ночной рубашонке.

- Неужели он так не хотел ребенка?

Он-то хотел. Во всяком случае, на словах. Но свекровь здорово его накрутила. Она сразу набросилась на меня, пилила за пыль, за немытые окна. Эдик, как обычно, ретировался. Маменька его тут же вручила мне пятьдесят рублей и сказала: "Вот тебе, дорогая, - на аборт!" Вы сейчас этого не поймете. Но тогда я слова-то такого не знала! Я была в панике. А Эдик лежал с закрытыми глазами. Делал вид, что спит. Я не выдержала и шепнула ему перед уходом: "Ты не спишь, ты все слышишь...". Эдик промолчал...

- Даже не верится, что он был таким слабым...

- Валентин Иванов однажды очень точно сказал про него: "Эдуард самый сильный среди нас всех. На поле. Но в обычной жизни нет никого слабее, чем Стрельцов..."

- И все-таки Эдик вернул вас в дом матери?

Вернул меня вовсе не Эдик, а его друзья. Просто взяли и привели (я уже на седьмом месяце была). А Софье Фроловне объяснили, что ее любимый сын без нормальной семьи погибает. И она сдалась...

- После этого Эдуард хоть немного остепенился?

Отнюдь, по-прежнему гулял. Домой приходить не любил, пропадал в каких-то компаниях. Терялся во времени и пространстве, но никому не отказывал. И вот однажды отправился провожать в армию очередного болельщика. Как обычно, в амплуа свадебного генерала, которое он, надо сказать, отлично освоил...

Отрывок из фельетона "Звездная болезнь", автор Семен Нариньяни: "В прошлое воскресенье какие-то новоявленные купчики не то из "Скупки", не то из ларька "Пиво-воды" решили устроить пирушку и пригласили в качестве почетного гостя Стрельцова. Футбольная звезда должна была заменить за столом традиционного свадебного генерала. И хотя никто из приглашенных не был знаком Стрельцову, он принял приглашение, выпил, поскандалил и закончил вечер в милиции".

Эдик пропал дня на три. Найти его никто не мог, а надо было срочно улетать в Сочи, на какой-то матч. В последний момент Эдика все же разыскали и сразу погрузили в самолет. Едва этот самолет оторвался от земли, Софья Фроловна вытащила из моей сумочки ключи и велела убираться из их с Эдиком квартиры. Никогда не забуду, как складывала книжки, вещи, какие-то мелочи. Как уходила оттуда второй раз, с огромным животом... Уже на улице вспомнила, что забыла золотое колечко и швейцарские часики - подарки Эдуарда. Скорее наверх. Позвонила в дверь. Софья Фроловна приоткрыла, не снимая цепочки. Так через щель и говорила со мной. Потом сходила в комнату и вернула мне часики. Колечко не принесла: "Это, - говорит, - мой подарок, я тебе на свадьбу его подарила. А теперь не отдам!" Я даже не плакала тогда. Я была как каменная.

"23-24 июля 1958 г. судебная коллегия по уголовным делам Московского областного суда рассмотрела в закрытом судебном заседании дело по обвинению Стрельцова Эдуарда Анатолиевича по ст. ст. 74 ч. II, 143 ч. I УК РСФСР и по ч. I Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1949 г. "Об усилении уголовной ответственности за изнасилование". Установлено: "Стрельцов, будучи в нетрезвом состоянии в ночь с 25 на 26 мая 1958 г. на даче гр. Караханова на ст. Правда Мытищинского р-на, Московской области, изнасиловал гр. Лебедеву, при этом избил ее, причинив легкие телесные повреждения с расстройством здоровья".

Вы верите, что Стрельцов действительно избил и изнасиловал ту девицу, которая написала на него заявление?

Не знаю я, что там случилось. И не выясняла никогда. Но к нему ведь женщины всю жизнь сами липли. Наверное, он решил, что та девчонка просто кокетничала... Но вот избить женщину... Нет, в это не верится... Я и следователю пыталась это доказать.

- До чего же сильно вы его любили...

Я и сейчас его люблю. Только его и люблю... Может, оттого и глаза у меня счастливые.

- Когда Эдика посадили, вы не виделись с его матерью?

Нет. До чего же я теперь жалею, что не поддержала ее тогда в огромном материнском горе. А мы ведь обе так нуждались друг в друге, но я была слишком молода, чтобы это понять. Наверняка она бы меня приняла. Может, тогда все сложилось бы по-другому... Если бы вы знали, как над Софьей Фроловной издевались, пока Эдик был в тюрьме. Соседка однажды рассказала, что в квартиру к ней подселили какого-то пьяницу. Он жил в комнате Эдика и постоянно пил, случалось, не открывал ей входную дверь, свекровь колотилась в нее часами...

Самое удивительное, что, будь Софья Фроловна сейчас жива, я бы все ей простила. Я бы обняла ее, поцеловала, я бы только спросила: "Что же ты наделала, седая голова?! Своими руками нашу жизнь поломала!"

- Вы так и не помирились?

Последний раз я видела ее на похоронах сына. Это была оцепеневшая от горя женщина. Она даже не узнала меня. Все смотрела на Эдика. Нет, это был не Эдик, какой-то другой человек, такой несчастный, даже в гробу... Судьба так вознесла и так швырнула его. Лучше бы он всю жизнь простоял за станком!

- От чего умер Эдуард?

От рака легких. Это началось еще в тюрьме. Когда его в Электросталь перевели. Стали кормить как на убой. Эдик рассказывал, как они тогда набросились на эту пищу - все было такое вкусное, как в ресторане. И много. Ешь сколько хочешь. Знать бы, что все это не просто так. Слухи какие-то, правда, доходили - про уран, про радиацию...

Эдик выжил только благодаря на редкость крепкому организму.

- Вы уже развелись к тому моменту, когда его посадили?

Нет, конечно. Миле было всего два месяца, когда это произошло. Я обо всем узнала по телефону, позвонил кто-то из знакомых. Самое интересное, что я тогда ничего не почувствовала. Хотелось только поскорей отгородиться от всей этой гадости. В конце концов, из той семьи меня выгнали, я была им не нужна... Но потом подруга Эллочка все-таки уговорила меня поехать к Эдику в Бутырку. И я поехала, с Милкой на руках. Но передачу у меня не взяли. И к нему не пустили.

- Он писал вам из тюрьмы?

За два года - ни строчки. Я была уверена, что мы никогда больше не увидимся. Но однажды приехали его друзья и сфотографировали меня вместе с дочкой. Он попросил...

Я понимала, он боялся мне писать. И решила написать первая. Причем открыто спросила, что он собирается делать, когда выйдет на свободу. Я ожидала всего чего угодно: извинений, глубочайшего раскаяния, предложения начать все сначала... А он написал что-то совершенно бессмысленное. По сути - "не знаю". В тот момент внутри у меня все оборвалось. Я его возненавидела. А когда узнала, что его собираются выпускать досрочно - тут же подала на развод. Его согласия не требовалось.

Знаете, когда я развелась с Эдиком, милиционер хотел порвать свидетельство о браке, как полагается, но увидел фамилию Стрельцова и не смог.

Вас не обвиняли в предательстве? Со стороны, думаю, это так и выглядело: жена бросает мужа, пока он в тюрьме...

Вслух нет. Все интеллигентно молчали, стиснув зубы. А в душе, конечно, обвиняли, я это чувствовала. Болельщики считали, что я всю жизнь должна была ждать такого парня со слезами на глазах... Его и начальники торпедовские боготворили. В нашей стране всегда любили страдальцев. Трагедия и правда сделала из Стрельцова героя-мученика.

- Вы, наверное, возненавидели футбол?

Не сам футбол, а то, что с ним связано... Я до того любила Эдика, что даже о тактике игры с удовольствием могла бы слушать. Хоть часами. Лишь бы по трезвости...

- Насколько я знаю, после его освобождения вы встретились абсолютно случайно?

Это правда. Мы с Милкой отправились покупать ей школьную форму в магазин "Машенька" на Смоленке. Выходим из метро, смотрим - Эдик. Пошатывается, улыбается... Вид такой, будто его только что откуда-то выгнали... Он кинулся к нам, обнял и тоже пошел в "Машеньку". Что он там устроил - это кошмар! Кричал, совал деньги продавцам, требовал самую лучшую форму... Потом решил проводить нас домой и таким образом узнал, где мы живем. Телефонов тогда не было, и он старательно запоминал номер дома, этаж, квартиру...

С тех пор начался наш второй безумный роман. Он опять был в меня влюблен. И хотя я знала, что он женат, это не имело никакого значения. Мы встречались, ходили в рестораны, сидели и смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Мы так и не объяснились. Как будто ничего и не было...

А вскоре мы с Эдиком расстались навсегда. Сколько раз потом проходили мимо друг друга, но даже не здоровались. Вернее, я не здоровалась. Не могла. Было слишком больно. Внутри все сжималось от мысли, что вот идет ОН, мой самый родной, самый любимый человек! А я даже не могу к нему прикоснуться?!

- А он что же - тоже не мог к вам подойти?

Я всегда отворачивалась, и он меня не видел. Но, знаете, был один случай, жутко неприятный, когда он все-таки меня увидел. Однажды мой начальник (я на ЗИЛе работала) отправил меня на машине документы какие-то отвезти. Я как чувствовала - лучше бы поехала на метро... Но начальник настоял, дело было срочное. И вот на обратном пути, почти у самого завода, водитель вдруг на светофоре остановился. Смотрю, по пешеходному переходу прямо нам навстречу Эдик мой идет, в клетчатой рубашечке. Видит меня - и застывает. Боже, что стало с его лицом, когда он увидел мужчину рядом со мной, в машине... Представляю, что ему обо мне в футбольном мире наговорили...

- Эдуард изменился после тюрьмы?

Он изо всех сил старался делать вид, что нет. Все так же смеялся. Даже его рот остался таким же, красивым, мягким... Но однажды он все-таки не выдержал. Я так хорошо помню тот момент. Было очень темно. Мы стояли, обнявшись, под каким-то деревом. Вдруг Эдик взял меня за плечи и спросил: "Был у тебя кто-нибудь?" - я видела, каких усилий ему стоило это произнести. Но я ничего не хотела скрывать: "А как ты думал. Конечно, появился у меня человек. И он однажды сказал мне: "Не хочу всю жизнь смотреть на ребенка Стрельцова!" Эдик даже не заплакал - как будто захрипел! Схватил меня, обнял, сцепил руки с такой силой, что нечем стало дышать: "Бедная ты моя... Давай все ломать, давай начинать сначала!"

Но я знала: у него другая семья и он ее не бросит... Наверно, мне просто не дано было им обладать. Он уходит от меня даже во сне. Какое счастье, что он уходит. Иначе я бы просто не выдержала. Я бы умерла...

- Почему вы расстались второй раз?

В тот день я поджидала Эдика у стадиона после игры. Вдруг рядом со мной на огромной скорости тормозит зеленая "Волга", Эдик прямо на ходу хватает меня и втаскивает внутрь. (Футболисты таким образом от болельщиков скрывались.) За рулем был Валя Иванов, он повез нас к себе на дачу.

Помню, дамы приняли меня очень плохо. Среди них, кстати, была жена Воронина, Валя. Красивая такая, лицо яркое, я его запомнила... Представляете, через несколько лет мы встретились во дворе, оказалось - живем в одном доме. Валя сидела на лавочке. Я увидела ее, обрадовалась, хотела заговорить, а она... промолчала и отвернулась.

- Странно, ведь в каком-то смысле вы подруги по несчастью...

Мне тоже странно. Но за все эти годы мы не сказали друг другу ни слова.

А тогда, у Иванова, вполне нормально посидели, выпили. Только отчего-то мне сделалось не по себе. Жутко хотелось домой, но было слишком далеко. Пришлось ночевать... Лучше бы я уехала, пешком ушла...

Утром я увидела Эдика на улице. Он был совершенно пьян, гонял по лужам этот свой чертов мяч, падал в грязь и смеялся. Мне стало до того гадко, что захотелось исчезнуть и никогда больше не видеть Эдуарда Стрельцова.

Я быстро оделась, собралась, ни с кем не попрощалась. Валя Иванов отвез меня на станцию. Я поняла, что все кончено. Все бесполезно.

Стрельцов, Эдуард Анатольевич. Нападающий. Заслуженный мастер спорта СССР (1957. В 1958-м лишен звания, в 1967-м звание присвоено вновь).

Воспитанник команды московского завода «Фрезер». Первые тренеры - Зайцев, Марк Семенович Левин.

Играл за команду "Торпедо" Москва (1954 - 1958, 1965 - 1970).

Чемпион СССР 1965 г. Обладатель Кубка СССР 1968 г.

Лучший футболист СССР 1967 и 1968 гг. (по результатам опроса еженедельника «Футбол»).

За сборную СССР провел 38 матчей, забил 25 голов (в т. ч. сыграл 6 матчей, забил 2 гола за олимпийскую сборную СССР).

Чемпион Олимпийских игр 1956 г.

Тренер в клубе «Торпедо» Москва. Тренер в московской ДЮСШ «Торпедо».

Награжден орденом «Знак Почета».

ЯЗЫК ПАСА

Об игре Эдуарда Стрельцова много говорят, пишут, спорят. А что думает он сам о современном футболе? Что привлекает его в игре, а что отталкивает, в чем, по его мнению, ростки завтрашнего футбола, где их берегут, а где топчут? Итак, слово Эдуарду:

Как-то меня спросили, за что я люблю футбол. Сам я себе такого вопроса никогда не задавал и потому сразу не нашелся, что ответить. Да и вообще, наверное, так ставить вопрос неразумно. Вот что больше всего ценишь в футболе? - можно спросить. Я ценю в футболе мысль, вижу в нем прежде всего игру, очень-очень интересную, главным образом потому, что в ней надо думать. К сожалению, есть такие футболисты - и самое обидное, молодые, - которые относятся к футболу чуть ли не как к нудной работе - пришел, отбегал без лишних размышлений, после душа прическу вылизал, галстук нацепил, и все тут. А что игра дала ему и другим - об этом он не задумывается.

Я участвовал в 1967 году в матче со сборной Англии. Такие матчи люблю. Не боишься потерять мяч, как сейчас говорят, импровизируешь. Тобой руководит не боязнь проиграть, а желание выиграть. И не просто выиграть, а выиграть красиво. Поле было мокрое - это немного мешало. Но зато какое там поле! Я впервые играл на "Уэмбли". Лучше поля, наверное, нет. Позавидуешь участникам чемпионата мира, можно было хорошую игру показать!.. Я люблю футбол за то, что он красивый, и за то, что он трудный, мужественный, может быть, даже опасный.

Красоту все по-разному понимают.

Я понимаю так. Нас одиннадцать человек. Мы разговариваем на языке паса. Пас нас связывает. Можно красиво обвести, эффектно ударить, картинно прыгнуть. Можно даже красиво бегать. Можно и нужно. Но самое главное - пас. И он должен быть мягким, точным, своевременным. Он должен быть умным, то есть неожиданным, застающим врасплох, хитрым, что ли.

Футбол становится все более сложным. И тренерам приходится голову ломать над тактическими сложностями, и игроку надо соображать чуть ли не в каждом эпизоде матча. Конечно, не любой футболист может стать организатором игры, но научиться понимать игру можно. Во-первых, к этому должен стремиться сам игрок. А во-вторых, надо найти средства, как этому научить. Сейчас, пожалуй, все знают, как приобретать физическую готовность, почти не осталось белых пятен в технике, быстро развивается командная тактика. Но вот о тактических тонкостях, о понимании игры мы говорим только расположившись вокруг макета поля, на котором переставляются маловыразительные фишки. Сколько лет, и все одно и то же! Это однообразие утомляет. Я замечаю, что молодые игроки, привыкшие к постоянным установкам и разборам на макете, сидят и ничего не воспринимают. Только вид делают, что слушают, а мысли их далеко.

Это их вина или беда?

Пожалуй, тут не только они виноваты. В наш век техники надо активнее пользоваться киносъемкой. Наглядные уроки всегда полезны. Знаю, что такие опыты уже проводятся, в некоторых командах приобретают аппараты. Но даже если нет такой возможности, кто мешает тренеру сесть вместе с игроками на трибуне во время какого-нибудь матча и на наглядных примерах провести занятие. Это, конечно, труднее, чем двигать фишки. Но если мы хотим научить молодежь думать, то надо и думать, как этому учить.

Вы, наверно, замечали, наблюдая за игрой, что часто угадываешь ходы: сейчас отдаст вправо, сейчас уберет мяч, сейчас побежит, сейчас остановится. И вдруг - но как редко! - неожиданный ход. Вот это настоящее!

В чем тут искусство? Предположим, у меня мяч. Вижу, что слева готовится открыться партнер, а справа совсем свободный партнер. И, конечно, все ждут, что я отдам ему мяч. И защитники этого ждут, и мне самому хочется так сыграть. Делаю вид, что так и поступлю. Маленькая пауза, а отдаю мяч все-таки влево. Это только пример. Пока у меня мяч, я еще множество деталей должен заметить: куда собирается двинуться защитник, под какую ногу партнеру лучше послать мяч, как мои партнеры расположены относительно ворот соперника, как смогут они продолжить комбинацию. В каждой игровой ситуации свои тонкости, и всю эту информацию ты должен обработать за секунду.

Но иногда Стрельцов злоупотребляет пасом...

Знаю и ничего не могу с собой поделать. Мне и тренеры об этом говорят. Валя Иванов говорит. Но сам-то он всегда играл в пас! Кстати, кто так играет, обычно много забивает. Иванов, Бесков, Сальников, Федотов - каждый больше ста голов. Моя бы воля, я бы хорошие пасы считал, а не голы. Шучу, конечно. Но и то и другое - точно считал бы. Мне и голы всегда нравятся не индивидуальные, а коллективные.

А вот гол, что вы забили в 1966 году киевлянам, обыграв трех защитников и обманув вратаря? Гол, получивший приз за красоту?

Удовольствия от него я получил меньше, чем от многих других голов. Вот, например, в Чили. Мы забили четыре гола. Именно четыре, хотя первый влетел от ноги чилийского защитника. Мне удалось дать верхом пас мимо вратаря прямо к Банишевскому. Если бы защитник не дотянулся, Толя легко отправил бы мяч в сетку. Но самый приятный гол из этих четырех для меня тот, что я забил с великолепного паса Толи Бышовца. Хотите верьте, хотите нет, я был очень рад, что именно он сумел дать мне такой пас. Потому что Толю все упрекают - и по-моему, справедливо - за индивидуализм, за то, что никогда мяч вовремя не отдаст. Он редко отдает. Многие говорят, что не умеет. Но вот доказал он, что умеет, во всяком случае, что может научиться.

Я глубоко убежден, что успех в конечном счете обеспечивают думающие игроки, те, что дают темп и направление матчу, понимают задачи - и свои, частные, и общие, команды, умеют решать их сознательно. Это, на мой взгляд, самое главное, и потому готов сто раз твердить о значении мысли в современном футболе. Из молодых игроков, из тех, кто выделяется в этом плане, могу назвать динамовца Козлова. Все время чувствуется, что он думает на поле, что его решения осознанны, неожиданны. Привлекает его находчивость, я бы сказал, игровой ум.

Чем больше у нас будет таких игроков, тем легче развиваться футболу. И я радуюсь, когда вижу, что игрок хочет учиться и учиться мыслить на поле. В Трнаве, в матче Кубка кубков, Паис дал такой пас, что мне только ногу осталось подставить...

Нет, не просто ногу подставил Стрельцов. Пас действительно был хороший. Но как Эдуард его принял, как мощно двинулся вперед и как точно и несильно пробил в угол! Я не стал спорить со Стрельцовым. Его послушать - так он сам ничего особенного и не делает. И даже раньше, когда его задача была забивать, все, по его словам, создавали ему Иванов и Сальников. А ведь для многих форвардов интерес только в том и заключается, чтобы самому забить! Да и мы, журналисты, слишком часто сортируем нападающих по числу забитых голов. Помню, как все огорчались, когда в 1965 году Стрельцов, вернувшись в футбол, долго не забивал. Передач великолепных делал столько, что другому на всю спортивную жизнь хватило бы. А мы говорили: забивать надо. Наконец где-то в середине сезона он забил два гола в матче с минским "Динамо". Мне пришлось писать об этой игре отчет в "Советский спорт". Фамилия Стрельцова упоминалась дважды: "С ходу пробил в нижний угол" и "добил мяч в сетку". И все тогда говорили, что он отлично сыграл. А это был далеко не лучший его матч. Вот в прошлом году с тем же минским "Динамо" (хотя торпедовцы и проиграли - 0:1) он действительно сыграл великолепно.

Что толку, раз мы проиграли? Нельзя получить удовольствие от своей игры, если команда проиграла. После поражения без люминала не заснешь.

А после победы?

Тоже. Но тогда и засыпать не стремишься. Приятно во всех деталях матч вспоминать. Вот и получается: сначала перед игрой не спишь...

Перед любой?

Конечно.

Когда видишь Эдуарда, первое, что замечаешь, - его усталое лицо. Большой футбол приносит игрокам не только удовлетворение от хорошей игры, от побед, не только утоление жажды борьбы, не только интересные поездки и славу, но и усталость. А усталость с годами накапливается. Но сейчас он улыбается. Потому что не только играть, по и говорить о футболе ему приятно.

Обычно сравнивают бразильский и английский стили игры, - продолжает Эдуард. - Я больше люблю английский футбол. Бразильским восхищаюсь. Восхищаюсь Пеле, который может обвести троих, четверых, но всегда стремится дать хороший пас. Для него пас - главное. Восхищаюсь техникой бразильцев. Но люблю футбол английский. Он смелый, сильный, решительный. Красота его - в простоте.

Но вы говорили, что футбол становится все более сложным?

Говорил. Но речь шла не о конечном результате, а о пути к нему. А приобретение своего лица - процесс достаточно непростой и трудный. Он предусматривает, я бы сказал, титаническую работу по организации современной игры с учетом, конечно, возможностей игроков, их реальной силы. Отсюда и вытекают те принципы, которыми руководствуются тренеры в своей работе по организации игры.

Я - нападающий и именно поэтому начну с обороны. Футболисты хорошо знают такое высказывание тренера Э. Эрреры: "Спросите у любого нападающего, как ему легче играть - против зоны или против персональной опеки? Конечно, он ответит, что против зоны". А вот если бы меня спросили, я бы так не ответил. Приверженность Эрреры к персональному принципу, на мой взгляд, печально отразилась на судьбе и итальянского футбола, и "Интернационале ".

Нет, против защитников, умеющих применять зонную оборону, играть, по-моему, труднее. Предвижу возражение: а ведь тебе самому трудно бороться с Аничкиным или Хурцилавой? Да, трудно. Но разве они чистые "персональщики"? Если бы они следовали за мной по пятам, мне, может быть, было бы легче, удалось бы увести их из центральной зоны куда-нибудь на фланг, там освободиться, вырваться в центр. Не тут-то было! Да, они персонально опекают меня, но главным образом в опасной для их ворот зоне. Причем имеет значение, как опекать. Если уж Аничкин и Хурцилава не успели овладеть мячом, они никогда не бросятся на меня, чтобы вырвать мяч, хоть вместе с ногой. Их мастерство позволяет им не дать себя обыграть, они не оставляют возможности найти острое продолжение. И потому мне часто приходилось просто отдавать мяч партнерам.

А вот Капличный и Плахетко не отходили от меня ни на шаг. И что ж, было только легче! Причем они этим создавали трудности и своему "чистильщику" Шестерневу. Уйдя от опекуна, я каждый раз встречался с ним в невыгодной для него ситуации: у меня мяч, я на ходу, есть пространство. Убежден, что если бы против меня играл Шестернев - а он это умеет делать не как "персональщик", а как Аничкин и Хурцилава (называю их потому, что просто нет термина), - мне было бы труднее, зато "чистильщику" позади Шестернева было бы легче.

Это примеры. Когда же спорят о методах обороны, то рассуждают абстрактно - зонная или персональная? Я считаю, что защитники киевского "Динамо" по своему мастерству несколько уступают Хурцилаве, Аничкину, Шестерневу. Если бы киевляне играли персонально, форвардам соперника было бы только легче.

А теперь представим себе оборону, построенную по зонному принципу, с участием трех классных защитников, о которых я говорил, то есть, попросту говоря, оборону сборной страны. Не вижу, как можно было бы с ней бороться. В нашей сборной еще несколько лет назад каждый из них получал задание играть персонально с таким-то номером соперника, причем в сборной и Аничкин, и Хурцилава не могли себе позволить даже на шаг отойти от подопечного. В клубах же, играя против меня, они действовали свободнее, по ситуации, по интуиции. В клубах они, право же, не были такими "персоналыциками", как в той сборной. В результате сборная тогда вместо атакующего игрока середины поля (типа Мунтяна) имела пятого защитника - четыре "персоналыцика" и "чистильщик". Хорошо, что жизнь опровергает эти "итальянские" теории.

Но в "Торпедо" защитники часто получают задание действовать именно персонально.

Верно. Но у нас молодые, недостаточно опытные защитники, и, главное, вместе они играют недавно. Зональная оборона облегчила бы им игру, как это произошло у киевлян, но потребовала бы большой сыгранности. К тому же киевские полузащитники выполняют - в значительной, на мой взгляд, степени - защитные функции. А это тоже нежелательно. Что бы там ни говорили, атака при этом ослабляется. Словом, идеальный случай - классные защитники, играющие "зону". К этому и надо стремиться.

Ну, хорошо. Против какой обороны, по-вашему, труднее играть - ясно. Но с каким нападением играть против нее легче?

С яркими крайними нападающими. Все дискутируют: нужны ли фланговые форварды? А я спрошу иначе: есть ли они у нас? Численко, Метревели, Хмельницкий - и все. Я же считаю, что они необходимы. Но, конечно, никто не говорит, что крайний форвард должен все время стоять на фланге. Если же утверждать, что на фланге должен уметь сыграть любой игрок, то это на практике приводит к тому, что не умеет играть никто. Юношеские команды, копируя мастеров, фланговых форвардов не воспитывают. На мой взгляд, вернее всего иметь фланговых нападающих, умеющих сыграть и в центре, и в глубине поля, а не ждать, пока центральные нападающие и полузащитники научатся играть на краю, тем более что никогда им этому не научиться в такой степени, как это умеют Метревели, Хмельницкий, Численко, которые, кстати, сформировались давно, когда даже еще не велись эти теоретические споры.

Действительно ли крайние форварды - единственное средство в борьбе с плотной современной обороной? Ведь есть множество тактических приемов, позволяющих нападающим находить щели и просачиваться к воротам. Вот "Торпедо" нередко чуть ли не всю игру строит на острых контратаках.

Вовсе нет. По-моему, надеяться на контратаки - это все равно что надеяться на ошибки соперника. В Минске динамовцы однажды нас штурмовали, а мы забивали на контратаках голы. Кажется, классический пример. Но почему мы забивали? Потому что они ошибались - шли вперед и оставляли нас, форвардов, двое на двое с защитниками. Бесспорно, надо уметь использовать ошибки соперника, уметь наказать его за них и провести результативную контратаку. Но заранее планировать контратаки?.. Никогда мы так не играли. Если кто из тренеров и скажет когда-нибудь: "Давайте играть на контратаках", то это равносильно предложению только обороняться. В общем, заранее обусловленная игра на контратаках не что иное, как завуалированный оборонительный вариант. А "Торпедо" никогда не отдавало предпочтения обороне перед атакой. И вдруг такая иносказательная форма упрека! Если соперник силен, он заставляет нас защищаться, мы защищаемся, контратакуем, но стремимся атаковать. Остро, решительно, даже зло.

Как англичане?

Да, именно, как англичане. Мне нравится, как они идут на мяч. На мяч, а не на игрока. Нравится, как они играют головой. Их атаки умны и логичны. И мощны. Они играют по-мужски. Уважают друг друга и не "ломают", как мы говорим, друг друга. Обидно за наш футбол, но в последние годы он становится более грубым. Наши защитники - конечно не лучшие, но ведь таких большинство! - уступая в мастерстве, не стесняются бить по ногам, охотиться за форвардами. Трудно даже найти виновного. Это сложная проблема. И неуверенность тренеров, на которых давит "начальство" и которые могут лишиться места из-за поражений, и либеральность судей, и реакция публики - победа "своих" любой пеной. Грубость вообще сейчас бич "номер один" мирового футбола. Но наш-то футбол не должен быть таким! Просто не представляю, как можно бить товарища, если хотите, коллегу, только потому, что он играет в майке другого цвета! А ведь футбол при всей его суровости как раз прекрасен тогда, когда на поле торжествует уважение к противнику.

Однажды так случилось, что на два матча с московским "Динамо" (кубковый и чемпионата) я выходил с травмой. Мне делали обезболивающие уколы. Динамовцы об этом знали. В первом матче против меня играл Маслов, во втором - Аничкин, и оба они не то что ударить по ногам - по правилам ни разу меня не толкнули. А я знаю, что некоторые другие защитники, наоборот, постарались бы сделать так, чтобы я ушел с поля. Теория "очки любой ценой" защитила бы их.

Но не эта ли теория заставила и вас играть с травмой?

Нет. Так случилось, что у нас некому было выйти на поле. А матчи эти были важными для "Торпедо". Разве, скажем, на чемпионате мира или олимпийских играх уйдешь из-за травмы? Футбол требует, я бы сказал, героизма.

Раз Стрельцов любит в футболе мужество, значит, думаю, ему должен нравиться и хоккей. И спрашиваю:

А вы в хоккей играли когда-нибудь?

Зимой иногда играю. Даже за первую клубную "Торпедо" выступал. Техника у меня не ахти какая. Зато скорость есть. На коньках я научился кататься поздно, лет в четырнадцать-пятнадцать. А то бы, может, и технику приобрел.

И стали бы хоккеистом?

Нет, конечно. В футбол-то я играю с детского сада. Гонял мяч и по снегу. Мяч - это, понятно, название условное. Но что-то гоняли. А хоккей я больше люблю смотреть.

А футбол смотреть любите?

Любой! С удовольствием смотрю, как играют на первенство Москвы наши заводские клубные команды. И всегда болею. Когда смотрю матчи мастеров или международные, то вроде как изучаю. А за торпедовцев, особенно за юношей и мальчишек, болею страшно.

Значит, будете тренером?

Хотя бы для того, чтобы с футболом не расстаться. Я без него жизни не мыслю. Старшим тренером команды мастеров я вряд ли смогу быть. Хочу заниматься с дублерами. И главное - учить, показывать, что и как делается. Фишки на макете - не по мне. Может быть, так рассуждаю, пока играю...

Мы беседуем у него дома. Входит жена Рая:

Спросите его, почему он не любит выигрывать с крупным счетом?

Да, не люблю я выигрывать 5:0. Как-то неловко перед соперниками. И жалко их. Неправильно это, конечно, но не могу себя перебороть...

Мне вспомнилось одно интервью с Пеле. "Почему вы редко бьете пенальти?" - спросили его. Оказывается, Пеле иногда стоит в воротах. И вот однажды ему били пенальти. Он говорит, что почувствовал такое отчаяние, беспомощность, бессилие, что с тех пор перестал бить одиннадцатиметровые. Ему жалко вратаря. И Стрельцов тоже ничего не может с собой поделать. Видимо, каждый большой мастер хочет играть на равных.

Разговор закончен, бабушка приводит с гулянья маленького Игоря, и тут Эдуард, немного смущаясь, говорит:

В. ВИНОКУРОВ. Еженедельник "Футбол-Хоккей", 1969

ФОРВАРД НА ВСЕ ВРЕМЕНА

Метко было замечено, что если бы Эдуард Стрельцов поехал в 1958 году на чемпионат мира в Швецию, то неизвестно еще, кто бы на том первенстве стал Пеле -- сам Пеле или Стрельцов. В Швецию Эдуард Стрельцов не поехал.

Вспоминать сейчас тот страшный период в его жизни значит или соглашаться с официальной версией случившегося и искать слова оправдывающие то, что произошло на подмосковной даче за день до отъезда на чемпионат мира в Швецию, или напрочь все отвергать, утверждая, что судебный процесс - фальсификация, показуха, демонстрация борьбы за чистоту морального облика советского человека.

Так или иначе: он был обвинен в злостном нарушении дисциплины, дисквалифицирован (такая же участь постигла спартаковцев Б.Татушина и М.Огонькова) и осужден на семь лет исправительных работ по сфабрикованному обвинению...

На Стрельцова» ходили всегда. И когда он 16-летним юношей появился в основном составе московского «Торпедо» (футбольная молва быстро разнесла по городу, что у «торпедчиков» в нападении появился парень, который в игре может делать все), и когда стал играть за сборную и приехал с ней из Австралии олимпийским чемпионом 1956 года, и когда играл в футбол в лагере, и когда вернулся в Москву и стал выходить на поле в составе клубной заводской команды в чемпионате города (во время первого матча на стадионе на Ширяевом поле публика едва забор не снесла, мечтая увидеть на поле Стрельцова), и когда вновь заиграл в «Торпедо», и когда заканчивал в силу разных причин в дубле, и когда начинал за ветеранов...

«Мяч, посланный Стрельцовым, имеет глаза» - про него было сказано. Стрельцов поражал своей непохожестью на других, кого мы видели и знали. Сейчас ни про одного футболиста - ни нашего, ни зарубежного - нельзя сказать: он похож на Стрельцова. Может быть, только Рональдо напоминает Стрельцова в молодости.

Мастерство Эдуарда Стрельцова - вневременное. Он из очень небольшого числа футболистов, появление которых можно представить в футболе 30-х годов, 40-х, 80-х и в сегодняшнем футболе.

Эдику Стрельцову из подмосковного Перова нравились динамовец Василий Трофимов, спартаковец Николай Дементьев, армейцы Григорий Федотов и Всеволод Бобров - из-за них он за армейцев и болел.

«Но по-настоящему, - признавался Эдуард Стрельцов в книге «Вижу поле...», - моей командой был, конечно, «Спартак». Спартаковская игра удивляла меня своей раскрепощенностью. Никто не жадничал - все играли в пас. Я чувствовал, что в «Спартаке» ценят игрока понимающего: когда придержать мяч, когда отдать. Мне хотелось, не скрою, играть в «Спартаке» и когда я уже вырос и в «Торпедо» считался стоящим игроком».

Вряд ли кто начинал в так называемом большом футболе раньше Стрельцова. Юный слесарь-лекальщик, грызший после войны жмых - есть было нечего, окончив семилетку, пошел на завод и за мужскую команду завода «Фрезер» играл, когда ему было лет пятнадцать. Игроки после матча заходили в кафе выпить-закусить и разговоры слушать.

Шестнадцатилетним Виктор Александрович Маслов, знаменитый торпедовский тренер, взял Стрельцова на южные сборы с командой мастеров - это произошло после того, как сыграли между собой юношеские команды «Торпедо» и «Фрезера». Перовский парень, росший без отца, с перенесшей инфаркт и болевшей астмой матерью, получившей инвалидность, пришел в команду в ватнике, с деревянным чемоданчиком в руках.

Маслов сразу сказал, что в «Торпедо» появился футболист, у которого великое будущее. Тренеры не всегда провидцы с первого взгляда. Несколько месяцев, например, понадобилось Анатолию Владимировичу Тарасову для того, чтобы признать в Валерии Харламове великого хоккеиста. Тот же Маслов, работая в киевском «Динамо», поначалу не воспринял появившегося в дубле Олега Блохина и даже выговаривал за его появление своему помощнику Михаилу Коману. О Стрельцове Маслов высказался в превосходных степенях сразу.

Связка Валентин Иванов - Эдуард Стрельцов приводила в ужас соперников «Торпедо» и сборной СССР. Однажды оба форварда опоздали на Белорусский вокзал к отходу поезда Москва - Берлин: сборная отправилась в Лейпциг на сверхважный дополнительный отборочный матч к чемпионату мира с поляками. Кто выиграет, решалось, тот и поедет на чемпионат.

На автомашине Стрельцов и Иванов догнали состав в Можайске, на полминуты поезд специально для них остановили. Опоздавших поставили на игру, но сказали, что только забитые мячи и победа позволят не возвращаться в дальнейшем к их проступку.

У Стрельцова была травма. Он попросил доктора Олега Белаковского сделать все возможное и невозможное: он должен был играть. Гол Стрельцов забил. Второй забили с его подачи. Тренер сборной Гавриил Дмитриевич Качалин, по свидетельству Стрельцова, сказал тогда: «Я не видел никогда, чтобы так с двумя здоровыми ногами играл, как сегодня с одной...»

«Знаешь, Эдик, я тоже играл, но как ты играешь...» - сказал однажды Стрельцову кумир его детства Григорий Федотов.

Возвращение Эдуарда Стрельцова в команду мастеров московского «Торпедо» в середине 60-х годов во многом произошло благодаря бывшему директору автозавода Павлу Дмитриевичу Бородину и парторгу завода Аркадию Ивановичу Вольскому - известному сегодня политику. Первую игру в Москве Эдуард Стрельцов, которого Валентин Иванов считал «сильнее всех на футбольном поле и слабее всех за его пределами», проводил за «Торпедо» в 1965 году против куйбышевских «Крыльев Советов».

«Выглядел он потяжелевшим, - рассказывает биограф Стрельцова Александр Нилин. - Новой пластики его движения по полю мы еще не различали, не умели оценить. Но никакой скованности в действиях его не замечалось - Стрельцов как будто и не уходил с этого поля. По ходу матча с «Крылышками» иногда возникало сравнение его с человеком, вернувшимся домой, где до странного ничего не изменилось. Для полной привычности обстановки не хватало только его самого».

Напрашивалось и возвращение в сборную СССР (он дебютировал в ней летом 1955 года, ему не было и восемнадцати), главный тренер которой Николай Морозов, конечно, хотел видеть Эдуарда Стрельцова в составе своей команды, готовившейся к чемпионату мира - 66 в Англии. Но в ситуации со сборной долгое время не мог помочь никто: КГБ не выпускал Стрельцова за границу. Все попытки «пробить» Стрельцова в Англию завершились безуспешно. В сборной он появился только после чемпионата мира: первым московским матчем стал матч с турками, первым выездным - 1 ноября 1966 года - в Милане против итальянцев. Всего же за сборную Союза Эдуард Стрельцов сыграл 38 матчей и забил в них 24 мяча - очень высокий коэффициент результативности.

Сергей ХРУСТАЛЕВ

СТРЕЛЬЦОВ. ВТОРАЯ ЖИЗНЬ В ФУТБОЛЕ

В год возвращения Стрельцова команда «Торпедо» выиграла первенство СССР. Но на чемпионат мира 1966 года в Англии Стрельцова не выпустили. Там у нас была хорошая команда - Яшин, Шестернев, Воронин, Численко... Заняла она почетное четвертое место. Но все-таки Эдуард Малофеев, прилично, а иногда просто хорошо игравший в середине 60-х, не был игроком, равным по классу своему знаменитому тезке... Наконец, по итогам 1967 года еженедельник «Франс футбол» отвел «якушинской» сборной СССР (уже со Стрельцовым и еще с Численко) первое место в Европе.

Стрельцов снова утвердился в сборной, ему даже разрешили выезжать с командой за границу (хотя начальство, видимо, до последнего побаивалось, что «обиженный» Стрельцов возьмет и останется в какой-нибудь Италии, Англии или Швеции, - об этом страхе красочно и откровенно рассказал Аркадий Вольский, в 60-е годы один из руководителей ЗИЛа).

Два года подряд, в 67-м и 68-м, Стрельцов признается лучшим футболистом страны. В 68-м наколотил в ворота соперников 21 гол, едва не став лучшим снайпером чемпионата. «Торпедо» в том сезоне выиграло Кубок СССР. В декабре 1967 года Стрельцову вернули звание заслуженного мастера спорта, присвоенное ему еще за победу в 1956-м в олимпийском Мельбурне. (Лишение звания заслуженного мастера спорта и последующее его возвращение - совсем даже не уникальная процедура в советском футболе. После неудачи на Олимпийских играх 1952 года сняли звания с Константина Бескова и Константина Крижевского, а с Бориса Аркадьева - звание заслуженного тренера СССР. И с Сергея Сальникова после ухода его из «Динамо» обратно в «Спартак» снимали «заслуженного». Власти творили с игроками, что хотели. Но Стрельцову не вернули звание с извинениями - а заново присвоили.)

Стрельцовская мощь никуда не исчезла, он по-прежнему мог принять мяч, пойти на защитников и забить гол. (Как сейчас помню Стрельцова, попершего на пару центральных защитников киевского «Динамо» - Соснихина и Круликовского, двинувшего на них неторопливо, без суеты, каким-то образом оставившего их за спиной и забившего свой вполне стрельцовский гол...) Мог забить красиво, мог и коряво, неэстетично затолкнуть мяч в ворота. И что-то новое обнаружилось в его игре, талант распасовщика, умение просчитывать ситуацию на поле на несколько ходов вперед и комбинировать...

Но при всем том возвращение Стрельцова можно было назвать успешным, невероятным, удивительным - как угодно, но его нельзя было назвать триумфальным. Не удалось вернуться на место героя - герою надлежит быть молодым, удалым, бесшабашным, способным сотворить на поле чудо. А вера в чудо, как о том многократно писалось, - наша национальная черта. Публика Стрельцова по-прежнему любила, уважала и даже по-новому ему, хлебнувшему тюремного, лагерного лиха, сочувствовала - но место Боброва во второй половине 60-х все-таки было вакантным...

К концу 60-х Стрельцов потяжелел, стал медлительнее, жена, по свидетельству сына Игоря, все чаще говорила ему: мол, хватит, сколько можно, ты уже немолодой... В 1969 году Стрельцов, играя за торпедовский дубль, получил тяжелую травму, разрыв «ахилла», и его карьера в большом футболе практически закончилась. Как говорит его сын, к этому времени он был «весь и побитый, и переломанный».

В 1971 году Стрельцов ушел - тихо, незаметно, без торжественных проводов и прощальных речей. И уход этот - совсем не рядовой факт советской футбольной жизни - не был, по сути, замечен и отмечен.

После ухода из большого футбола Стрельцов окончил Институт физкультуры и школу тренеров, но извилистый путь тренера команд мастеров его не привлекал. Сам он объяснял это так: «Понимаете, старший тренер должен быть человеком предельно требовательным, я бы даже сказал - жестким по натуре. Я же - мягкий человек. У меня бы рука не поднялась отчислить кого-нибудь из команды...»

Работал с детьми в клубе «Торпедо». Дело свое любил. Поигрывал за ветеранов. Сын рассказывал, что, когда Стрельцов уже закончил играть, он смотрел футбол у телевизора - и непроизвольно ногами начинал двигать... Как будто сам он там...

Конечно, Стрелец не доиграл, не добрал свое, не проявил себя в футболе так, как мог бы. Подсчитано, что он мог бы выступить на трех чемпионатах мира и трех чемпионатах Европы, - и не сыграл ни на одном.

Жизнь прожил незаурядную, нерядовую, в чем-то яркую, в чем-то действительно до обидного нелепую, никак уж не легкую - и, по большому счету, по размашистости, по высоте взлетов и глубине падений, по резкости изломов, очень-очень русскую. Как бы там ни было, Стрельцова будут помнить долго, до тех пор, пока у нас играют в футбол и любят футбол.

Сергей КОРОЛЕВ

Именем Эдуарда Стрельцова назван стадион "Торпедо" в Москве, а у главного входа на стадион "Торпедо" знаменитому советскому нападающему открыт памятник выполненный скульптором Александром Тарасенко. Также, ежегодно, начиная с 1997 года, лучшим футболистам страны вручается российская футбольная премия "Стрелец", получившая свое имя в честь Эдуарда Стрельцова.

ТРУДНОЕ СЧАСТЬЕ ЭДУАРДА СТРЕЛЬЦОВА

Есть одно имя в футболе. Оно в особом ряду. В силу особой зрительской симпатии. В силу неповторимого искусства Игры.

Шведские газеты окрестили этого футболиста в свое время "русским танком".

Сам Григорий Иванович Федотов, патриарх советского футбола, заметил как-то ему: "Знаешь, я тоже играл, но как ты играешь!..". Дальше не нашел подходящих слов.

Шахматист на футбольном поле. Драматург. Актер. Виртуоз. Явление.

И это все о нем.

А он - обыкновенный человек, с открытым улыбчивым лицом, теплыми наивными глазами. Он и внешне-то выглядел совсем не по-спортивному - тяжелый, грузный, даже сутуловатый...

Его необыкновенное мастерство - не результат, не следствие того, что хотел он на футбольном поле показаться, выгодно отличиться, выделиться из общей массы. Эта психология ему чужда. Он просто был самим собой.

Он всегда спешил. Спешил играть, жить в футболе. Как можно дольше общаться с мячом и полем. Будто боялся расстаться с ними, будто предчувствовал скорую беду. Так было с ним в первой половине жизни в большом футболе. До 1958 года, до Тарасовки. До того черного в его судьбе дня. Это было какое-то затмение. Он преступил закон. Не выдержал огромной ноши славы, упавшей на его плечи. Был суд и приговор.

Он ушел из большого футбола в расцвете сил и творческих помыслов. Ушел тихо, без шума. Не как другие знаменитости - при переполненных трибунах стадиона, с громкими рукоплесканиями и овациями, в сопровождении прощальных речей друзей-товарищей. Не было всего этого. Не хотел.

"...Накануне одного из первых матчей нового сезона заболел наш левый край А. Гулевский, - пишет Валентин Иванов в своей книге "Центральный круг", - и на его место поставили новичка - высокого плечистого парня с закрывающей лоб челкой, которая была тогда в моде у ребят... Знали о нем немного: что ему нет еще и семнадцати, что живет он в Перове и работает на заводе "Фрезер".

На поле он повел себя так, будто всю жизнь только и делал, что играл в основном составе "Торпедо". В первый раз, как к нему попал мяч, он пошел с ним прямо на защитника, легко обвел его, потом другого, третьего и прострелил вдоль ворот. Во время следующей нашей атаки он уже сместился поближе к центру и в удобный момент, не раздумывая и не сомневаясь, пробил по воротам. Пробил, не останавливая мяч, сильно и точно...

На разборе его похвалили, но он не выказал по этому поводу никаких эмоций. После третьего матча его вернули в дубль: выздоровел Гулевский - игрок, которого неудобно было отправлять на скамью запасных. И снова наш новичок не выказал ни огорчения, ни удивления, оставшись, как всегда, безучастным".

Это был он. Эдуард СТРЕЛЬЦОВ.

Накануне встречи с Эдуардом Анатольевичем я взял интервью у Никиты Павловича Симоняна:

Эдика мы очень любили. Звали его Бэбби. Не только потому, что он был самый молодой в сборной страны. Нас, стариков, Эдик подкупал своей бескорыстностью, добродушием.

Заметьте, для юноши его возраста - а ему тогда было всего лет восемнадцать - это редкое свойство. Как правило, молодые люди, особенно молодые футболисты, - честолюбивы, тщеславны, да, а он... Я вам один случай расскажу. В Мельбурне было. В пятьдесят шестом году, на Олимпиаде. Вы, конечно, знаете, что наша, команда заняла там в труднейшей борьбе первое место. По положению, золотые медали вручали лишь тем, кто участвовал в финальной игре. Как известно, тренеры на финал, на последнюю встречу, поставили меня. Вместо Эдика. До этого он отыграл все предварительные матчи. Причем блестяще! И в том, что наша, команда дошла до финала, - немалая заслуга его. Словом, получил я золотую медаль - а никакой радости, совесть мучает. Иду к Стрельцову, говорю: "Эдик, эта золотая медаль не моя. Она твоя. Ты ее заслужил. Можешь взять ее себе". Эдик наотрез отказался: за кого, мол, меня принимаешь. А я все равно места себе не нахожу. Снова подошел к нему на следующий день. Теперь уже на теплоходе "Грузия" - в море, когда отплыли домой. Тут Эдик осерчал. Говорит: "Если ты еще раз предложишь мне свою медаль, обижусь".

Повторный матч с поляками, победитель которого попадал в финал первенства мира 1958 года, был назначен в Лейпциге. Так уж случилось, что Иванов и Стрельцов опоздали на поезд "Москва - Берлин", которым уехала в ГДР сборная СССР. Быстро сели в легковую машину и догнали поезд в Можайске. Вернее, приехали туда раньше поезда. Но он здесь не останавливался. Хорошо, что начальник станции оказался болельщиком московского "Торпедо". Остановил экспресс.

Потом, конечно, здорово попало Иванову и Стрельцову, Дело в том, что опоздали они на поезд из-за халатности Иванова. Стрельцов об этом - никому. Молча разделил ответственность пополам.

Кстати, в том матче с поляками он при столкновении с защитником получил тяжелую травму ноги. Упал и не мог подняться. Его на руках вынесли с поля. Подбежал доктор. Корчась от боли, Стрельцов простонал:

Сделайте что-нибудь... я должен вернуться. Надо забить гол…

Доктор сделал невозможное. Стрельцов снова вышел на поле и забил заветный гол.

После игры старший тренер сборной Гавриил Дмитриевич Качалин, радостный и веселый, заметил:

Я не видел никогда, чтобы ты с двумя здоровыми ногами играл так, как с одной.

Сегодня как-то по-особому, с тоской и грустью, что ли, вспоминаем мы, поклонники таланта Эдуарда Стрельцова, то, как играл он. Можно ли забыть пусть далекие, давно вошедшие в историю, прекрасные страницы! Вспомним хотя бы одну из них.

1968 год, 8 ноября. "Торпедо" - "Пахтакор". Финальная встреча на Кубок СССР. 52-я минута. Стрельцов пяткой пробрасывает мяч между ног Иноятова, и Савченко оказывается один на один с вратарем. Удар. Гол. Победа...

Анатолий Папанов, любимый артист Эдуарда и страстный болельщик "Торпедо", пошутил по поводу легендарного стрельцовского паса пяткой:

За что его люблю? Он, Стрельцов, пяткой думает...

Если серьезно: люблю этого футболиста за то, что на поле мыслит, думает. Можно красиво обвести, красиво ударить, красиво бегать. Но, если все без смысла, тогда футбол не футбол, а бог знает что. Самое главное в футболе - пас. Вот тут нужна красота! Он должен быть мягким, точным, своевременным. Он должен быть умным. Наконец - пластичным! А для этого необходима голова, необходимо мыслить. Этим бесценным даром и обладал мой кумир.

Когда слышу о необыкновенном таланте Эдуарда Стрельцова, приходит в голову любопытная мысль, давно вычитанные откуда-то строчки:

"Талант падает с неба. Если он упадет на камень, то погибнет. Если упадет в чернозем, то взойдет, даст цветы и плоды".

Талант Эдуарда Стрельцова с самого начала попал в благодатную почву. Судьба свела одаренного мальчика из Перова с директором стадиона завода "Фрезер" Зайцевым. Он занимался с ребятишками - не было тогда специального детского тренера по футболу. Зайцев однажды подарил Эдику новые бутсы. По тем временам, в начале пятидесятых, настоящие бутсы роскошью, богатством считались. Сколько же радости доставил этот подарок юноше!

Зайцев меня и нападающим поставил. Центральным. Угадал... Потом настоящий тренер на стадионе "Фрезер" появился - Марк Семенович Левин. Он и рекомендовал меня в "Торпедо"...

Позднее в его жизни появились корифеи, мудрецы, футбольные академики - Виктор Александрович Маслов, Николай Петрович Морозов, Константин Иванович Бесков...

Это Маслов подсказал в свое время Морозову обратить на Стрельцова внимание. При этом добавил уверенно:

Помяни мое слово, Петрович: это будет великий игрок!..

Ай да Маслов - ясновидец! Не зря торпедовцы звали Виктора Александровича "дед". То есть мудрец.

Спросили мудреца:

Каким неоценимым богатством люди пренебрегают? Ответил мудрец:

Скромностью.

Непритязательность и скромность - этими неоценимыми человеческими достоинствами Эдуард Анатольевич никогда не пренебрегал, берег в себе с той поры, когда однажды оступился в юности. Даже при всем его футбольном величии. Он держал себя в жизни где-то за "кадром", не имея привычки выпячивать свое "я". Всего лишь одно тому подтверждение.

Он чувствовал себя очень неловко, узнав, что по результатам чемпионата 1967 года признан лучшим футболистом страны. Когда спросили, почему это радостное известие смутило его, ответил:

Что бы испытывал на моем месте футболист, если бы его признали лучшим в то время, когда его команда заняла в первенстве страны лишь двенадцатое место?

Когда его "Торпедо" терпело неудачу, видели бы, как он переживал, места себе не находил, не спал ночами, люминал принимал, - вспоминает Раиса Михайловна, супруга Стрельцова. - Все ему казалось, что он виноват в поражении команды, что он что-то не так сделал на футбольном поле. Если же его команда выигрывала - все на лице написано. Сияет! Настроение такое - готов тебе все, что угодно сделать по хозяйству. А вообще-то он у меня молодец - помогает мне часто по дому. Даже окна моет... Да! Примерный семьянин. Очень ответственный. Аккуратный, На очередной матч как на праздник готовился. Сам футболку постирает, побреется, погладится. И идет. Когда возвращался с победой, мы с сыном Игорем, бывало, упрекнем его: "Что же ты, папа, не забил больше! Сколько у тебя было возможностей!". Отвечает: "Не хотел..." - "Как так?!" - "Да жалко стало. И так позабивали им. Хватит".

Эдика помнит и любит не только мое поколение, - сказал автору этих строк старший тренер "Торпедо" Валентин Козьмич Иванов. - Спросите любого сегодняшнего мальчишку, мало-мальски интересующегося футболом, и он ответит, кто такой Эдуард Стрельцов...

Есть среди них и счастливцы: не одну сотню ребятишек за последние годы обучил Эдуард Анатольевич футбольному искусству. Он детский тренер на стадионе "Торпедо". Воспитание юных футболистов, как считает Стрельцов, - его призвание.

Однажды он так отчитал набедокурившего ученика:

Если когда-нибудь мне скажут, что из тебя вышел хороший футболист, но плохой человек, - это меня огорчит: значит, не на пользу пошла моя наука...

Говорят: истинная суть человека проявляется в его отношении к детям. Стрельцов любит их.

На стадионе "Торпедо" во время матча хозяев поля с минчанами я познакомился с Николаем Дмитриевичем Углановым из Минска. Болельщик - ну, такого еще не встречал. Все и всех в футболе знает. Помнит радиорепортаж Синявского с матча ЦДКА - "Динамо" Москва в 1946 году.

Ходячая футбольная энциклопедия, да и только!

Что со Стрельцовым на поле ни вытворяли защитники! - вспоминал Николай Дмитриевич. - Толкали, цепляли, хватали за трусы, били по ногам, а он хоть бы что! Идет себе впереди - и мяч как приклеенный к ногам. Удивлялся я ему - будто без нервов: не отвечал никогда на грубость! Правда, однажды не выдержал... Могу и точную дату назвать - 11 апреля 1957 года. В Одессе на стадионе "Пищевик" торпедовцы Москвы играли с нашим минским "Спартаком" (теперешнее "Динамо"). Проиграл тогда "Спартак". Единственный, но красивый гол ему забил все тот же Стрельцов: ох как он обыграл двух защитников! И... А удар у него, сами знаете, был пушечный! Но спустя несколько минут допустил грубость - за товарища заступился, за Иванова. Того защитник "Спартака" Артемов локтем под дых ударил. Можно сказать, буквально нокаутировал. Ну, а Стрельцов возьми да ответь Артемову... После того случая его на три игры дисквалифицировали...

За что его наши болельщики уважают? - продолжал старый болельщик из Минска. - Лично я, например... Как это выразить? Ну, смотрел на него на стадионе или когда по телевизору с его участием матчи показывали - он словно магнит приковывает к себе внимание. Бежит ли с мячом, стоит ли в ожидании его - во всем этом было что-то живое, доброе, человеческое. Даже со стороны было видно - обаятельный он человек.

В истории футбола не было еще случая, чтобы спортсмен после семилетнего вынужденного перерыва играл так же великолепно, как прежде. Игра же Стрельцова в шестидесятые годы, после возвращения, была даже качественно выше той - из пятидесятых. И мудрее. Стрельцов сумел сохранить себя для футбола, не потерялся, сумел выстоять в беде, которая случилась с ним в юном возрасте.

Незавидная, тяжелая судьба была у этого спортсмена. Как у всех послевоенных мальчишек. Рос без отца. Мать родом из Рязанской области, из крестьян. Инфаркт перенесла, получила инвалидность. Чтобы помочь ей, Эдик после семилетки пошел работать слесарем-лекальщиком.

Он у меня очень добрый, внимательный, - рассказывает Софья Фроловна, мать Эдуарда Стрельцова. - Наверное, сама жизнь сделала его таким. Никогда не забуду тот вечер. Эдику было лет двенадцать. Начинало смеркаться, а он все гонял во дворе мяч с ребятами. Зову его: "Поздно уже, иди домой". Пошел. На ходу спрашивает: "Мама, кушать есть?". Что ответить? Ком застрял в горле... Он остановился, уставился в меня голодными глазами. А у меня слезы: "Нет, сыночек... И жмых кончился".

Так и лег спать голодный. А я себе места не нахожу. Вышла во двор, села на лавочку и плачу. Соседка из другого подъезда увидела меня, посочувствовала, и принесла кусок хлеба и пять рублей.

Вернулась домой, разбудила сына и даю ему хлеб. А он: "Мама, ешь сама. Ты болеешь - тебе нужнее". Когда я отказалась, он предложил: "Давай тогда пополам...".

Какое ваше заветное желание? - спросил его.

Чтобы мирно, спокойно, без войны жилось.

Не задал ему банальный, может быть, но уместный вопрос: "Счастливы?" Так уж получилось, что Эдуард Анатольевич под конец беседы сам незаметно заговорил о своем счастье:

По молодости не задумывался, что это такое. Теперь, когда прожил полвека, понял: доставлять людям радость - вот в чем оно, счастье.

Роман КСИРОВ. Газета "Советский спорт", 11.07.1987

"ЭДИК, ДАВАЙ ПОГОНЯЕМ! "
"Советский спорт-Футбол", 30.06.2009
Сначала возникло желание сыграть матч на зоне (не знаю, каким уж образом появляются на свет такие светлые мысли - других, что ли, мест на земле мало?). Хотя в последнее время на зоне сыграть стало чуть ли не модным. Может быть, привлекает экзотика или просыпается тяга к благотворительности (приехать, привезти подарки зэкам - конечно, благо). А может, сидит что-то в нашем народе на генетическом уровне?! Итак, мы решили сыграть на зоне, стали думать - в какой. Тут и вспомнил кто-то о Тульской области, где рядом с Куликовым полем сидел сначала в ИК-5 , а потом в ИК-1 Эдуард Стрельцов.

ПЕРВАЯ		ОЛИМП		НЕОФИЦ		ДАТА	МАТЧ	ПОЛЕ
и	г	и	г	и	г
1	3					26.06.1955	ШВЕЦИЯ - СССР - 0:6 •••	г
2	6					16.09.1955	СССР - ИНДИЯ - 11:1 •••	д
3						25.09.1955	ВЕНГРИЯ - СССР - 1:1	г
4	7					23.10.1955	СССР - ФРАНЦИЯ - 2:2 •	д
5	8					23.05.1956	СССР - ДАНИЯ - 5:1 •	д
6	9					15.09.1956	ФРГ - СССР - 1:2 •	г
7						23.09.1956	СССР - ВЕНГРИЯ - 0:1	д
8						21.10.1956	ФРАНЦИЯ - СССР - 2:1	г
9	10	1	1			24.11.1956	ОГК (ФРГ) - СССР - 1:2 •	н
10		2				29.11.1956	ИНДОНЕЗИЯ - СССР - 0:0	н
11		3				01.12.1956	ИНДОНЕЗИЯ - СССР - 0:4	н
12	11	4	2			05.12.1956	БОЛГАРИЯ - СССР - 1:2 •	н
13	12					01.06.1957	СССР - РУМЫНИЯ - 1:1 •	д
14						23.06.1957	СССР - ПОЛЬША - 3:0	д
15	14					21.07.1957	БОЛГАРИЯ - СССР - 0:4 ••	г
16						27.07.1957	СССР - ФИНЛЯНДИЯ - 2:1	д
17	16					15.08.1957	ФИНЛЯНДИЯ - СССР - 0:10 ••	г
18	17					22.09.1957	ВЕНГРИЯ - СССР - 1:2 •	г
19						20.10.1957	ПОЛЬША - СССР - 2:1	г
20	18					24.11.1957	ПОЛЬША - СССР - 0:2 •	н
21						18.05.1958	СССР - АНГЛИЯ - 1:1	д
22						16.10.1966	СССР - ТУРЦИЯ - 0:2	д
23	19					23.10.1966	СССР - ГДР - 2:2 •	д
24						01.11.1966	ИТАЛИЯ - СССР - 1:0	г
25						10.05.1967	ШОТЛАНДИЯ - СССР - 0:2	г
26						28.05.1967	СССР - МЕКСИКА - 2:0	д
27	20					03.06.1967	ФРАНЦИЯ - СССР - 2:4 •	г
28	21					11.06.1967	СССР - АВСТРИЯ - 4:3 •	д
				1		20.06.1967	СКАНДИНАВИЯ - СССР - 2:2	н
29						16.07.1967	СССР - ГРЕЦИЯ - 4:0	д
30		5				28.07.1967	ПОЛЬША - СССР - 0:1	г
31		6				04.08.1967	СССР - ПОЛЬША - 2:1	д
32	22					08.10.1967	БОЛГАРИЯ - СССР - 1:2 •	г
33						15.10.1967	АВСТРИЯ - СССР - 1:0	д
34						31.10.1967	ГРЕЦИЯ - СССР - 0:1	г
35						06.12.1967	АНГЛИЯ - СССР - 2:2	г
36	25					17.12.1967	ЧИЛИ - СССР - 1:4 •••	г
37						24.04.1968	СССР - БЕЛЬГИЯ - 1:0	д
38						04.05.1968	ВЕНГРИЯ - СССР - 2:0	г
ПЕРВАЯ		ОЛИМП		НЕОФИЦ
и	г	и	г	и	г
38	25	6	2	1	–

Эдуард Стрельцов родился 21 июля 1937 года в Московской области, в посёлке Перово. Его мама Софья Фроловна была родом из Рязанской области, из крестьян. Пережив инфаркт, она получила инвалидность, и чтобы помочь ей, Эдик после семилетки пошел работать слесарем-лекальщиком.

«Он у меня очень добрый, внимательный, - рассказывала Софья Фроловна - Наверное, сама жизнь сделала его таким. Никогда не забуду тот вечер. Эдику было лет двенадцать. Начинало смеркаться, а он все гонял во дворе мяч с ребятами. Зову его: «Поздно уже, иди домой». Пошел. На ходу спрашивает: «Мама, кушать есть?». Что ответить? Ком застрял в горле... Он остановился, уставился в меня голодными глазами. А у меня слезы: «Нет, сыночек... И жмых кончился». Так и лег спать голодный. А я себе места не нахожу. Вышла во двор, села на лавочку и плачу. Соседка из другого подъезда увидела меня, посочувствовала, и принесла кусок хлеба и пять рублей. Вернулась домой, разбудила сына и даю ему хлеб. А он: «Мама, ешь сама. Ты болеешь - тебе нужнее». Когда я отказалась, он предложил: «Давай тогда пополам...»

Талант Эдуарда Стрельцова с самого начала попал в благодатную почву. Судьба свела одаренного мальчика из Перова с директором стадиона завода «Фрезер» Зайцевым, который занимался с ребятишками, пока не было детского тренера по футболу. Зайцев однажды подарил Эдику новые бутсы, которые по тем временам считались настоящей роскошью.

Стрельцов рассказывал: «Зайцев меня и нападающим поставил. Центральным. Угадал... Потом настоящий тренер на стадионе «Фрезер» появился - Марк Семенович Левин. Он и рекомендовал меня в «Торпедо».

Торпедовский тренер Виктор Маслов взял шестнадцатилетнего Стрельцова в 1953 году на южные сборы с командой мастеров - это произошло после того, как сыграли между собой юношеские команды «Торпедо» и «Фрезера». Перовский парень, росший без отца, с перенесшей инфаркт и болевшей астмой матерью, получившей инвалидность, пришел в команду в ватнике, с деревянным чемоданчиком в руках. Ему было только 17 лет, а вся Москва уже заговорила о том, что в «Торпедо» появился «Стрелец», прирожденный центрфорвард, творящий на поле чудеса.

«Накануне одного из первых матчей нового сезона заболел наш левый край А. Гулевский, - писал Валентин Иванов в своей книге «Центральный круг», - и на его место поставили новичка - высокого плечистого парня с закрывающей лоб челкой, которая была тогда в моде у ребят... Знали о нем немного: что ему нет еще и семнадцати, что живет он в Перове и работает на заводе «Фрезер». На поле он повел себя так, будто всю жизнь только и делал, что играл в основном составе «Торпедо». В первый раз, как к нему попал мяч, он пошел с ним прямо на защитника, легко обвел его, потом другого, третьего и прострелил вдоль ворот. Во время следующей нашей атаки он уже сместился поближе к центру и в удобный момент, не раздумывая и не сомневаясь, пробил по воротам. Пробил, не останавливая мяч, сильно и точно... На разборе его похвалили, но он не выказал по этому поводу никаких эмоций. После третьего матча его вернули в дубль: выздоровел Гулевский - игрок, которого неудобно было отправлять на скамью запасных. И снова наш новичок не выказал ни огорчения, ни удивления, оставшись, как всегда, безучастным».

Дальше последовал молниеносный взлет. Зимой Эдуард уже играл в основном составе на турнире торпедовских команд, проходившем в Горьком на заснеженных полях, а 14 апреля 1954 года в матче против тбилисского «Динамо» забил свой первый гол в чемпионате СССР. Тогда ему еще даже не исполнилось семнадцати.

Зрители полюбили «Стрельца» мгновенно. Он легко проходил сквозь самые мощные оборонительные редуты. Несмотря на внушительные габариты, он многих превосходил в скорости, и часто можно было видеть, как на глазах отстают пытающиеся достать его защитники. К тому же у Стрельцова наладилось отменное взаимодействие с другим великолепным нападающим «Торпедо» - Валентином Ивановым. Казалось, они могут находить друг друга на поле с закрытыми глазами.

Стрельцов часто удивлял зрителей. Он мог полматча простоять в центре поля, с виду не интересуясь игрой и вызывая недовольство трибун, а потом, увидев возможность, скрытую для других, рвануться вперед и в один миг решить исход матча.

Вскоре оба торпедовца оказались в сборной СССР, которая в феврале 1955 года совершила поездку в Индию для подготовки к сезону. Первый свой матч за сборную Эдуард Стрельцов сыграл 26 июня 1955 года в Стокгольме в товарищеском матче со сборной Швеции и сразу забил 3 гола.

В тот год тренеру Гавриилу Качалину удалось создать очень сильную сборную команду. Основу ее составляли спартаковские игроки - Н.Симонян, С.Сальников, И.Нетто, А.Исаев, А.Масленкин, А.Ильин, при динамовском вратаре Льве Яшине. К ним великолепно подошли два торпедовца - Иванов и Стрельцов. В товарищеских матчах сборная СССР дважды обыграла тогдашнего чемпиона мира - сборную Германии. От команды ожидали больших успехов и на официальных соревнованиях, первыми из которых должны были стать XVI Олимпийские игры в австралийском Мельбурне.

И сборная СССР в самом деле в 1956 году стала олимпийским чемпионом. Свою долю в победу внес и Эдуард Стрельцов. В труднейшем полуфинальном матче со сборной Болгарии именно он сравнял счет, когда до конца дополнительного времени оставалось всего 8 минут, а 4 минуты спустя спартаковец Борис Татушин забил победный гол.

В финальном матче со сборной Югославии тренер Качалин обоих торпедовцев на матч не поставил, предпочтя играть в нападении с одними спартаковцами. Как бы то ни было, матч был выигран со счетом 1:0. Сборная СССР стала олимпийским чемпионом. Золотые медали в ту пору вручались только участникам финальных матчей, поэтому своих наград ни Стрельцов, ни Иванов не получили.

Из интервью у Никиты Симоняна: «Эдика мы очень любили. Звали его Бэбби. Не только потому, что он был самый молодой в сборной страны. Нас, стариков, Эдик подкупал своей бескорыстностью, добродушием. Заметьте, для юноши его возраста - а ему тогда было всего лет восемнадцать - это редкое свойство. Как правило, молодые люди, особенно молодые футболисты, - честолюбивы, тщеславны, да, а он... Я вам один случай расскажу. В Мельбурне было. В пятьдесят шестом году, на Олимпиаде. Вы, конечно, знаете, что наша, команда заняла там в труднейшей борьбе первое место. По положению, золотые медали вручали лишь тем, кто участвовал в финальной игре. Как известно, тренеры на финал, на последнюю встречу, поставили меня. Вместо Эдика. До этого он отыграл все предварительные матчи. Причем блестяще! И в том, что наша, команда дошла до финала, - немалая заслуга его. Словом, получил я золотую медаль - а никакой радости, совесть мучает. Иду к Стрельцову, говорю: «Эдик, эта золотая медаль не моя. Она твоя. Ты ее заслужил. Можешь взять ее себе». Эдик наотрез отказался: за кого, мол, меня принимаешь. А я все равно места себе не нахожу. Снова подошел к нему на следующий день. Теперь уже на теплоходе «Грузия» - в море, когда отплыли домой. Тут Эдик осерчал. Говорит: «Если ты еще раз предложишь мне свою медаль, обижусь».

В середине 1950-х годов Эдуард познакомился с девушкой по имени Алла, женился на ней, у них родилась дочь.

После успеха на Олимпийских играх сборная СССР готовилась к чемпионату мира 1958 года в Швеции - первому в своей истории. Особые надежды возлагались на Эдуарда Стрельцова. И он их оправдывал. В 1957 году у него выдались знаменитые «100 дней», в течение которых он забил 31 гол.

В 1957 году сборная СССР успешно прошла отборочный турнир к чемпионату мира. Решающим был дополнительный матч со сборной Польши, который проводился на нейтральном поле в Лейпциге. Приводившая в ужас соперников «Торпедо» и сборной СССР связка двух форвардов Валентин Иванов - Эдуард Стрельцов опоздала на Белорусский вокзал к отходу поезда Москва - Берлин: сборная отправилась в Лейпциг на отборочный матч в неполном составе. На автомашине Стрельцов и Иванов догнали состав в Можайске, на полминуты поезд специально для них остановили. Опоздавших поставили на игру, но сказали, что только забитые мячи и победа позволят не возвращаться в дальнейшем к их проступку.

Во время столкновения с защитником поляков Стрельцов получил тяжелую травму ноги. Упал и не мог подняться. Его на руках вынесли с поля. Подбежал доктор. Корчась от боли, Стрельцов простонал:

Сделайте что-нибудь... я должен вернуться. Надо забить гол…

Доктор сделал невозможное. Стрельцов снова вышел на поле и забил заветный гол. Второй забили с его подачи. Тренер сборной Гавриил Дмитриевич Качалин, по свидетельству Стрельцова, сказал тогда: «Я не видел никогда, чтобы так с двумя здоровыми ногами играл, как сегодня с одной...»

«Знаешь, Эдик, я тоже играл, но как ты играешь...» - сказал однажды Стрельцову кумир его детства Григорий Федотов.

Никто не ожидал того, что произошло накануне отъезда сборной в Швецию. За день до отъезда на чемпионат мира 1958 года компания, в числе которой было три футболиста сборной СССР - Стрельцов, Огоньков и Татушин, погуляли на даче с девушками. Стрельцов, Татушин и Огоньков в тот день встретились в ателье на примерке парадных костюмов для поездки в Швецию на чемпионат мира. С Татушиным оказался друг его детства Эдуард Караханов - военный летчик, приехавший в отпуск с Дальнего Востока и две девушки - Ирина П., знакомая Караханова, и подруга Татушина Инна Е. По дороге к поселку «Правда», где была дача Караханова, к компании присоединились еще две подружки Инны – Марина Л. и Тамара Т. Направились на трех машинах на берег Тишковского водохранилища. С футболистами и их подругами поехали отец и мачеха Эдуарда Караханова, семейная пара соседей по даче, еще одна семейная пара с тремя детьми. Всем им на следующий день предстояло стать либо потерпевшими, либо обвиняемыми, либо (включая детей, которые тоже были допрошены) – свидетелями.

Отдых с обильной выпивкой на водохранилище начался в два часа дня и продолжился после девяти часов вечера на даче Карахановых. Многие участники «выпили в тот день больше литра на каждого», а утром появились заявления от девушек об изнасиловании. Бориса Татушина, который, как было установлено, не остался ночевать на даче, где происходили эти события, вскоре отпустили. Через некоторое время освободили из-под стражи и Михаила Огонькова. Уголовное дело в его отношении было прекращено. Основанием послужило заявление в прокуратуру Тамары Т. от 27 мая: «Прошу считать мое заявление, поданное Вам 26.05 1958 г., об изнасиловании меня гр. Огоньковым неправильным. В действительности изнасилования не было, а заявление я подала, не подумав, за что прошу меня извинить». Следствие потеряло к спартаковцу всякий интерес и сосредоточилось на «разработке» Стрельцова.

30 мая в прокуратуру последовало еще одно заявление, на сей раз от Тамары Л.: «Прошу прекратить уголовное дело в отношении Стрельцова Эдуарда Анатольевича, т. к. я ему прощаю». Но уголовные дела об изнасиловании прекращению за примирением сторон не подлежат. Тамаре Л. возвращают написанное заявление. И Стрельцов остался в Бутырке. Расследование вело следственное управление Прокуратуры СССР, и оно находилось на контроле Генерального прокурора Р.А.Руденко. А на самом верху «надзор» осуществлял Первый секретарь ЦК КПСС Никита Сергеевич Хрущев, который после доклада о случившемся распорядился: «посадить подлеца надолго». Положение Стрельцова серьезно осложняла и кампания, связанная с выполнением Указа Президиума Верховного Совета СССР «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование».

В 1958 году лучший нападающий сборной СССР Эдуард Стрельцов был арестован за изнасилование и хулиганство. Несмотря на то, что доказательства невиновности человека, осужденного на 12 лет лагерей, обнаружены в тексте самого уголовного дела. Из 39 допрошенных свидетелей 25 находились в 60 километрах от места «события». Остальные 14 не дали показаний против Стрельцова. Напротив, некоторые из них предполагали наличие другого насильника. Однако 24 июля 1958 года суд приговорил Стрельцова к 12 годам лишения свободы.

Отрывок из исьма Эдуарда Стрельцова из лагпункта № 1: «Привет из Вятлага. Мама, извини, что так долго не писал. Все это время находился в Кирове на пересылке и думал, куда меня повезут. И вот я приехал в знаменитый Вятлаг. Здесь все связано с лесом, в общем лесоповал. Сейчас, то есть первое время, трудно работать. Грузим и колем дрова. И так за этим занятием целый день. Со школой я распрощался, здесь школа только начальная, до 4-х классов. Приходишь в барак и кроме как спать нечего делать. Да и за день так устанешь, что руки отваливаются. Но это, наверное, без привычки. А как привыкну будет легче. Клуба нет, кино показывают в столовой. Я тебе просто описал жизнь в этом лагере. И ты за меня не волнуйся, я уже ко всему привык».

Вспоминал начальник конвоя в Вятлаге Иван Александров: «По строгости режима это был все равно что пионерский лагерь. Уголовная мелкота сидела, не особо опасные преступники. Впрочем, и мелкота, объединяясь в лагере в преступные семьи-сообщества, быстро овладевала законами воровского мира. На пересылке нам обычно поручали отконвоировать партию заключенных. Перед тем я знакомился с их делами. Смотрел в делах - за что эти люди осуждены, совершали побег или склонны к побегу, тогда красная полоса режет диагональю обложку, или отморозки, готовые на любое насилие. Конвой - это как дорога через минное поле - неизвестно где рванет. Так осенью 1958 года мне впервые попало в руки уголовное дело Стрельцова, а вскоре вывели и его самого во внутренний двор пересыльной тюрьмы. Глазам не поверил: Стрельцов! Много достаточно известных людей перевезли мы в автозаке. Больше всех запомнился именно Эдуард. Как футболист он был нам известен еще с Олимпийских игр в Мельбурне, и в газетах много разносили и грязью поливали. В вятских зонах его ждали, были уверены, что Стрельцов попадет именно сюда. Три дороги были из Москвы. В Мордовию, но туда чаще отправляли политических. На Колыму и Чукотку - но это самый отпетый рецидив. Конвои часто сводили меня со Стрельцовым. Потом общались, как старые знакомые. Многое он мне рассказал. Парень был открытый, добрый, истинно русская душа. Наивный. Удивление было в его глазах, когда он вспоминал, как обманул его московский следователь. Уговаривал сознаться в преступлении, которое Стрельцов не совершал. Хорошо подкатился... Подпиши признание и сразу на свободу выйдешь: кто же Стрельцова в тюрьме держать будет, ведь через три дня начинается чемпионат мира в Швеции. За тебя такие люди хлопочут, страшно фамилии их назвать. И уже в лагере Стрельцов искренне верил, что его невиновность очень скоро кем-то в Москве будет доказана, за ним приедут и освободят. Мне тоже в это хотелось верить. В те первые встречи мы не знали и не могли знать, что у него впереди долгие годы лишения свободы и жестокие схватки за выживание. В первом же лагере на него наехали блатные. Мы, конвойные, защитить Стрельцова не могли: внутри зоны нас нет. В первом лагпункте к Стрельцову поначалу отношение было доброжелательно-снисходительное. И со стороны администрации, и со стороны зеков. Практически никто не принимал всерьез его приговор по дурной статье. Все знали, как такие статьи делаются. На лесоповал его не отправляли. Работал на разгрузке-погрузке. Конечно, занятие тоже не подарок, но по физическому напряжению с лесоповалом несравнимое. Не бедствовал. Из Москвы к нему приезжали. Часто получал посылки. Так ли благополучно жил в зоне Стрельцов и откуда брались посылки? Горькую истину знали только в оперчасти лагеря, где снимали копии с его писем. «Особый надзор» - такая команда пришла из Москвы вместе с его зековскими документами. Произошла стычка Стрельцова с малолеткой. По лагерному закону не положено обижать приблатненных малолеток. Из них воры в законе выращивают себе смену. Побитый малолеток теряет свой авторитет, воровскую карьеру. Тень падает и на тех, кто их опекает. Кто бегает с паханом - за того взрослый вор в ответе. Только кровью обидчика можно смыть позор. Чтобы было понятнее, перескажу один кошмарный эпизод. Играли в карты. Пожилой зек не поладил с заносчивым подростком. Ударил его ногой в грудь. Несильно, скорее демонстративно. «Сявка, не поднимай хвост...» Подросток промолчал. А утром воры сказали ему: если простит обиду, никогда не быть ему вором в законе. На все зоны записки уйдут. Такой обычай. В лагерях все про всех помнят, до мелочей, до деталей. Блатной подросток взял из тайника штырь, нашел обидчика и вонзил ему железо прямо в сердце. Потом вернулся в барак, взял уже приготовленные ему на дорогу тысячу рублей и пошел сдаваться. Он чувствовал себя героем: не уронил воровской чести. А как со Стрельцовым случилось? К нему прицепился малолетка. Прохода не давал. Какой у Стрельцова был лагерный статус? Мужик (хорошо работающий осужденный, безобидный человек). А малолетка блатной, на знаменитом Стрельцове ему в самый раз выщелкнуться, поднять свой авторитет. Въедливый малый, уцепился за чужое слово и раскручивает, выставляя Стрельцова посмешищем перед любопытными зеками. У него была кличка - Репейник. Малолетка, хоть и восемнадцати не было, еще тот бугай - не всякие трое взрослых могли с ним справиться. Но и Стрельцов не из тех, кто очень терпеливый. Въехал Репейнику по первое число. Той же ночью зона притихла. Раньше обычного прекратились хождения между бараками. Все были в курсе, кроме Стрельцова. Готовился воровской «сходняк».

Из агентурного сообщения в оперчасть: «Отрицаловка собирается на толковище в котельную. Понтуют поставить Стрельцова на куранты».

Поставить на куранты в 1958 году обозначало одно - убить человека. Избили, но не до смерти. Чье-то слово перевесило. Не исключено, что администрация с неудовольствием отнеслась к такому решению «сходняка». Лагерь был не воровской, «пионерский», сюда переводились перед уходом на пенсию. Еще неизвестно, как могло обернуться убийство Стрельцова, явно имевшего серьезных друзей в Москве. Все взвесили в административной зоне. Снова перетолковали между собой блатные. Чем им пригрозили? Отправкой в «сучью» зону. Тот год стал самым памятным после бериевской амнистии 53-го. Большие начальники решили покончить с воровским миром силами самих же заключенных. От брянских лесов до Чукотки в лагерях шла резня. На воровские зоны отправлялись сучьи этапы (осужденные, сотрудничающие с администрацией) и наоборот.

В три часа ночи Стрельцова разбудили. «Выходи, разговор есть». С верхних нар на него набросили одеяло. Конвоиры отвезли Стрельцова в двенадцатый лагпункт, трагически знаменитый на весь Север. Лечебный. Доктор сказал в морг - значит в морг. За оградой «лечебного» лагеря широко раскинулось безымянное кладбище. На тюремных могилах не ставят крестов. Стрельцов выжил. В лагерный поселок Лесной он уже не вернулся».

Выписка из истории болезни, 1958 год: «Заключенный Стрельцов поступил в лазарет с множественными ушибами тела. Удары были нанесены в области пояснично-крестового отдела, грудной клетки, головы и рук. Удары наносились твердыми предметами, предположительно обрезками железных труб и каблуками сапог. Тело было покрыто ссадинами и кровоподтеками. Отмечены множественные рваные раны на голове и руках».

Многочисленные попытки добиться пересмотра дела результата не дали. Лишь много позже был создан Общественный Стрельцовский комитет. В него вошли такие известные в России люди, как Анатолий Карпов, Никита Симонян, Анатолий Фирсов, Виктор Шустиков, Павел Бородин… Научную методологию анализа уголовного дела разработал Эдвард Максимовский, автор и издатель десятков книг правовой и экономической тематики. Вердикт комитета однозначен: приговор Стрельцову подлежит отмене ввиду его необоснованности и незаконности.

За эти пять лет без него прошли два чемпионата мира, на которых играла сборная СССР. В 1960 году без него родной клуб «Торпедо» впервые стал чемпионом страны, выиграв вдобавок и Кубок СССР. В том же году сборная СССР в первый и единственный пока раз стала чемпионом Европы.

4 февраля 1963 года Стрельцова после почти шести лет заключения освободили условно-досрочно.

В 1965 году Эдуард Стрельцов вернулся в «Торпедо», и этого мало кто ожидал. Возвращение Эдуарда Стрельцова во многом произошло благодаря бывшему директору автозавода Павлу Дмитриевичу Бородину и парторгу завода Аркадию Ивановичу Вольскому - известному позже политику. Окончательную отмашку дал Брежнев. Леонид Ильич, пришедший к власти, не был чужд популистских решений. Первую игру в Москве Эдуард Стрельцов провел за «Торпедо» в 1965 году против куйбышевских «Крыльев Советов».

«Выглядел он потяжелевшим, - рассказывал биограф Стрельцова Александр Нилин. - Новой пластики его движения по полю мы еще не различали, не умели оценить. Но никакой скованности в действиях его не замечалось - Стрельцов как будто и не уходил с этого поля. По ходу матча с «Крылышками» иногда возникало сравнение его с человеком, вернувшимся домой, где до странного ничего не изменилось. Для полной привычности обстановки не хватало только его самого».

Теперь его действия на поле заметно изменились - он был не только мощным центрфорвардом, но и футболистом, ведущим всю игру команды. Причем, ведущим ее мудро, терпеливо по отношению к партнерам, и вместе с необыкновенным блеском, с неожиданными решениями, и остроумными футбольными находками.

В первый же год своего «второго пришествия» в «Торпедо» Эдуард Стрельцов помог своему клубу выиграть звание чемпионов СССР. В следующих сезонах успехи торпедовцев были заметно скромнее, зато игра самого Стрельцова собирала полные стадионы.

Стрельцов по-прежнему немало забивал. В сезоне 1968 года забил 21 мяч, едва не став лучшим снайпером чемпионата. Особенно в том году удался матч со «Спартаком» в первом круге. Поначалу «Торпедо» проигрывало - 0:1, а закончилась игра со счетом 5:1. Стрельцов со своим новым партнером по нападению Михаилом Гершковичем во втором тайме забили по два мяча. Они преодолевали защиту спартаковцев, играя друг с другом в стенку и выкладывая один другому мячи. Один мяч Стрельцов буквально закатил в пустые ворота - настолько филигранный пас сделал Гершкович. Спартаковские защитники, ничего не в силах сделать делать.

К восторгу зрителей, Стрельцов иногда проделывал забавные футбольные трюки. Пробивая в матче с ЦСКА пенальти, он разбежался, сделал замах и... остановился у мяча, не ударив. Вратарь между тем среагировал на замах и прыгнул в угол. А Стрельцов закатил под смех трибун мяч в другой угол.

Напрашивалось возвращение в сборную СССР, главный тренер которой Николай Морозов хотел видеть Эдуарда Стрельцова в составе команды, готовившейся к чемпионату мира в Англии в 1966 году. Но в ситуации со сборной долгое время не мог помочь никто: КГБ не выпускал Стрельцова за границу. Все попытки «пробить» Стрельцова в Англию завершились безуспешно. В сборной он появился только после чемпионата мира: первым московским матчем стал матч с турками, первым выездным - 1 ноября 1966 года - в Милане против итальянцев. Всего же за сборную Союза Эдуард Стрельцов сыграл 38 матчей и забил в них 24 мяча - очень высокий коэффициент результативности.

В 1967 и 1968 годах Стрельцова дважды подряд признавали лучшим футболистом страны. В 1968 году команда «Торпедо» выиграла Кубок СССР, причем единственный гол был забит после паса пяткой, который Стрельцов выдал партнеру по нападению Юрию Савченко.

Последний гол в своей футбольной карьере, как и первый, Эдуард Стрельцов забил в ворота того же тбилисского «Динамо». Случилось это 16 октября 1968 года.

Никто не предполагал, что уход Эдуарда Стрельцова с футбольной сцены так близок, но в следующем году он получил тяжелейшую травму - разрыв «ахилла», и в прежнюю силу после этого уже не заиграл. Осенью 1970 года Стрельцов провел свой последний матч за «Торпедо». Всего в чемпионатах СССР он провёл 222 матча и забил 99 голов.

Your browser does not support the video/audio tag.

После освобождения Стрельцов повторно женился. У него появился сын Игорь.

В 1971 году Стрельцов ушел из большого спорта тихо и незаметно, и уход этот не был, по сути, замечен.

После ухода из большого футбола Стрельцов окончил Институт физкультуры и школу тренеров, но извилистый путь тренера команд мастеров его не привлекал. Сам он объяснял это так: «Понимаете, старший тренер должен быть человеком предельно требовательным, я бы даже сказал - жестким по натуре. Я же - мягкий человек. У меня бы рука не поднялась отчислить кого-нибудь из команды...»

Он работал с детьми в клубе «Торпедо», иногда играл за ветеранов, рассказывал в одном из интервью: «Как-то меня спросили, за что я люблю футбол. Сам я себе такого вопроса никогда не задавал и потому сразу не нашелся, что ответить. Да и вообще, наверное, так ставить вопрос неразумно. Вот что больше всего ценишь в футболе? - можно спросить. Я ценю в футболе мысль, вижу в нем, прежде всего игру, очень-очень интересную, главным образом потому, что в ней надо думать».

Болезнь была обнаружена неожиданно, он лечился от воспаления легких, но оказалось - онкология. Он лежал в отдельной палате, подолгу с закрытыми глазами, ни на что не жалуясь. Умирая в сознании, он отказывался от обезболивающих уколов. Но перед проколом легкого, когда собирались откачать оттуда жидкость, спросил у жены Раисы: «А стоит ли? Это, наверное, больно…»

Пока в силах был говорить, обещал, что в субботу, на день своего рождения, будет дома. Но к двадцать первому июля ему было совсем плохо. По Москве прошел слух, что Стрельцов умер – на стадионе «Динамо» после объявления диктора о дне рождения публика поднялась, преждевременно почтив его память. А ему в тот день было настолько больно, что он стал срывать трубки капельниц. 22 июля 1990 года он скончался.

Эдуард Стрельцов был похоронен на Ваганьковском кладбище.

Московский стадион «Торпедо» теперь носит имя Эдуарда Стрельцова. Ежегодно, начиная с 1997 года, лучшим футболистам страны вручается российская футбольная премия «Стрелец», получившая своё имя в честь Эдуарда Стрельцова.

Your browser does not support the video/audio tag.

Об Эдуарде Стрельцове была подготовлена телевизионная передача из цикла «Как уходили кумиры».

Your browser does not support the video/audio tag.

Текст подготовил Андрей Гончаров

Использованные материалы:

Текст статьи «100 великих футболистов, автор Малов В.И.
Материалы сайта www.rusteam.permian.ru
Текст статьи «Форвард на все времена», автор Сергей Хрусталев
Текст статьи «Невиновен!», автор Эдвард Максимовский
Текст статьи «За что посадили «русского Пеле» – Эдуарда Стрельцова?», автор Александр Сергеев
Текст очерка Федора Раззакова «Стрельцов. Человек без локтей»

75 лет назад, 21 июля 1937 года, родился Эдуард Стрельцов - спортсмен, заслуженный мастер спорта, чемпион Олимпийских игр, один из лучших нападающих в истории отечественного футбола.

Эдуард Анатольевич Стрельцов родился 21 июля 1937 года в городе Перово Московской области (ныне Москва). После окончания Великой Отечественной войны его отец - офицер разведки - не вернулся домой, поселившись с новой семьей в Киеве. Мать работала на заводе "Фрезер".

По окончании семи классов школы Эдуард Стрельцов начал трудовую деятельность слесарем‑лекальщиком на заводе "Фрезер".

В футбол начал играть в 1951 году в юношеской команде завода "Фрезер".

В 1963 году он был условно‑досрочно освобожден.

В 1963‑1964 годах Стрельцов учился во ВТУЗе (Высшее техническое училище завода завода, ныне Московский государственный индустриальный университет) при ЗИЛе (Завод имени И.А. Лихачева), где обучение велось по очной системе в сочетании с производственной деятельностью на заводе.

В 1974 году окончил Малаховский филиал Смоленского государственного института физической культуры (ныне Московская государственная академия физической культуры), в 1982 году - Высшую школу тренеров .

В 1965 году Стрельцов вернулся в команду "Торпедо", где играл до 1970 года.

В чемпионатах СССР футболист провел 222 матча, забил 100 голов. За сборную СССР в 1955‑1968 годах он провел 40 матчей, забил 29 голов.

Эдуард Стрельцов - чемпион Спартакиады народов СССР (1956, в составе сборной Москвы), чемпион Олимпийских игр 1956 года в Мельбурне, чемпион СССР (1965).

В списке лучших футболистов Европы 1957 года он занял седьмое место. Стрельцов является обладателем Кубка СССР (1968), признан лучшим бомбардиром чемпионата СССР (1955) и лучшим футболистом СССР (1967 и 1968).

За свою спортивную карьеру Стрельцов шесть раз входил в списки лучших футболистов сезона.

Он был удостоен звания "Заслуженный мастер спорта СССР" в 1957 году (снято, заново присвоено в 1967 году). Награжден орденом "Знак Почета".

Как нападающий Стрельцов обладал сильным ударом, взрывным рывком с места, был искусным мастером паса - его пас пяткой назван стрельцовским.

В 1970 году из‑за травмы футболист покинул большой спорт. По окончании карьеры Стрельцов работал тренером в спортивном клубе "Торпедо" и детской юношеской спортивной школы "Торпедо".

В 1982 году вышла в свет его книга мемуаров "Вижу поле".

В 1997 году имя Стрельцова было присвоено стадиону "Торпедо" в Москве (ныне Спортивный комплекс имени Э.А. Стрельцова).

Эдуарду Стрельцову посвящены книги Александра Нилина "Стрельцов. Человек без локтей" из серии "Жизнь замечательных людей" и Андрея Сухомлинова "Эдуард Стрельцов. Трагедия великого футболиста".

Эдуард Стрельцов был дважды женат. У него двое детей - дочь Людмила и сын Игорь.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников